Озеро призраков - Любопытнов Юрий Николаевич. Страница 66

— Новое сверхсовременное оружие, — уточнил Туляков.

— Совершенно верно, — подтвердил Владислав Петрович.

— Выходит, что мои так называемые видения связаны с работами на объекте? — спросил Николай, сидевший как на иголках в ожидании сведений, проясняющих появление призраков.

— Это очевидно.

— А почему такого не было раньше?

— Объект не работал.

— А теперь заработал?

— Вы ж сами в этом были убеждены.

— Я связывал это с камнем, найденным в протоке.

— Ваши мысли были не беспочвенны. Так называемый «камень», является одним из элементов выборочного блока, без которого нельзя одно биоэнергетическое поле отличить и отделить от другого. У него очень широкий диапазон вызова призраков, он сыграл немаловажную роль во всем. Без него ничего не получится. Кстати, — он обратился к Тулякову, — ты хотел отдать нам его на исследование. Вы его нашли?

— Его у нас украли, — упавшим голосом ответил Туляков.

— Как украли! — вскинул брови генерал.

— Очень просто. Украли.

— Кто?

Туляков рассказал генералу о похищении троих дуровцев, о их житие в подвале дачи.

— И ты только сейчас мне об этом говоришь? — Казалось, Владислав Петрович обиделся на товарища.

— Я не хотел ввязывать ваши органы в это дело. И как видишь, мы сами справились.

— Но потеряли выборочный блок.

— И вы могли потерять его.

Туляков рассказал о посещении Изгоем квартиры Воронина и добавил:

— Ни один хваленый спец его бы не удержал.

— И что от вас требовали, когда держали в заточении, выборочный блок, «камень», как вы называете? — спросил генерал Николая.

— «Камень».

— И вы сказали, где он?

— Наверно, раз Изгой пришёл за ним. Нас накололи какой-то дрянью. Мы ничего не помним.

— А как вам удалось уйти от них?

— При помощи любовницы человека, которому нужен был «камень». Мы думаем Харона.

— Каким же образом, любовница предала своего друга.

— На почве испортившихся любовных отношений, — сказал Николай. — Тот завёл себе новую любовницу, а эта узнала об этом и решила отомстить. Она знала, что мы очень нужны ему, и решила насолить, освободив нас.

— Какая бескорыстность? — удивился генерал.

— Как бы не так! Она потребовала за информацию, где они находятся, пятьдесят тысяч баксов, — усмехнулся Туляков.

Генерал покачал головой:

— Я думал, лишь месть владела ей. Оказывается, здесь замешаны больше деньги. Сплав побуждений и денег. Итак, выборочный блок теперь в их руках. Какой-то маньяк, видимо, имевший причастность к объекту, пустил его в эксплуатацию.

— Вы проверили, что объект функционирует? Наши догадки подтвердились? — спросил Афанасий.

— Чисто визуально. Внутрь туда не проберешься так просто. Но он функционирует.

— Ты говоришь, маньяк, — сказал Туляков. — Имя ему Харон.

— Ты ошибаешься, Никита Тимофеевич. Не Харон.

— Не Харон. Тогда кто же?

— Не знаю.

— Почему не Харон? — спросил Афанасий. — К «Косте-капитану» приходили от имени Харона. Нам угроза по почте пришла от имени Харона. А вы говорите не Харон.

— Харон умер.

— Умер! — почти хором воскликнули все трое.

— Когда же? — спросил Туляков.

— Год назад.

— Не может быть!

— Нам известно место его захоронения. Опрошены свидетели, которые хоронили его.

— Умер своею смертью.

— Нет. Видимо, помогли.

— Если Харона нет, тогда есть Лжехарон, который действует от его имени.

— Возможно, — проговорил генерал и встал. Взял с журнального стола чёрную кожаную папку, которую привёз с собой. — Вот фотография пресловутого Харона — Павла Никодимыча Бессмертнова, полковника, доктора технических наук, почившего в прошлом году.

— Это точно Харон? — переспросил Никита Тимофеевич, передавая фотографию, которую рассматривал, своим дурузьям.

— Такова была его кличка. Это подтверждено показаниями свидетелей, работавших с ним. Документально.

— Почему его так окрестили? — спросил Воронин.

