История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2 - Святополк-Мирский (Мирский) Дмитрий Петрович. Страница 76

традиции. Язык его свободен от элементов «зауми»; но если рассматривать

его как литературный язык, то это новый диалект, полностью сотворенный

им самим. Он так употребляет элементы разговорного языка, что они

начинают звучать совершенно необычно. Гармония его стихов с их тяжелой

ударностью и выбором грубых, «немузыкальных» звуков напоминает игру

на барабане или на саксофоне.

Есть близость между Маяковским и м-ром Вейчелом Линдзи. Но, не говоря

уже о разнице духа, поэзия м-ра Линдзи музыкальна, рассчитана на хоровое

пение – а Маяковского петь вообще невозможно; он декламационен,

риторичен – это стихи уличного оратора.

166

Если судить по «викторианским» стандартам, стихи его вовсе не поэзия;

то же будет, если судить их по символистским стандартам.

Но именно благодаря выучке у символистов, так расширившей наше

поэтическое восприятие, мы способны оценить эту грубую и шумную

риторику. Маяковский по-настоящему популярен и круг его читателей очень

широк. Его притягательность пряма и проста, его темы интересны самым

некультурным людям, а в то же время высокая оригинальность его мастерства

делает его выдающейся фигурой и в глазах профессиональных поэтов.

Любимый метод выражения у Маяковского (кроме чисто словесных

эффектов, основанных на «непоэтическом» языке) включает метафору и

гиперболу. И метафоры и гиперболы развиваются реалистически, что до

некоторой степени напоминает «кончетти» семнадцатого века. Очень любит он

то, что его комментаторы называют «реализацией метафоры», а это могучий

способ оживления истертых клише; если он вводит истрепанную метафору

своего сердца, горящего любовью, то тут же заостряет ее, набрасывая целую

реалистическую картину пожара, с пожарными в касках и в сапогах,

наводняющими горящее сердце. Если он создает символ русского народа в

колоссальной фигуре мужика Ивана, борца за коммунизм, то подробно

описывает, как тот переходит вброд Атлантический океан, чтобы сразиться на

поединке с поборником капитализма Вудро Вильсоном. Дух поэзии

Маяковского материалистический и реалистический – это его главная общая

черта с атеистическим коммунизмом. Лучше всего он выражает свое кредо в

четырех стихах из пролога к Мистерии Буфф:

Нам надоели небесные сласти,

Хлебище дайте жрать ржаной!

Нам надоели картонные страсти,

Дайте жить с живой женой!

Но настоящего коммунистического духа в Маяковском очень мало, и

руководящие коммунисты чуют в нем опасный индивидуализм . Хотя тот

«Маяковский», который является героем большей части ранних стихов поэта,

может быть истолкован как изображение-синтез, он естественно

воспринимается как сам автор, и хотя его политические стихи проникнуты,

конечно же, революционным и атеистическим пафосом, они только сверху

выкрашены в социалистические цвета. Маяковский не юморист: в своих

сатирах он нападает, а не осмеивает. Он оратор, и даже его грубость и

неотесанность служат целям серьезной поэзии. Это одна из самых

оригинальных его черт. Главные произведения Маяковского – его поэмы.

Написанные до 1917 г. в основном вдохновлены эготизмом. За громкими

криками нетрудно разглядеть элементы декадентства и неврастении. Наиболее

примечательные из них Человек, атеистический апофеоз себя самого, и Облако

в штанах, «сентиментальная» поэма с четкими революционными

«предчувствиями». Война и мир – уже социальная поэма. Все это было

написано в 1915–1916 гг. В 1917–1918 гг. он пишет блестящую, смешную и

остроумную Мистерию Буфф – аристофановскую сатиру на буржуазный мир,

разрушенный пролетариями. В 1920 г. он пишет 150 000 000 (цифра означает

количество жителей России) – инвективу против «блокады» Советской России

буржуазным Западом.

После 1921 г. он пишет сатиры на внутренние советские неполадки, но уже

возвращается к эготистической поэзии, в которой главной темой является

любовь.

167

Лирическая поэма Люблю (1922), вероятно, самая привлекательная для

среднего читателя: там нет чрезмерной грубости, и она вся построена на

сложной системе «кончетти».

Последняя его большая поэма тоже посвящена теме любви. Она гораздо

менее привлекательна и, в общем, скучна. Появилась она с портретом

женщины, которой она адресована. Всем известно как ее имя, так и то, что она

жена одного из литературных и личных друзей Маяковского. В поэме видно

ослабление его таланта, как и во всех последних вещах (написанных в 1923–

1924 гг.), многие из которых опять – сатира или пропаганда, написанная по

заказу.

9. Другие поэты ЛЕФа

Маяковский возглавляет ЛЕФ ( Левый фронт), журнал футуристов,

искренне отождествивших себя с коммунизмом.

Лефовцы – экстремисты, агрессивные в своих изобличениях

«реакционных», «буржуазных» и мистических тенденций. Но революция в

искусстве интересует их куда больше, чем социальная революция.

И поэтому, несмотря на весь их большевист ский пыл, официальные

коммунистические вожди смотрят на них подозрительно. Их журнал

субсидируется, но реального влияния они не имеют.

ЛЕФ печатает всех футуристов, даже таких аполитичных, как поздний

Хлебников, «заумный» Крученых и Пастернак. Но их главные авторы –

поэты революции. Кроме Маяковского, это Каменский, Асеев и Третьяков.

Василий Каменский, из первой футуристической когорты, имеет много

общего с Маяковским, но немало (особенно в дореволюционных стихах) и с

Игорем Северяниным. Он знаток «зауми». Самые известные его стихи – лихие

песни товарищей Разина – знаменитого мятежника XVII века.

Николай Асеев и Сергей Третьяков начинали печататься в

полуфутуристских изданиях дореволюционных лет. Как и многие другие

футуристы, они провели годы гражданской войны на Дальнем Востоке, где

активно служили советскому делу. Они лучшие коммунисты, чем Маяковский.

Третьяков писал «заумь», но в главном он ученик Маяковского. Недавно

опубликовал очень умелую проазиатскую пропаганду – Рычи, Китай! По-

строена она на фонетическом использовании уличных криков в Пекине.

Асеев, как и Маяковский, оратор в той же мере, как и поэт; на него, кроме

Маяковского, сильно повлиял Пастернак, но его тянет к более традиционному и

патетическому ораторскому стилю: его стихи нередко напоминают

обличительную поэзию Барбье, Гюго и Лермонтова. Стих у него энергичный и

нервный; он великолепно владеет быстрыми, металлическими ритмами. Он с

силой выразил любимую коммунистическую идею возведения в идеал

индустриализации и машины: одна из его книг так и называется – Стальной

соловей, и первое стихотворение в ней – ода механической птице, которая

лучше живой. Как и Маяковской, Асеев пишет много чисто пропагандист ских

вещей, как, например, поэма Буденный, где дается рифмованная биография

знаменитого командира красной кавалерии в стиле, среднем между Маяковским

и народной песней.

168

10. ПАСТЕРНАК

Если бы между русскими поэтами моложе сорока лет провели

голосование – кто является первым из молодых поэтов, – вероятно, больше

всех голосов собрал бы Борис Леонидович Пастернак .

Он начал печататься в 1913 г. в Центрифуге – так называлась ассоциация

«умеренных» ученых футуристов. В течение нескольких лет он был только

одним из более или менее обещающих поэтов, и единственная его книга,