Прощаю себе. В 2 тт. Том 1 - Лууле Виилма. Страница 117

Любой другой человек хорошо виден со стороны, в себя же нужно вглядываться.

Эта истина как нельзя лучше подходит ко мне. Я умею читать мысли людей, но чтобы разобраться в их душах, для этого нужно иметь свободное время. К счастью, я уже научилась правильнее мыслить и не отрицаю своей негативности. Я с удовольствием вылавливаю раков из-под камня, что находится в реке моей души, поскольку знаю, что так я все больше становлюсь сама собой – смелой, сильной, умной. Как знать, может, и красивой.

Вижу вдруг вместо себя свою мать. Точно! Ведь я – копия матери в этом плане. И как же я эту черту характера в ней осуждаю! Незаметно перехожу к освобождению через прощение нежелания признавать свои разочарования. Чувствую, как, пребывая в образе своей матери, освобождаю тот же стресс у матери. Прошу прощения у стресса за то, что так долго его в себе взращивала.В промежутке просто повторяю: «Нежелание признавать разочарования своей матери. Нежелание признавать свои разочарования». Повторяю снова и снова, не заботясь о порядке слов.

Не бывает плохого без хорошего и хорошего без плохого.

Мое упрямство, которое помогало мне своей хорошей стороной выбираться из щекотливых ситуаций, своей чересчур разросшейся плохой стороной вызвало во мне нежелание признавать свои разочарования. Боже упаси! Но ведь это правда. Как мне не хотелось показать, что я слабая и готова сдаться. Страх оказаться виноватой, поскольку тогда меня не станут уважать, вырос в душе в злобное сопротивление. Наверное, это можно было и без слов прочесть на моем лице. Муж и дети наверняка это видели, но перед чужими эмоции подавляются. Страх меня не любят втискивает человека в рамки.

Я продолжаю разговор со своим нежеланием. Всякое обвинение западает мне в душу. Я не выискивала ошибок у других, а всегда находила им объяснение и оправдание, но обвинение в собственный адрес возникало у меня быстро. А также обвинение в адрес близких. С детства я говорила себе: «Чужие не знают, что мне нравится. Но почему свои люди причиняют боль?»

И лишь теперь я могу сказать, что через близких преподносятся самые большие и самые горькие жизненные уроки. Кто больше любит, тот больше и учит…

Мы сами выбрали для себя родных, с тем чтобы непрерывно учиться исправлять плохое. А того, что уроки даются через плохое, я в детстве не знала.

Теперь уже ситуация воспринимается мною со смехом. Все-таки человек глуп. Жизнь должна надавать ему тумаков. Иначе откуда взяться уму. Я прошу прощения у своего злобного нежелания признавать разочарования за то, что позволила ему вырасти до такой степени. Если есть боль, то есть и злоба – в этом следует проявлять честность. Прошу прощения у своего тела.

Боль в мочевом пузыре давно прошла, а я продолжаю разговор с нежеланием признавать свои жизненные промахи, ожесточившим душу.В тот день на прием приходили больные, которые своим обликом меня обвиняли: «Хоть ты меня и лечила, но, погляди, не вылечила!» Если еще вчера я испытала бы разочарование и горечь из-за того, что они не приняли опосредованную мной Божественную мудрость и не поработали над собой в должной мере, то теперь я сказала: «Как же так? Вы хотите, чтобы в комнате было тепло, а сами и дерева еще не срубили. От этих надпилов, сделанных тупой пилой, дерево стало расти еще быстрее, чтобы заросли следы».

Реакция этих людей была спокойной: «Вот и мне подумалось, что само собой ничего не получится».

Мои разочарования не получили почвы для роста.

О лжи

Мы хотим видеть и слышать хорошее, но своими страхами притягиваем противоположное. Чтобы избежать обвинения и наказания, мы приукрашиваем суть красивыми словами. Это и есть ложь. Бывает ложь маленькая, бывает и большая и очень большая. Ложь имеет свойство расти лавинообразно.

В современном мире ложь встречается на каждом шагу, это – стиль жизни.

Чем лучше человек умеет лгать, тем меньше он признается себе в своих ошибках. Если вначале он именует свою деятельность вынужденной ложью, поскольку так лучше для всех , то позже это становится стилем жизни, а сам лжец начинает больше всех указывать на других пальцем.

