Самые остроумные афоризмы и цитаты - Твен Марк. Страница 8
* * *
В вопросе возраста главное – это ваше к нему отношение. Он не будет мешать, если не уделять ему излишнего внимания.
* * *
Однажды Твен, как это часто случалось, писал, лежа в постели. Вошла жена и сообщила, что его ожидает приглашенный им репортер.
– Ты не думаешь, что он будет чувствовать себя не совсем удобно, если найдет тебя в постели? – спросила она.
– Если ты так думаешь, Ливи, мы можем постелить ему вторую постель, – подумав, ответил писатель.
* * *
Лето – это время года, когда очень жарко, чтобы заниматься вещами, которыми заниматься зимой было очень холодно.
* * *
Когда я и моя жена расходимся во мнениях, мы обычно поступаем так, как хочет она. Жена называет это компромиссом.
* * *
Биография – всего лишь одежда и пуговицы человека. Биография самого человека не может быть написана.
* * *
Кто рано встает, силы, деньжат и ума наберет, – а набравшись ума, перестанет рано вставать.
* * *
Истинная неучтивость – это неуважение к чужому богу.
* * *
Он вырос из богатства в бедность.
* * *
Я не люблю задаваться вопросами о небе и аде – вы знаете, я имею друзей в обоих местах.
* * *
Преданность твердому мнению никогда еще не сломала стул или освободила человеческую душу.
* * *
Необходимость – мать риска.
* * *
Лучший фехтовальщик на свете не должен опасаться второго лучшего фехтовальщика; нет, бояться нужно невежды, который ни разу не держал шпаги в руках; он делает не то, чего от него ожидают, и поэтому знаток перед ним беспомощен.
* * *
Господь, сотворив мир, признался, что он им доволен. Так же был доволен и я своим первым творением. Но время опрокидывает столь поспешные выводы. Надо полагать, что теперь он оценивает свою работу не выше, чем я своих «Простаков за границей». Ведь это факт, что и там и тут слишком много воды.
* * *
Живи я при начале мира, я бы сперва послушал, что соседи говорят об убийстве Авеля, прежде чем громко осудить Каина.
* * *
Мафусаил жил 969 лет. Вы, дорогие мальчики и девочки, в следующие десять лет увидите больше, чем видел Мафусаил за всю свою жизнь.
* * *
Никакие другие книги не приносят таких доходов, как Библия, а еще непристойные книги, вернее – прочие непристойные книги.
* * *
До сего дня у меня осталось чувство горечи по отношению к тем, кто призван был охранять мои юные годы, а вместо этого не только разрешил мне, но заставил меня прочесть от первой до последней страницы полный текст Библии еще до того, как мне исполнилось пятнадцать лет. После такого ни один человек до конца своих дней не может очиститься от греховных мыслей.
* * *
Старый библейский Бог обладал сметкой дельца. Как только речь заходила о наличных сребрениках, он немедля прекращал казенную болтовню (благочестие, высокие чувства, милосердие) и переходил к делу. Звон сребреников и подсчет доходов – лейтмотив Библии.
* * *
Даже из того, что сказано в Евангелии, видно, что дьявол был простоват. Он повел Христа на высокую гору, он обещал ему во владение весь мир, если тот ему покорится. Это было нелепое предложение. Во-первых, Христос, поскольку он был сыном Бога, уже владел всем миром.
* * *
Все в мире поставлено с ног на голову. Жизнь следовало бы начинать стариком, обладая всеми преимуществами старости – положением, опытом, богатством, – и кончать ее юношей, который может всем этим так блистательно насладиться. А сейчас мир устроен так, что в юности, когда счету нет удовольствиям, которые получаешь на один-единственный доллар, у вас этого доллара нет. В старости же у вас есть доллар, но уже нет ничего такого, что хотелось бы на него купить.
* * *
Какой голый холодный айсберг – чисто интеллектуальное величие!
* * *
Сведения, которыми не располагали древние, были очень обширны.
* * *
Вода, потребляемая в умеренном количестве, еще никому не повредила.
* * *
Человеку никогда не достичь столь головокружительных вершин мудрости, чтобы его нельзя было провести за нос.
* * *
Нужда рождает отвагу. Я не сомневаюсь, что если бы мне в то время предложили перевести Талмуд с древнееврейского, я бы взялся, – и при этом я бы постарался за те же деньги внести в него как можно больше выдумки.
* * *
Меня наградили орденом Почетного легиона. Впрочем, этого отличия мало кому удалось избежать.
* * *
Мне редко удавалось заметить удачную возможность прежде, чем она переставала быть таковой.
* * *
Мои книги – вода; книги великих гениев – вино. Воду пьет каждый
* * *
Джон Уагнер – старейший житель Буффало. Ему 104 года, и за всю свою жизнь он не выпил ни капли спиртного, если не считать виски.
* * *
У немцев глагол делят на две части, из которых первая ставится в начале увлекательного пассажа, а вторая приберегается к концу. Поясню на цитате:
«Наконец чемоданы были уложены, и он – У —, поцеловав мать и сестер и снова прижав к груди возлюбленную Гретхен, которая в своем простеньком кисейном платьице, с единственной туберозой в пышных волнах густых волос, неровным, спотыкающимся шагом спустилась по лестнице, все еще бледная от ужасов и волнений вчерашнего вечера, но мечтая еще хоть раз приникнуть к груди того, кого она любила больше жизни, – ЕХАЛ».
* * *
Глубокие филологические изыскания привели меня к выводу, что человек, не лишенный способностей, может изучить английский язык в тридцать часов (исключая произношение и правописание), французский – в тридцать дней, а немецкий – в тридцать лет. Отсюда как будто следует, что не мешало бы этот последний язык пообкорнать и навести в нем порядок. Если же он останется в своем нынешнем виде, как бы не пришлось почтительно и деликатно сдать его в архив, причислив к мертвым языкам. Ибо, поистине, только у мертвецов найдется время изучать его.
* * *
В мои времена Примерный Мальчик – а у нас больше одного не бывало – был совершенством; он был совершенством по манерам, совершенством в одежде, совершенством в поведении, совершенством в сыновнем почтении, совершенством в проявлениях набожности; но, в сущности, он был просто лицемером, а что касается начинки его черепа, то он свободно мог ее обменять на начинку пирога – и от этого пострадал бы только пирог.
* * *
С коварством, равного которому не знает история, Франклин весь день работал, а ночью при свете фитилька изучал алгебру, – и все ради того, чтобы стать образцом для других мальчиков, которым теперь, чуть что не так, сразу указывают на Бенджамина Франклина. Но ему этого было мало, и он завел привычку питаться только хлебом с водой и за трапезой изучать астрономию, чем уже успел исковеркать жизнь миллионам мальчиков, отцы которых начитались вредной биографии Франклина.