— Скажу. Это перевозчик душ умерших через речку Стикс. Так я говорю? — он обратился в Воронину, посчитав его за единственного гуманитария в их компании.

— Так, — подтвердил Николай.

— Харон тоже перевозчик душ умерших только в обратную сторону.

— Не может Харон быть мёртвым, — убежденно сказал Афанасий. — Костя говорил о нем, как о живом действующем лице.

— Но он не видел его в последнее время?

— Думается, что нет.

— Постойте, — сказал Воронин, приложив палец ко лбу, размышляя. — Как вы назвали имя — отчество Харона? — Он взглянул на генерала.

— Пал Никодимыч.

— Теперь вспомнил: Ирэна Арнольдовна, та женщина, которая сообщила адрес нашего пребывания в разговоре с охранником, называла имя некоего Павла Никодимыча. Речь шла о живом человеке.

— Это Харон.

— История запутанная, — проговорил Никита Тимофеевич, беря из пачки очередную сигарету. — Хотя, признаться, нам безразлично действует сам Харон или прикрывается его именем другой преступник.

— Не похож человек на фотографии на маньяка, готового на любую подлость, — покачал головой Николай.

— Не похож? — Генерал взял в руки фотографию, посмотрел и отложил в сторону. — Наука давно отошла от теории Ламброзо, которая по «морде лица» определяла преступник ли человек, носящий эту физиономию или нет. Сколько мы знаем умных и вполне с цивилизованными чертами лица людей, совершивших тяжкие преступления. Внешность обманчива, не так ли говорят в народе? — Он вздохнул и снова взял фотографию. — Я не утверждаю, что этот человек заставил вновь работать объект. Он мёртв.

— Но его имя называли не как покойника…

— Значит, под его именем другой работает, — сказал Туляков.

— Это надо будет доказать, — утвердительно сказал Афанасий.

— И докажем, — вспыхнул генерал. — Проведём эксгумацию трупа. — Он обернулся к Тулякову. — Завтра. Могу и тебя взять с собой. И вас, — он посмотрел на остальных.

— Увольте от этого, — сказал Николай.

Афанасий тоже отказался.

— Мы раздобыли фотографию, на которой запечатлена группа работников объекта, — продолжал Владислав Петрович. — Харон не позволял никому фотографировать на озере. Хотя не Харон, тогда везде были такие установки. Но его воля совпадала с волей вышестоящих чинов. Фотография сделана на природе, любительская. Вот посмотрите!

Генерал достал из папки фотографию размером 13х18 с чуть желтеющими краями и жёлтыми мелкими пятнами в углу. На ней была изображена группа из пяти человек, расположившихся среди корявых сосен в различных позах, позволяющих говорить, что они позировали.

— Этот снимок сделан в реликтовой роще, на гряде, — вскричал Николай, как только увидел фотографию. — Я хорошо помню это место. Посмотри, Афанасий!

— Точно, — подтвердил Афанасий. — Это та роща. А какой это год?

— Посмотрите на обороте, — ответил генерал.

Николай перевернул фотографию. Фиолетовыми чернилами в нижнем правом углу была поставлена хорошо видимая дата — 1967 год и неразборчивая подпись.

— Никто не смог опознать людей на фотке? — спросил Туляков.

— Почему? Одного мы знаем. Вот этого слева, — генерал ткнул ногтем, — это Иван Теребилов. Он был зам начальника объекта по режиму. Личности остальных установить не удалось. Сам Теребилов умер три года назад, а это фото дал нам его сын. Сын не знает, кто, кроме отца, изображен на снимке, хотя приблизительно назвал должности еще троих.

— Фигово, — сказал Афанасий.

— Фигее некуда, — улыбнулся генерал.

— А что если эту фотку показать нашему журналисту, — неожиданно заметил Туляков. — Он же видел двух сподвижников Харона. Может, здесь кто-то изображен из них.

— Они здесь молодые. Тридцать лет прошло с тех пор, — сказал Афанасий.

— А чем чёрт не шутит, — не согласился с ним Туляков. — Мы ж ничего не теряем…

— Нет ничего проще, — сказал генерал, уцепившись за мысль друга. — Вон телефон. Звони. А я машину пришлю. Сорок минут туда, сорок обратно. А мы продолжим… — Он указал глазами на стол.