Например, человек видит чужой промах, но если спросить его мнения, то в лицо он не скажет. Хорошего сказать нечего, а плохого он говорить не хочет, вернее, не осмеливается. И тогда он, добрый человек, советует совершившему промах обратиться к другому, поскольку тот умный и подскажет выход. А тот высказывает свое мнение без обиняков. Его откровенность подсознательно спровоцирована нечестным желанием первого «советчика» свалить неприятную ответственность на другого. В итоге все негодуют на откровенного: «Какой же он плохой человек!»

Тогда первый советчик ищет встречи со вторым, чтобы оправдаться: « Видишь, он такой глупый. Давно следовало сказать ему правду в лицо!» Первый не понимает, что, желая быть хорошим человеком, который никогда не делает никому плохого, он на самом деле причинил больше всего зла. Второй лишь школьник, страдающий из-за своей неумелости.

Правду выслушивать больно. Страх видеть и слышать правду заставляет людей лгать. Этот страх вынуждает лгать даже самому себе, причем человек не замечает, насколько он неискренен, театрален и фальшив. Животные и «естественные» люди видят правду хорошо, а так называемые высокоцивилизованные люди – очень плохо.

Например, приходит женщина, страдающая больными суставами, болями в позвоночнике и десятком прочих недугов, и первым делом спешит сообщить, какие у нее были добродетельные родители, какой у нее хороший муж, замечательные дети и необыкновенно одаренные внуки. Мне приходится сдерживаться, чтобы сразу не сказать ей: «Милая моя! Раскройте глаза! Жизнь во всем ее добре и зле требует, чтобы человек жил, и жил правильно, а не занимался самообманом». Страхи женщины принуждают ее наносить позолоту на все плохое, главное, чтобы никто не мог сказать плохого.

Боже правый, научи, как мне объяснить этому чересчур хорошему человеку его заблуждения! Но добрый Бог не дает мне иной возможности – он любит правду. Он знает, что если я открою правду, то здоровье женщины заметно ухудшится, но потом значительно улучшится, и не разрешает мне солгать.

Однако пациентка явно разочарована, а дома будет разочарована еще больше. Ее чувство вины, страхи и злоба пробудятся и потребуют, чтобы их освободили. Она увидит, что ей следует во многом измениться для дома, что на работе ей из-за самой себя приходится плохо, но признаться в этом не захочет. Она ведь считала себя хорошей. Правду легко говорить злому человеку, но хорошему высказать в глаза его ошибки, да так, чтобы он от услышанного не оглох, – большое искусство.

Так рассуждаю я, а она тем временем все говорит и говорит, а думать не умеет. Жалуется на нехватку денег, но жалобами лишь усугубляет свое нездоровье, чтобы, потратив деньги на дорогие лекарства, оказаться в еще более затруднительном материальном положении. И теперь я должна ей все это высказать. Боже милосердный, помоги мне!

Скрывать означает лгать, независимо от того, делается ли это в защиту кого-либо или во избежание страданий. Оправданий для сокрытия правды существует столько же, сколько людей, скрывающих правду. Как-то раз, леча одного иностранца, я обнаружила первопричину его болезни в конфликте 50-летней давности. В своем святом простодушии, не учитывая того, что наши понятия не совпадают, я назвала причину, чем вызвала взрыв негодования: «Да как Вы смеете! Я даже в своей семье об этом не рассказывал, и Вам не стыдно говорить мне это в глаза!» Я была поражена понятием чести, принятым в мире чистогана.

Стыдно-то мне было, но только из-за того, что из соображения деликатности мне пришлось прикусить язык и утешать пациента ложью, мол, теперь его здоровье поправится. Мне было стыдно перед Богом.

Ложь взрослых как будто отличается от детской. Взрослый не видит, что ребенок пристально глядит на него взором ясновидящего и учится в этот момент лжи, поскольку так поступает его мать или отец, а ребенок хочет быть похожим на родителей, так как, может, тогда станут больше любить. Яблоко от яблони недалеко падает. Если Вы желаете возразить, то знайте, что и Ваша мысль – это поступок. Этот честный с виду человек, который некогда из-за страха не мог украсть, в мыслях не раз жалел о своей нерасторопности, и это сформировало у ребенка навыки поведения. Он пришел учиться тому, как слова превратились в поступки.