Озеро призраков - Любопытнов Юрий Николаевич. Страница 10

Они медленно шли к выходу из зоопарка. Чуть впереди Стысь и рядом Пол с Обухом. Сзади незаметно плёлся Индус. Обух сплюнул сквозь зубы, достал платок и вытер разом вспотевшее лицо и шею.

— Не знаю, верить тебе или нет, — недоверчиво проговорил он. — Может, ты тюльку гонишь…

— Что мне гнать тюльку, — ответил Пол, поняв значение произнесённых Обухом слов. — Так как — по рукам?

Обух пожал плечами, ничего не ответив. Они молча вышли из ворот зоопарка. Не сговариваясь, остановились на тротуаре.

— Так как? — повторил Пол.

— Вон загульник, — показал Обух на уличное кафе, где в тени деревьев стояли три или четыре столика. — Пойдём, горло промочим, там и поговорим.

Они втроём сели за свободный столик. Подошла официантка. Они заказали: Стысь минералку, Пол бутылку кока-колы, а Обух пива.

— Не слышу ответа? — в упор глядя на Обуха, сказал Пол.

Тот, нарочито медленно отпивая пиво прямо из горлышка маленькими глотками, молчал.

— Хочешь, — продолжал Заг, — я тебе прямо сейчас чек выпишу на полмиллиона долларов, но получишь его тогда, когда я получу сундук?

Обух продолжал хранить молчание.

Пол достал чековую книжку, размашисто написал и проставил оговоренную сумму. Поднёс к глазам ошеломленного Обуха:

— Смотри!

Тот посмотрел на красивую зеленоватую бумажку, на жирные цифры с красивыми нулями и вздохнул.

— Мне бы наличными, — сказал он.

— А дырку от бублика не хочешь? — рассмеялся Пол. — Боишься, что я тебя надую? Смотри, вот реквизиты банка. Бэнк оф Амэрика. Зачем мне тебя обманывать? Тебе только и надо сказать, почему ты отдаёшь сундук.

— Уговорил, — произнёс вспотевший Обух, с вожделением глядя на открытую чековую книжку, лежавшую на столике перед Загом. — Я скажу, почему уступаю сундук, хотя вы после моих слов можете отказаться от его поисков, — выпалил Обух и облизал пересохшие губы.

— Я?я… откажусь, — вскричал в запальчивости Пол. — Не быть такому никогда. Чтобы Заги отказались от своих когда-то данных слов? — Он скривил губы. — Этого не было и не будет. Говори!

Обух вылил из бутылки пива на носовой платок и вытер лицо и шею. Собрался с мыслями и начал своё повествование.

— Если я вру, пусть мне ярмачить до конца жизни, — поклялся он страшной клятвой уголовника, показывая этим собеседникам, что говорит серьезно и на кон поставлена вся его дальнейшая жизнь… — Я уже рассказывал Алику, повторю и тебе… — Он отхлебнул пива. — Когда мы с Зашитым захватили катер, чтобы плыть за сундуком, как тут налетели эти… художники с вахмистром во главе и амбал этот в камуфляже приложил меня так крепко, что я очутился за бортом и начал подумывать, не пойду ли я на корм разным водяным обитателям. Кое-как, очухавшись, вынырнул и первое, что я увидал, так это корму катера, мчавшегося к каменной гряде. Насилу выбрался на берег и что вижу: из наших никого нет — все побиты. Здесь как у скал бабахнет, посмотрел — а это катер взорвался, в щепки разлетелся. Такое пламя поднялось вверх… — Обух сделал ещё два или три глотка из бутылки и продолжал: — Ну, думаю, копец Зашитому и всем. Я отвалил от берега и затаился, думаю, не спеши, кореш, может, не всё потеряно. И правильно сделал. Потом появились эти художники, побазарили с обслугой вашей и уехали на джипе, но не в сторону города, а в обратную. А я думаю, значит, не все погибли на катере, раз эти вернулись. Наверное, и Зашитый где-то там, на скалах прозябает. Надо бы снять его оттуда. По-тихому взял моторку и сгонял на гряду, поорал, покричал — нет Зашитого. Шаг за шагом всё обнюхал, а он как сквозь землю провалился. За грядой у воды нашёл кучу камней. Они так правильно были уложены, что я подумал: под ними что-то есть. Видно, что их недавно положили. Стал разгребать — одни камни. Уж хотел плюнуть — смотрю, ботинки торчат. Откинул камни, а это дирижабли Зашитого. Вот так нашёл его могилку. Засыпал опять и стал уходить. Спрятался я в «Камнях». Жил там несколько дней, столько же, сколько и художник с кодлой.

