Прощаю себе. В 2 тт. Том 1 - Лууле Виилма. Страница 115

Мать, услышавшая такую речь, могла бы подумать следующее: ребенок выучился на моей ошибке. Следовательно, это была положительная сторона моего плохого. Прости, деточка, что тебе пришлось учиться именно так – через боль, но иначе я не умела. Раньше я этой мудрости не знала. Теперь, через твою беду, я поумнела, прости.

Вместо этого чуткое к обвинениям материнское ухо выхватывает лишь фразу «родители много ссорились», и она набрасывается на ребенка, как ужаленная. «Ты опозорил меня перед людьми. Неблагодарный! Как тебе не стыдно!» — льются вперемешку со слезами обвинения.Дорогие матери! Вы такие же люди, как Ваши мужья и дети, так же ошибаетесь. Все человечество учится на ошибках.

Кто не умеет хранить в душе радость, у того обнаруживается в том же месте чувство вины.

Обвиняющий (как женщина, так и мужчина) очень чувствителен к каждому слову, которое говорится о нем или ему. Даже в самом невинном слове ему чудится намек в свой адрес, и от этого он злится. Ах, что-то с сердцем плохо, ах, я сейчас умру. И это ты виноват в том, что вывел меня из себя!

Те, кто от нас вдали либо уже на другом свете, такие хорошие, безгрешные, что их нельзя не оплакивать. А тех, кто еще жив, нужно добить обвинениями.

Парадокс, не так ли? И он все крепчает.

Если каждый человек освободился бы от чувства вины, тогда он не сделался бы обвинителем и не навлекал бы на себя обвинения. Тогда у нас не стало бы повода для следующих слов: «Я не хочу идти домой. Там меня ждут сплошные упреки. Мне все равно, где быть и что делать. Все равно меня ни во что не ставят». Так вершит свою работу страх меня не любят. И он тоже дожидается освобождения.

Простите своему чувству вины то, что оно пришло Вас научить, однако не сумело этого сделать. Попросите прощения у чувства вины за то, что взрастили его до такой степени, что оно переросло в злобное обвинение. Попросите прощения у своего тела за то, что обвинениями наносите вред себе и другим. Когда Вы обвиняете другого, то у Вас в груди всегда возникает тяжелое ощущение. И оно может распространиться по всему телу, если не прислушаться к знаку, подаваемому сердцем.

Отец – это дух ребенка, мать – его душа. Обвиняя ребенка, Вы обвиняете себя. Ребенок всегда понимает больше, ибо его любовь чище, и он выбрал Вас сам. Ваши обличительные речи красноречиво говорят о том, что Ваша любовь причиняет боль. Обвинениям Вашим сопутствует запугивание, которое Вы именуете предостережением, желанием предотвратить плохое. Упрямо веря в непогрешимость своего мнения, Вы совершаете большую ошибку.

Поучительное наставление, предостережение, даже ругань и предъявление категорических требований, которыми ребенок не смеет пренебречь, хотя, может, и злится, не наносят рану душе. В то же время слова могут оставаться теми же, но тон, с каким они произнесены, может коренным образом изменить суть сказанного.

Раскройте глаза, и Вы увидите, что губите своих детей, супруга, свою жизнь и себя. Каждый человек, обремененный чувством вины, видит лишь себя самого, а обвиняет другого.

Приходит на прием алкоголик, у которого очень большое чувство вины перед жизнью. Его мать как будто вправе постоянно костерить своего ребенка, которого она сама таким воспитала, – ситуация ведь постыдная. Для этой матери важно мнение людей, а не душевная боль сына, которую она сама причинила. Ни один ребенок не рождается алкоголиком. Алкоголем заглушают чувство вины. Этот ребенок – урок для матери, а мать – урок для ребенка. Они усвоят его, простив друг другу. А если один прощает, но другой нет, то у простившего душевная боль исчезнет, у непростившего останется.

Приходит на прием подросток с больным сердцем, у которого по причине здоровья плохо с учебой и из-за этого он несчастен. Мать обвиняет его в том, что своей болезнью он причиняет ей много хлопот. Ну почему ты не такой, как все? Этой матери необходимо видеть успехи ребенка, ведь они – ее успехи. Мать не видит молящего лица ребенка – не делай мне больно!  – она ожесточена своим эгоистичным обвинением. Ребенок же в этот момент чувствует, что мать хотела бы от него избавиться. Он прочувствовал невысказанные слова. От жалости к себе – ах я бедный, несчастный — он будет чувствовать себя еще хуже.

