Опаловый соблазн - Бернард Рене. Страница 44

– Пойдем в постель, Изабель.

В первый раз он всерьез назвал ее настоящим именем, и значение этого поразило их обоих.

Она повернулась в его объятиях, и ее глаза наполнились слезами, сиявшими как бриллианты.

– Дариус…

Он подвел ее к кровати и, сев на край, поставил перед собой. Они не обменялись ни единым словом, но у него в глазах она прочитала неистовую потребность и начала выполнять его невысказанное желание.

Сделав маленький шаг назад, она распустила завязки у шеи и, спустив с плеч ночную сорочку, дала ей соскользнуть к ногам. Долгое мгновение он просто смотрел на женщину, которая полностью изменила его существование. Обнаженная, она стояла перед ним, как живая статуя, и Дариус с трудом подавил желание встать перед ней на колени.

Это была его Галатея.

Хотя он не предъявлял никаких претензий на ее создание. Вряд ли он что-то привнес в красоту Изабель – возможно, только фанатизм истинного поклонника у ног богини.

– Господи, я хочу зарисовать тебя!

– Дариус! – со смехом возразила она. – Я не Конго.

– Возможно, и так, но я твердо намерен исследовать эту территорию и объявить ее своей.

Он взял ее за руку и, притянув к кровати, раскинул ей руки и ноги и расправил волосы так, чтобы видеть всю «территорию», которой намеревался завладеть.

– Дариус, прошу тебя, – шепнула она.

Он еще пару секунд любовался раскрытой перед ним женщиной – зрелой, возбужденной и прекрасной. Нежные лепестки ее женского цветка раскрылись для него, маленькие груди поднялись и затвердели, и все в ней манило, как призыв сирены. Перед ним возлежала его застенчивая богиня, смущавшаяся его благоговейного трепета и своим взглядом молившая доказать это поклонение его телом.

Быстро сбросив одежду, он стал на колени у ее ног и с озорной улыбкой принялся осуществлять свою стратегию. Склонившись к ее лодыжкам, он целенаправленно двинулся вверх к призу, которого добивался, – к нежной плоти у нее между ногами.

Не раздумывая, он приблизил к ней рот и сознательно выдохнул в нее, стремясь исторгнуть у Изабель крик желания, а потом прижался губами и ощутил ее солоновато-сладкий вкус. Эта восхитительная забава вызвала у него желание растянуть игру. Кончиком языка он провел по ее складкам, обвел и погладил ее набухшую шишечку, заставив Изабель позабыть обо всех страхах.

Этот поцелуй, такой интимный и страстный, потряс его до глубины души и заставил пожалеть, что он на самом деле не в силах послать к дьяволу весь мир. А когда она начала дрожать и извиваться под ним, он решил, что добрался до самого центра ее существа.

Его язык стал двигаться быстрее, а она, вцепившись пальцами ему в волосы, удерживала его голову и прерывисто вздыхала при каждом прикосновении его рта к нежной коже.

Изабель откинула голову, и Дариус понял, что она перестает контролировать себя.

Продолжая поглаживать языком упругий выступ, он бесстыдно засунул в нее палец и надавливал вверх, сталкивая ее с обрыва.

Ее вкус был таким опьяняющим, что Дариусу до потери сознания хотелось смаковать каждую каплю ее оргазма, а ее стоны лишали его способности мыслить. Выпрямившись, чтобы восстановить дыхание, он застыл при виде того, что сотворили его прикосновения.

В лунном свете она превратилась в какое-то волшебное создание с глазами, потемневшими от приближавшегося оргазма, и Дариус понял, что отдаст душу за то, чтобы присоединиться к ней.

Не раздумывая, он устроился у нее между бедрами и, одним толчком пронзив ее, погрузил свой нетерпеливый член в теплый колодец ее тела. Желая почувствовать ее вокруг себя и разделить с ней восторг, Дариус вжимался в ее тело, неистово стремясь к экстазу, подчинившему их обоих своему волшебству.

Водоворот прикосновения, вкуса, запаха и зрелища затягивал его все глубже и глубже, пока Изабель, обхватив его ногами, не уселась ему на колени, пока между ними не осталось ничего и ни один из них не мог пошевелиться, не вызвав волну экстаза в другом.

