Скиппи умирает - Мюррей Пол. Страница 104

— Тут страшный дубняк, — пожаловалась карамельная блондинка, засунув руки себе под мышки.

— Что это вообще за место? — спросила Тарквин, с отвращением оглядывая здешние творения природы.

— Киллайни-Хилл, — сообщил ей Билл О’Мэлли.

— Ну же! Пошли!

Гвидо уже наполовину скрылся в тени деревьев. Остальные, тихонько бранясь, потащились вслед за ним.

В некотором отдалении, на гребне холма, торчал силуэт обелиска, как кончик перьевой ручки, которой кто-то ставит облачную подпись под мрачным договором ночного неба, скрепляющим тайный пакт между миром и тьмой. Раньше Говард слышал, что в это место съезжаются сатанисты для совершения черных месс. Но сегодня он слышал только, как шумит ветер, как влажно похрустывают сучья под ногами.

Они дошли до развилки и дальше направились по берегу на север, от автостоянки к пустоши вокруг нее. Справа, под неподвижно застывшим зловещим облаком, пенилось черное море. Тропа круто поднималась вверх, потом деревья пропали, а остались только трава, скалы и вереск.

— Карьер Долки, — объявил Гвидо, перекрикивая ветер. — Вертикальное отвесное понижение высотой более ста метров. Это, конечно, не Большой Каньон, но, поверьте мне, высота достаточная.

Все стали смотреть за край обрыва. До земли было еще далеко.

— Ты шутишь, — сказала платиновая блондинка.

— Я же говорил: это на сто процентов безопасно! — раздраженно выкрикнул Гвидо, пыхтя и вытаскивая металлическое снаряжение из-под куста утесника. — Я сам так прыгал двадцать раз.

— А в кафе ты рассказывал нам, что прыгал пятьдесят раз, — ледяным тоном проговорила Тарквин.

Гвидо закатил глаза:

— Господи, да не считал я, сколько раз прыгал. Много, много раз, понятно? Уж поверь мне.

Она долго смотрела на него в упор, сложив руки, а Гвидо делал вид, что целиком поглощен распутыванием веревки; потом она повернулась, подошла к Тому, который слушал их разговор с веселым выражением лица, курил сигарету и поглядывал на огни благополучного и недоступного Саутсайда, поблескивавшие со стороны моря: это его мир, подумал Говард.

— Я просто боюсь, что ты сделаешь что-нибудь безумное, — сказала она и умоляюще погладила Тома по подбородку.

— Это просто забава, вот и все, — ответил Том. — Не гони волну.

— А ну-ка, Томмо!

Что-то блеснуло в воздухе: это пролетела походная фляжка, которую перебросил ему Пол Морган. Том отхлебнул, шумно выдохнул, передал флягу Стиву Рису.

— Ну ладно, я не собираюсь тут смотреть, как вы разобьетесь насмерть, — недовольно и решительно заявила Тарквин. — Я возвращаюсь. Буду ждать в машине.

— Я тоже, — сказала платиновая блондинка.

— Отлично! — прокричал Гвидо, стоя на коленях возле ствола дерева, обвязанного веревкой. — Давайте!

— Подождите! — Это карамельная блондинка побежала догонять двух других девушек, уже уходивших по тропинке вниз.

Фарли стоял у края карьера, созерцая пропасть с не поддающимся расшифровке выражением лица. Когда Говард снова заглянул за край обрыва, ему показалось, что провал стал еще глубже.

— А ты абсолютно уверен, что хочешь это проделать?

— Эй, Фарли, держи! — крикнул Стив Рис.

Фарли как раз успел обернуться и поймать флягу, прижав ее к животу. Несколько секунд он просто тупо смотрел на нее, взвешивая на ладони. А потом, открыв, стал пить, и пил, пока не закашлялся.

— Оставь немножко и этим ребятам, — велел ему Стив Рис.

Фарли, шумно выдохнув, передал флягу Говарду.

— Мне просто кажется, это будет забавно, — ответил он. После виски он заговорил фальцетом.

— Мы тоже прыгнем, — хрипловато сказал Билл.

У Говарда от спиртного перехватило горло: он смог только кивнуть.

Они перешли туда, где остальные ждали, когда же Гвидо закончит приготовления. У него в руках позвякивало что-то металлическое.

— Почти готово…

— Что это вы там делаете? — весело крикнул Том через плечо.

