Физическая невозможность смерти в сознании живущего. Игры бессмертных (сборник) - Алкин Юрий. Страница 66
– С чего ему вдруг стареть? – невесело спросил лысый. – Двадцать пять лет не стареет…
– Опять завидуешь? – спросил бородач. – Нечего ему завидовать.
Аристократ отмахнулся.
– Ему нет. А вот этому грубияну – возможно.
– Ты в порядке? – озабоченно спросил человек за столом. – Сто раз вроде обсуждали. Ты ведь никогда не жалел о том, что знаешь. Что он тебе такого сказал?
– Ничего особенного, – ответил сидящий в кресле. – Ничего особенного… Так, одна фраза. Мне бы тоже так хотелось… Как он… Любить жизнь и не бояться смерти.
Рассказы
Overdose
Ограбление было дерзким. Точнее, дерзким его завтра должны были назвать газеты. Дерзким и неслыханным. Такие заголовки замечательно продаются даже в век падающих тиражей. Кое-кто наверняка назовет его ограблением декады. «Ограбление века» звучит, конечно, еще лучше, но на век сумма не тянет. А на декаду – в самый раз.
Хотя, если всерьез, дерзости в этом ограблении не было ни на грош. А было там бесстыжее нахальство. Позор это был, а не ограбление. Позор и безалаберность. А как всегда виновата будет полиция. Как будто…
– Лейтенант?
Стив Гортон поднял голову. Улыбка инспектора Келли сияла перед ним, словно реклама зубной пасты. Он сделал усилие не поморщиться. В последнее время подобное усилие приходилось делать почти ежедневно. Как, впрочем, и множество других усилий.
– Да, инспектор?
– Лейтенант, мы закончили осмотр. Никаких следов взлома, все сделано очень чисто. Работали профессионалы. Причем не меньше трех. Я не исключаю, – Келли наклонил лобастую голову, подчеркивая важность того, что сейчас прозвучит, – не исключаю, что им помогли.
Он понизил голос и оглянулся.
– Ну, вы понимаете. Изнутри. Кто-то же должен был отключить камеры.
– Разумеется, – сказал Гортон, чтобы хоть что-нибудь сказать. – Вы уже всех опросили?
– Всех, кто уже пришел. Директор отделения только подъехал.
– Продолжайте, – кивнул Гортон, отлично понимая бесполезность своего указания.
– А что вы думаете по поводу моей теории?
Что, как и все твои теории, она высосана из пальца, хотел было сказать Гортон. И место ей в…
– Правдоподобно, – услышал он свой голос. – А почему вы считаете, что их было трое?
Келли оживился еще больше.
– Банк-то находится на Второй авеню. Здесь они даже ночью должны были одного поставить смотреть по сторонам. Второй – специалист по сейфам. И водитель.
– Хорошо. Идите.
Спрашивать Келли, с какой стати злоумышленникам понадобилось делиться награбленным с личным водителем, Гортону не хотелось. Когда тебе еще нет тридцати и твой феерический энтузиазм сравним только с твоей феерической глупостью, у тебя на любой вопрос найдется ответ. Любому другому подобное сочетание изрядно подпортило бы карьеру, но, если твой родной дядя – мэр, эти факторы не так уж и мешают. А твое желание отличиться и склонность громоздить версии, одна нелепее другой, только подчеркивают твою самобытность.
Он вздохнул и обнаружил, что Келли еще не ушел.
– Что-то еще?
– Вы же собирались поговорить с директором, – напомнил Келли.
Гортон махнул рукой.
– Уже неважно. Поговорите с ним сами. А через час проверьте, кто из служащих не вышел на работу. Имя и все данные – мне.
– Почему вы так уверены, что кто-то не выйдет? – озадачился Келли.
– Интуиция, – хмуро сказал Гортон.
Делать усилия стало слишком тяжело.
– Дэвид Воровски, – через час бойко докладывал Келли, – сорок шесть лет, из них девятнадцать в этом банке. Более того, в этом отделении. Тихий, примерный работник. Специалист по ссудам. На работе всегда вовремя, обычно раньше остальных, но сегодня не вышел. Дома трубку никто не берет.
– Женат?
– Да. Жена работает в Prudential. Страхование, разумеется. Дочь в колледже, на последнем курсе.
– Вы много узнали, – с неожиданным для себя одобрением сказал Гортон.