Прижимаясь к твердой горячей стене его груди, Изабель наслаждалась ощущением того, какими тяжелыми и налитыми сделались ее груди, а завитки темных волос на груди Дариуса только добавили сладостного удовольствия от трения тела о тело; ее соски уперлись в него, и она почувствовала, как внутри ее он, подстрекаемый ее прикосновениями, растет и становится еще тверже.

Наконец он кончил обжигающе горячими выплесками внутри ее, и Изабель чуть не рассмеялась от чувства необыкновенного счастья.

Выкрикнув ее имя, Дариус безвозвратно лишился части себя, отдав сердце и душу этой женщине, которую он не имел права назвать своей, – и решил, что ни один мужчина никогда не любил женщину сильнее.

– Где твое обручальное кольцо? – спросил Дариус.

– Я похоронила его. – Изабель откинула ему с глаз волосы. – Я больше не могла его носить, когда осознала свои чувства к тебе. – Мгновение она пристально всматривалась в него. – Дариус, скажи мне, о чем ты думаешь?

– О двух вещах, – вздохнул он. – Во-первых, что я могу никогда не привыкнуть называть тебя «Изабель» и настаиваю на использовании имени «Елена» для выражения нежности.

– Это правильно, – согласилась она и поцеловала его в щеку. – А во-вторых?

– Я думаю о том, что сказал тебе про королеву на доске.

– И?

– Мне хотелось бы, чтобы жизнь была такой же простой. Чтобы она состояла из черных и белых квадратов… и чтобы дорогу вперед можно было проложить несколькими точными ходами.

– Прошу тебя. – У нее дрогнул голос, и Дариус инстинктивно повернулся, чтобы обнять ее.

– Изабель, я сделаю все ради тебя.

– Не отступай, Дариус. Пожалуйста… не бросай меня.

– Об этом не может быть и речи.

– Он погубит тебя, – покачала она головой. – Я не хочу потерять тебя, но не знаю, смогу ли встретиться лицом…

– Вспомни шахматы, – перебил он ее, произнеся эти слова как заклинание.

– Что?

– Игра не окончена, пока король не побежден. Изабель, я не сетую, что не могу выиграть. Я просто выражаю сожаление, что выиграть будет нелегко. Но послушай меня. – Потянувшись, Дариус убрал ей со щеки светлый локон. – Нидертон нам не соперник. Мы найдем способ получить преимущество и освободить тебя.

– Значит, ты уже что-то придумал, да?

– Да. Непристойные тексты явились ключом к его… обращению с тобой. Подозреваю, что у него в характере не один вывих, и если я найду доказательства, никак не связанные с его браком, то думаю – хотя это не самая благородная идея, – что сумею уговорить его на развод в обмен на возможность избежать вполне определенного, касающегося лично его скандала.

– Развод? Это… возможно?

Дариус подумал о странном впечатлении, которое уже произвели на него вкусы ее мужа, и внезапно образ Гарольда Пьюза, стоявшего позади мужчины, прочно засел у него в голове.

– Будет видно… но не раньше, чем я всерьез займусь поисками. – Он сел, пораженный мыслью, что последний человек, с которым ему хотелось бы поговорить, на самом деле станет первым.

– В чем дело?

– Утром мне придется снова наведаться в город, но ненадолго.

– Так скоро?

Дариус нежно привлек ее к себе и крепко обнял, получив возможность впитывать приятное тепло и вдыхать запах ее кожи.

– Еще один вопрос для полноты информации, и затем у меня будет все, чтобы загнать Нидертона в угол, когда он меньше всего этого ожидает.

– Дариус! Нет! – запротестовала Изабель, но Дариус целовал ее, пока не осталось никаких разговоров, никаких планов и, что самое важное, ни единой мысли о Ричарде Нидертоне ни у одного из них.

Глава 18

– Как именно вы познакомились с Нидертоном? – спросил Дариус, вломившись в личные апартаменты Гарольда Пьюза, находившиеся недалеко от университета. Он не стал тратить время на любезности, решив, что если когда-нибудь нужно воспользоваться уроками, которые вдалбливал в него Радерфорд, то, вероятно, именно сейчас.