Озабоченная мать вздыхает: «И зачем только родители произвели меня на свет? Пришлось пережить войну, а теперь еще хуже. Скоро и без куска хлеба останешься. Уже и собственные дети выгоняют родителей на улицу (об этом случае она узнала из газеты)». В этих причитаниях столько укора, страха и злобы, что ребенок ощущает себя еще более виноватым. Одна за другой настигают эту женщину бесконечные беды, и она не понимает, что сама их к себе притягивает.

Жизнь этой матери и ее ребенка не станет лучше, пока они не осознают, что:

– родители хоть и зачали тело, но ребенок появляется потому, что нуждается именно в этих родителях. Он мог бы выбрать родителей побогаче. Дети богатых носят в душе боль, связанную с грузом богатства;

– мать могла бы появиться на свет в прошлом или будущем веке. А если родилась в этом веке, то урок войны оказался ранее ею не усвоенным. Человек должен испытать все на протяжении всех своих жизней;

– разговор, начавшийся с ребенка, перекинулся на весь мир. Значит, матери требуется еще более тяжелая ноша, раз, не решив одну проблему, она берет себе на душу другую;

– страх, что скоро и без куска хлеба останешься, был высказан с такой злобой, что даже тот хлеб, который пока есть, отдает горечью. Он горчит из-за злобы. У матери наверняка нарушены вкусовые ощущения. Так она на каждом шагу притягивает к себе плохое и губит свою жизнь.

И таковой является душа ее ребенка!

Приходят на прием со своими хворями умные и уважаемые люди. А причина недуга – материнские упреки. И их матери также считают, что они никому не нужны, их не любят, от них хотят избавиться, они всем в тягость и т. д. Репертуар у матерей весьма схожий. Мысль за словами, возможно, и разная, но за придирчивостью у всех кроется потребность сделать ребенку больно, отомстить за несуществующую вину.

Зависть к более удачливым и знаменитым людям может незаметно перерасти в зависть к своему ребенку. Родители, не достигшие своей жизненной цели, хотят, чтобы дети были счастливы. Они не знают, что нелегко нести бремя славы, и, сами того не сознавая, начинают ребенку завидовать. Одна мать была вынуждена признаться мне в том, что зависть к успехам ребенка превратилась у нее в явную злобу, так как в свое время она была всего этого лишена. Но ведь она была талантливее!

Жизнь – это движение вперед. Потребность каждого духа – идти. Чем больше тщеславие, тем сильнее становится зависть к тем, кто уходит дальше. Завистливый человек не может понять, что зависть – это словно путы на ногах: сколько ни старайся, с места не сдвинешься. Остается только затормозить ход другого, и для этого как нельзя лучше годится обвинение. Впередиидущий лишается таким образом сил.

Зависть – стресс коварный. Людей без зависти не бывает. Она может таиться в человеке и прорваться неожиданно по самому невообразимому поводу. Объектом зависти могут стать как близкие, так и совершенно чужие люди. Одной из ее форм является ревность. Зависть – это злонамеренная злоба, которая вызывает рак.

Дорогие люди! Знайте, что напутствие, произнесенное укоряющим тоном, ложится камнем на сердце путника. И дорога становится трудной, безрадостной, бессмысленной. Пусть каждый освободит свои стрессы, и Вы добьетесь желаемого. Добро придет к Вам само.

Ко мне за советом обращаются матери по поводу самых различных проблем. Одна испытывает страх за ребенка, которого отец приобщает с младенческих лет к строительному делу, ремонту автомобиля и прочим опасным работам. Мать боится, как бы ребенок не покалечился. Страх не позволяет ей видеть, что у отца с ребенком труд поделен сообразно с возрастом. Малейшая царапина воспринимается как трагедия, в которой, естественно, виноват отец. Такая мать не понимает, что она отпугивает отца от ребенка и ребенка от отца, и когда-нибудь в будущем ребенок горько поплатится за неумение обращаться с механизмами! Лучше освободите свой страх, и если видите, что отец ведет себя бесшабашно, то скажите ему об этом, он поймет, если сказать правильно. Мужчины устали от женского нытья и страхов. Их протест распространяется и на детей.