— Чем же питался? — спросил Пол, не зная верить или не верить рассказу Обуха.

— Пробрался на кухню дачи, а там припасов… На целую зону хватит. Поживится чем-то остальным не удалось — обслуга забрала всё ценное, что не сгорело.

Обух внимательно посмотрел на Пола, ожидая реакции на свои слова. Но тот молчал, сосредоточенно глядя перед собой. Он вспомнил это время. Вспомнил, как спустя две недели разыскал в Москве кухарку Степаниду и от неё узнал о смерти деда и что того дуровцы похоронили на сельском кладбище. Её рассказ вызвал у него поначалу некое подобие слёз, и ему захотелось съездить на могилу деда, но потом дела отодвинули это решение на задний план, а позже он стал реже вспоминать о своём первоначальном плане, пока всё это окончательно не забылось.

— Что было дальше? — оторвавшись от воспоминаний, спросил он Обуха.

— Дальше? — Обух задумался. — Дальше я решил взять этот сундук. Съездил в город, нанял тачку и отправился на озеро. К этому времени художник и вахмистр с кодлой уже уехали ни с чем, не солоно хлебавши. Я обрадовался, что мне никто не будет мешать. Но не тут-то было. Ударили первые заморозки… Круча обледенела, и я насилу взобрался в пещеры. Все принадлежности для спуска сундука я взял с собой… — Обух перевел дух.

— Дальше, дальше, — нетерпеливо спросил Пол. — Ближе к сути…

— Дальше началось самое страшное. Я быстро нашёл тоннель, который вёл к тому месту, где Зашитый спрятал сундук в небольшой расселине, забросав камнями. Надо было всунуться в небольшой лаз. Когда я подошёл к нему, на меня напала такая оторопь, сам не пойму, что на меня нашло — жуткий страх навалился на меня. Не знаю чего, а боюсь. Никогда так раньше не боялся, аж дрожу, чувствую даже, как нога чечётку выбивает… Свечу фонарём в глубину, а длинные тени колеблются по стенам, тянутся ко мне как живые и холодом, холодом тянет из подземелья. Трясусь, а лезу дальше, манит меня сундук и вдруг… — Обух потянулся к бутылке с пивом. Жадно выпил остатки, словно гасил горевший в груди костёр.

— Продолжай, — заинтересованно произнёс Пол.

— Сейчас дальше, — выдохнул Обух. — Увидел я привидения. Троих призраков, бородатых и с рогами, а сзади ещё одного, здоровенного, но… без головы. Они как-то всплыли из мрака и остановились, увидев меня. Потом стали приближаться. Плыть как бы… Ей-ей! — Обух провёл большим пальцем у горла. — Тут я не выдержал, как заору и бросился обратно. Несся как угорелый, не разбирая дороги, побросав и верёвки и всё, всё…Только выбравшись наружу перевел дух. С тех пор и зарёкся искать этот злополучный сундук.

— Померещилось со страху, — проронил Стысь, внимательно слушавший рассказ Обуха.

— Не знаю, но больше в тот зажальник один не сунусь. — Обух вытер пот с лица. — Поэтому к вам и пришёл. Я чуть в штаны не наделал. Если хотите — ищите, а мне за то, что указал, где сундук, отвалите зеленью.

— И это всё, из-за чего ты даришь нам сундук? — спросил Пол. Чувстовалось, что сомнения не покинули его.

— Истинная правда, — ответил Обух. — Не знаю, кто там был — привидения или ещё кто-то, но могу твёрдо сказать, что не люди.

— Но они же тебе ничего не сделали? — подтрунил над ним Пол. — Что же ты побежал сломя голову из пещеры?

— Не знаю. На меня напал такой ужас… Побывали бы вы в моей шкуре, не то бы сделали. Наверняка в штаны бы сделали.

Рассказывая это, Обух, видимо, опять пережил в душе прошлые минуты страха. Собеседники видели, как напряглись его мышцы, как потухли глаза, каждая клеточка тела трепетала.

— Будь по-твоему, — подвёл итог беседы Пол. — Считай, что мы договорились… — Он встал из-за стола, взял чековую книжку. — За два-три дня мы подготовим людей и снаряжение, и ты поведёшь их к своему сундуку, — он пристально взглянул на Обуха. — Но не вздумай обмануть…

— Поведу, — ответил тот. — Но только до расщелины, дальше я не сунусь, хоть вы золотом меня обсыпьте.

— Это ты как хочешь, до какой границы идти. Главное, чтобы сундук нашли. Связь держи с Алексом.