В дебрях атласа. Пограничный легион - Сальгари Эмилио. Страница 106

И Жанна больше не смогла продолжать. При мысли о Гульдене она почти лишалась чувств.

– Все это сущая правда, Келс, – взволнованно поддержал ее Клэв, глядя прямо на все еще не верящего своим ушам бандита. – Клянусь вам, поймите же вы нас!

– Боже мой, дружище, я понял, я все понял теперь! – с хрипом вырвалось у него. Его мрачная скованность вдруг исчезла. Алкоголь выветрился. Неожиданное открытие внезапно протрезвило его.

Жанна увидела, как лицо его просветлело. В нем пробудились лучшие стороны души и страшное, грызущее раскаяние. Она снова бросилась перед ним на колени, обхватив его руками. Он сделал попытку вырваться, но она удержала его.

– Встаньте! – приказал он. – Джим, оттащи ее. Жанна, не нужно, не нужно – передо мной! Разве я только что не…

– О, ты проиграл только ее жизнь, Келс, только жизнь, клянусь тебе! – воскликнул Клэв.

– Келс, выслушайте меня! – умоляла Жанна. – Ведь вы не хотите, чтобы я досталась этому людоеду?

– Нет, честное слово, нет! – тяжело ворочая языком, ответил Келс. – Я был пьян, я обезумел… Простите меня, Жанна… Ну как я мог предвидеть, что судьба так восстанет против меня?.. О, как все страшно, страшно!

– Келс, вспомните, вы любили меня, – нежно шептала Жанна. – Любите ли вы меня еще?.. Неужели вы не понимаете меня? Еще не поздно спасти мою жизнь и… вашу душу… Вы пережили злую минуту, но если вы меня теперь спасете от Гульдена, спасете меня для моего мальчика!.. Я вас почти погубила… но спасите нас, выведите отсюда и никогда больше не возвращайтесь сюда на границу.

– Может быть, я еще сумею спасти вас, – пробормотал он, обращаясь больше к самому себе. Он старался собраться с мыслями, как будто был не в силах отделаться от очарования обнимавших его рук. Жанна почувствовала, как сильная дрожь пробегает по его телу. Он нервно гладил ее руки.

Клэв умоляюще обратил к нему свое бледное лицо.

– Келс, однажды я спас тебе жизнь, и ты сказал, что не забудешь этого… Теперь… Вот теперь!.. Ради всего святого, не заставь меня застрелить эту несчастную!

Жанна поднялась с колен, но все еще крепко держала Келса в своих объятиях. Она чувствовала, как растет его мужество, как он снова поднимается из мрачной бездны своего падения.

– Жанна, как-то раз вы показали мне сущность искренней женской любви. С тех пор я стал другим человеком. В некоторых отношениях я стал лучше, в некоторых – еще хуже… Силы мои сдали. Я больше непригоден для жизни на границе. И непрерывно меня преследует тот чудный миг. Жанна, вы верите мне, несмотря ни на что?

Жанна поняла всю его тоску, она читала его мысли. Она видела, как хотелось ему исправить содеянное.

– Вы помните этот миг? Хорошо, я еще раз дам вам пережить его, – прошептала она. – И еще больше хочется сказать вам, Келс, что если бы я не полюбила Джима и вы бы встретились в моей жизни, то я полюбила бы вас… И безразлично, бандит или нет, я бы пошла за вами на край света.

– Жанна! – почти рыдая от боли и счастья, вскричал он. С полными слез глазами глядела Жанна на него, говоря эти слова. И он схватил ее в свои объятия с порывистостью, говорившей о его страдании, о всей пытке его сдержанности, к которой он принуждал себя все это время. Он осыпал поцелуями ее глаза, губы, волосы, руки, и она доверчиво, без малейшей тени лжи, отдалась его ласкам. В эту минуту Жанна была воплощением женственности; она была только нежной, чуткой, любящей и отзывчивой женщиной.

Наконец он выпустил ее и отвернулся. Жанна почувствовала, что душа этого замечательного человека была способна достигать такой же благородной высоты, как и мрачных падений. Жанна вытерла слезы, и надежда шевельнулась в ее груди. Келс повернулся к ней таким, каким она его встретила, – холодным, спокойным, непреклонным, с легкой, любезной улыбкой и странными светлыми глазами. Он больше не глядел на нее.

– Джим, сделаешь ты все, что я прикажу? – спросил он.

– Да.

– Сколько револьверов у тебя с собой?

– Два.

– Дай мне один из них.

Джим отдал ему тот, который он все время держал в руке. Келс сунул его в карман.