Говард, оглянувшись, увидел, что в конце тропы стоят девушки.

— Мы не хотим тут одни по лесу блуждать, — раздался ответ. — Мы вас тут подождем.

Том расхохотался.

— Птички! — сказал он и ослепительно улыбнулся Говарду.

— Ну да, — ответил тот дрожащим голосом.

— Ну вот. — Гвидо, держа в руках нечто вроде смирительной рубашки с привязанной к ней оранжевой веревкой, поднялся на ноги, чем вызвал возбужденные крики мальчишек, которые ветер, казалось, проглотил мгновенно, будто вырвав у них изо рта. — Прежде чем мы продолжим, джентльмены, прошу вас, сделайте взносы. — Его взгляд, знаменитый своим вероломством, перебегал с одного лица на другое. — По двадцать фунтов с носа.

Билл и Говард полезли в кошельки и увидели, что денег у них не хватает. На мгновение Говард решил, что это — спасительный выход. Но тут Том предложил заплатить за него. А Стив Рис вызвался заплатить за Билла.

— Спасибо, — пробормотал Говард. — Сочтемся на неделе.

— Не беспокойся, — ответил Том.

Деньги исчезли в заднем кармане Гвидо.

— Хорошо. — Говарду послышалась в его голосе дрожь. — Кто будет прыгать первым?

Никто не ответил. Говард принялся смотреть в пропасть — точно так же, как он сосредоточенно разглядывал свои ногти, когда учитель задавал вопрос всему классу, — пока у него не закружилась голова, и тогда он сделал шаг назад. Гвидо переминался с ноги на ногу.

— В чем дело? Я же говорю — это совершенно безопасно. В Австралии так прыгают уже много лет. Ну, если что, нет проблем: можете отойти вон туда, подождать там вместе с девчонками.

Никто по-прежнему не отзывался. Внизу бушевало море; кричали ночные птицы, насмешливо выл ветер.

— Господи! Да что такое? — выкрикнул Гвидо. — Вы что, все пидоры?

— К черту…

Вперед выступил Том и схватился за снаряжение. Но в ту же самую секунду та же мысль пришла в голову Стиву Рису, и они затеяли шумный спор о том, кто будет прыгать первым.

Наконец было решено, что самое мудрое — это тянуть жребий за почетное право прыгать первым.

Вынув из кармана куртки дорогую на вид ручку, Том записал все шесть имен на рекламной листовке индийского ресторана. Даже записанный его небрежным почерком, этот список имел вид какого-то важного, судьбоносного документа; никто не проронил ни слова, когда он протянул листок Гвидо, а тот разорвал его на шесть полосок, скомкал каждую полоску в шарик и бросил все шарики в свой шлем. Потом он закрыл глаза, запустил руку в шлем и вытащил один комок. Каждый из ребят всем своим видом старался показать полное безразличие к происходящему. Гвидо развернул комок и расправил бумагу на ладони, чтобы всем было видно:

— Отлично, — напряженно проговорил Говард.

Гвидо поднял позвякивающую упряжь.

— Удачи, — сказал Билл О’Мэлли.

Фарли просто молча кивнул — вид у него был почти утрированно пристыженный.

Другие хлопали его по плечу и хрипло говорили:

— Молодчина, Фаллон, давай оттянись!

Говард как в тумане поднял руки, и его опутали ремнями. Гвидо бормотал напутственные наставления: “…эластичный… в последнюю секунду… адреналин…” Но Говард замечал лишь, как немеют его пальцы, как бешено колотится сердце, как воет ветер, будто раненый зверь, и видел унылые, окаменевшие лица других ребят, которые напоминали первых плакальщиков на его, Говарда, похоронах…

— Не волнуйся. — Гвидо снова влез в его поле зрения. — Все должно пройти как надо.

Говард кивнул и, будто человек, только что вышедший из морозильной камеры, тяжелой поступью двинулся к краю обрыва.

Бездна под его ногами зияла и кипела — слитная, нераздельная чернота, не имевшая ничего общего с земной реальностью, она скорее до ужаса напоминала вдруг материализовавшееся состояние, находящееся за пределами того, что может постичь человеческий разум…

— Приготовиться… — сказал Гвидо у него за плечом.

…напоминала — вдруг озарило его, словно вспышка — его собственное будущее…

— И… давай!