Келли гордо улыбнулся.
– Они тут все друг о друге знают. А Воровски здесь уже сто лет. Все говорят, что раз он заранее не позвонил, значит, что-то случилось.
– Случилось, – согласился Гордон. – Директор здесь?
– Да, но я с ним уже говорил. Вы же сами сказали…
– Знаю. Теперь есть о чем говорить. Все остальные ведь пришли, так? Давайте-ка сюда ваши заметки.
– Нет, – в третий раз повторил директор, – этого быть не может. Кто угодно, только не Воровски.
Он ожесточенно обмахивался какой-то квитанцией, несмотря на гул работающего на полную мощность кондиционера. На покрасневшей лысине блестели капельки пота.
– Вы его не знаете, а я знаю. Какое там ограбление, он спичку чужую не возьмет. Тихий, спокойный… Как вам только такое в голову пришло? Заболел человек, а вы…
Он вдруг перестал обмахиваться.
– Вы что, хотите поскорее дело закрыть? Да? При чем здесь Воровски? Из моего банка унесли все наличные. Все! Вчера они здесь были, а сегодня их нет. Нет – и все. И вы мне пытаетесь сказать, что виноват в этом мой сотрудник. Который работает здесь на десять лет дольше, чем я!
Квитанция снова зашуршала перед его лицом.
– Ваш помощник, между прочим, говорит о банде. Банде. Вот в этом направлении, я думаю, вам и надо бы работать. А не подозревать лояльных служащих.
– Все? – поинтересовался Гортон.
Директор неопределенно фыркнул.
– Теорию с бандой мы проработаем, – пообещал Гортон. – А пока расскажите мне еще о Воровски. Привычки, хобби, интересы.
Директор изобразил на потном лице усталость.
– Интересы как интересы. Футбол. В смысле болельщик. Собирает что-то. Спортивные какие-то вещи. Рыбачить стал недавно, всем рассказывал. Да вы у него сами все и спросите.
– А работник он какой?
– Хорошо свое дело делает. Ответственный. Всегда готов больше на себя взять. С клиентами работает замечательно. Он у нас вообще такой тихий, спокойный…
Гортону пришлось сделать очередное усилие.
– Это я уже слышал. А как насчет повышения, карьеры? Усталость на лице директора обозначилась сильнее.
– Воровски – в отличие от многих других – никогда ничего не просит и ничего особенного никогда не ожидает. Он просто делает свою работу и получает за это зарплату. Он всем и всегда доволен. Что дают – то берет. Дали премию – взял. Улучшили медицинскую страховку – взял. То, что полагается, взял, не чужое. А вы мне пытаетесь…
– Вернуть ваши деньги, – закончил за него Гортон. – Спасибо. Больше вопросов у меня нет. Проводите меня, пожалуйста, к рабочему месту Воровски.
– Вы понимаете, что бросаете тень на невинного человека? – вскипел директор, уже не сдерживаясь. – Зачем вам рыться в его вещах при его коллегах? Он у вас что, подозреваемый?
Гортон устало вздохнул. Рабочая неделя начиналась замечательно. Сначала Келли. Теперь это. Да еще и утренний Кларин скандал. Усилия вновь оказались неподъемными.
– Подозреваемые у меня все. Даже вы. – Директор ощутимо вздрогнул и вытер лысину квитанцией. – А что касается тени, позвольте напомнить, что всех ваших сотрудников мы отправили по домам. Может, вы мне все-таки покажете его рабочее место?
Рабочий стол Воровски ничем не выделялся – все тот же усредненный кремовый стандарт. На столе – монитор, под столом – тихо гудящий компьютер. Стопка бумаг, яркая реклама новой ссуды («Только для вас! Только сейчас!»), стакан с разноцветными ручками и карандашами.
Гортон опустился на стул и проводил взглядом удаляющегося в свой кабинет директора. Даже спина его выражала недовольство. Зря я его так, подумал Гортон. А впрочем, сам напросился. Разговаривает как с лакеем.
Он повернулся к столу. Фотографии. Все как полагается. Полная, недовольно улыбающаяся женщина. Бывают такие улыбки – губы растянуты, а в глазах брюзжание. Видели мы такую улыбку не раз. Далеко ходить не надо… На второй фотографии – девушка. Вылитая мать. Улыбается, правда, более приветливо. Или более умело? Какая, впрочем, разница.