– Достань свой второй револьвер и будь готов! – сказал он. – Но ни одного выстрела, пока я еще не сражен окончательно. А тогда делай, что найдешь лучшим… Береги последнюю пулю для Жанны, в случае…

– Обещаю тебе, – твердо сказал Клэв. Келс вытащил из-за пояса длинный нож с блестящим клинком. Спрятав клинок в рукаве, он крепко сжал рукоятку. Не сказав больше ни слова, вышел.

Жанна чувствовала его нежный взгляд на себе, когда он обнимал и целовал ее, но сейчас он больше не взглянул на нее. Джим опустился на колени, глядя сквозь дырку в висевшей на двери завесе.

Шатаясь, прокралась Жанна к одной из щелей рассохшихся бревен. Она должна смотреть за этой борьбой, хотя бы вся кровь ее заледенела от ужаса…

Игроки по-прежнему жадно следили за игрой. Ни один из этих мрачных людей не повернулся, когда Келс медленно стал приближаться к столу. Гульден сидел спиной к двери. Луч солнца проникал в хижину, и проходящий Келс внезапно прервал его своей широкой тенью. Разбойники все еще не замечали присутствия Келса. Внезапно его тело дрогнуло, словно от какой-то страшной внутренней судороги, и, сделав громадный прыжок, он вонзил нож в мощную спину Гульдена. Гигант-разбойник всей тяжестью грохнулся об стол, свалив в одну кучу людей, скамейки, карты, бутылки и всю груду золота. Жуткий, надтреснутый рев вырвался из его груди.

Отбежав к двери и держа в обеих руках по револьверу, Келс принялся выпускать заряд за зарядом из того, который он держал в правой руке. Все смешалось… Хриплые крики бандитов и треск револьверных выстрелов почти заглушили рев Гульдена. Густые клубы едкого дыма с каждым новым выстрелом застилали комнату. С полу, куда повалились бандиты, выскакивали яркие и желтые огни, а навстречу неслись ответные выстрелы Келса. Но его сильная и ловкая фигура вдруг резко и болезненно пригнулась; он казался гораздо меньше и слабее. Временами его револьверы снова вспыхивали несколько раз подряд ярко; он все еще боролся. В эту минуту сбоку от него грянул ружейный залп, и Келс, опрокинувшись назад, упал у порога.

Густая завеса порохового дыма на мгновение отхлынула в сторону, и картина жуткого побоища ясно предстала перед глазами Жанны.

Гульден совершенно обезумел. Шатаясь и махая своими громадными страшными лапами, он топтался среди взбесившихся, воющих бандитов, словно кого-то выискивал среди них. Внезапно выхватив свои громадные револьверы, он принялся палить куда попало. Чувство ориентировки он уже утратил; рев его постепенно ослабел, гигантские силы пошли на убыль, ноги подкосились. Среди царящей паники он вдруг наткнулся на Джесси Смита и прицелился в него. Свирепый бандит с громким криком наудачу выстрелил из своего револьвера, и оба почти одновременно повалились на пол. Однако Гульден поднялся и с залитым кровью лицом все еще походил на гигантскую машину разрушения. Глядя в одну сторону, он беспрерывно стрелял в противоположную. Все патроны давно уже вылетели из его револьвера, а он все еще продолжал нажимать курок.

Келс стоял на коленях и держал в руке только один револьвер. Его пуля прикончила тяжело раненного Бликки. Время от времени его дрожащая рука поднималась и снова падала; он стрелял из последних сил. Его левая рука висела как плеть; белое лицо то и дело выплывало из тонкой синей пелены дыма.

Пайк был единственным, еще оставшимся на ногах, однако и он был тяжело ранен. Растратив все патроны, он отшвырнул револьвер в сторону и, вытащив громадный нож, бросился на Келса. Выстрел Келса заставил его повалиться головой вперед. После всех криков и выстрелов настала внезапная жуткая тишина. Ловящий кого-то в воздухе Гульден походил на чудовищное, окровавленное привидение. Внезапно он одним взмахом вырвал из стола ножку и завертел ею над головой. Его рев перешел в хрипящий свист.

Споткнувшись о мертвого Бликки, Пайк вдруг снова поднялся на ноги. Келс швырнул ему в лицо свой пустой револьвер и, шатаясь, поднялся с колен. Обессиленные, они пробовали еще бороться, но в этот момент к ним подошел Гульден и своей чудовищной палицей размозжил голову Пайка. Сила удара лишила Гульдена равновесия. Он упал ничком. Но Келс схватил рукоятку торчавшего из его спины ножа и что было силы рванул к себе. Падавшая туша Гульдена помогла ему вытащить нож. Широкая, дымящаяся струя крови хлынула из открытой раны, и гигант-разбойник повалился на пол.