Интимный дневник гейши - Роулэнд Лора Джо. Страница 67

Оглядев сад, Кикуко увидела пруд среди голых вишневых деревьев. Она бросилась к воде и остановилась у самой кромки. На поверхности плавали мертвые листья лилий. Кикуко от отвращения наморщила нос. Но она должна слушаться маму.

Маленький мальчик бежал к ней, расставив руки и радуясь, что вот-вот поймает свою подружку. Кикуко помедлила и вошла в воду. Ох, какая холодная! Она поежилась, когда холод обжег лодыжки, и обернулась к маленькому мальчику.

— Иди за мной! — позвала она, стоя уже по колено в воде.

Едва Сано переступил порог склада, два бандита схватили его за руки, втаскивая в просторное темное помещение, пропахшее сеном, навозом и дымом. Сано увидел ящики, тюки и керамические сосуды у трех стен, вдоль четвертой в стойлах стояли лошади. Бандиты, подталкивая в спину, провели Сано по каменному полу к дощатой лестнице на открытую галерею, идущую вдоль второго этажа. Молния стоял на верхней площадке, рядом с ним съежилась Глициния. Неподалеку сидели на корточках еще шесть бандитов. Все смотрели, как Сано поднимается по ступенькам. На стенах галереи, отбрасывая странные тени, висели горящие металлические лампы. От жара над угольными жаровнями дрожал воздух. Дым поднимался под крышу.

Когда Сано добрался до верхней ступени, бандиты толкнули его сзади. Он упал на четвереньки и возмущенно посмотрел на Молнию, возвышавшегося над ним.

— Вот так, гордый солдат Токугавы, — с жестокой усмешкой бросил тот. Его глаза горели в свете ламп. Покачиваясь на носках и сжимая кулаки, он, казалось, был охвачен нервной энергией.

Сано хотел было подняться, но Молния пнул его ногой в грудь, заставив упасть на пол.

— Насколько вы смелы без оружия, своих солдат и сёгуна, которые вас защищают? — Молния глумливо рассмеялся и приказал: — Выкажите-ка мне немного уважения!

Сано вспыхнул, однако сдержал порыв достойно ответить этому жестокому, непредсказуемому человеку и только ухудшить ситуацию. Он встал на колени и поклонился:

— Я в твоем распоряжении…

Молния хмыкнул, явно успокоившись, хотя в глазах таилась настороженность. Сано повернулся к Глицинии. Ее лицо заплыло кровоподтеками, бритая голова выглядела жалкой, красота поблекла.

— С вами все в порядке? — спросил он.

Глициния кивнула, глядя на него со смесью страха и надежды. Бандиты сторожили Сано, а Молния заметался по галерее.

— Я должен выбраться отсюда! — скрипел он зубами. — Когда ваш человек принесет деньги?

— Как только сможет, — ответил Сано, встревоженный нетерпением Молнии. Он прикидывал свои шансы разрешить ситуацию без кровопролития: они казались ничтожными, поскольку бандиты начали нервничать.

— Мне жаль, что все обернулось таким образом… — Глициния подползла к Сано и горячо зашептала: — Пожалуйста, не давайте ему увезти меня с собой.

— Он не увезет, — пообещал Сано с нарочитой уверенностью.

Молния быстро подошел к ним.

— Что ты делаешь? — заорал он на Глицинию. — Думаешь убедить, чтобы он спас тебя? — И замахнулся для удара.

Глициния испуганно прижалась к Сано. Тот, защищая, обнял ее.

— Никто ничего не пытается делать, — сказал он Молнии. — Успокойся.

Но бандит побагровел от злости.

— Не прикасайся к ней! — взревел он. — Когда-то она была твоей, а теперь моя. Убери от нее свои грязные руки, или я отрублю их!

Его бешеная ревность и то, что ему известно о его прошлом романе с Глицинией, привели Сано в смятение. Он поспешно отодвинулся, понимая, что вероятность мирного исхода еще меньше, чем он думал, поскольку Молния видит в нем соперника.

Стремясь взять ситуацию под контроль, Сано заговорил:

— Нам предстоит какое-то время быть здесь вместе, так почему бы тебе не сесть, и мы поговорим…

— Замолчи! И не указывай мне, что делать!

Молния выхватил меч. Сано вскочил, непроизвольно потянувшись за оружием, но рука нащупала пустоту. Его кольнул страх. Глициния в ужасе ахнула. Остальные бандиты протестующе зароптали.

— Не лезьте, куда не надо! — приказал им Молния и двинулся на Сано.

Пятясь, тот пытался урезонить бандита:

— Тронешь меня, не получишь своих денег.

Однако Молния продолжал наступать, пока Сано не вжался спиной в стену, а клинок не уперся ему в горло. Молния нервно застыл, его дыхание участилось, мышцы судорожно подергивались. Глаза бандита горели безумием, оскаленные зубы жаждали крови.

— Посмотрим, умрешь ты как самурай или как трус, каковым я тебя считаю! — процедил он.

— Убивай, если так хочется. — Сано не сомневался, что Молния способен его убить. — Но тебе это ни за что не сойдет с рук. Мои люди будут охотиться за тобой, чтобы отомстить за мою смерть.

Прошло долгое мгновение. Сано слышал удары собственного сердца и хриплое дыхание соперника. Все застыли в тревожном ожидании. Затем бандит откинул голову и расхохотался.

— Ну что, напугал я вас? — Он бросил меч в ножны и отошел от Сано. — Я не настолько глуп, чтобы убивать заложника, который мне еще нужен. Получив деньги, я возьму вас с собой, чтобы свободно выехать из Эдо. Но когда отъеду подальше и вы будете не нужны… убью.

Короткое облегчение сменилось страхом умереть где-то в глухом месте. Но, возможно, Молния не станет ждать, пока они отъедут достаточно далеко, и Сано суждено умереть уже сегодня. Он подумал о Рэйко и Масахиро, и решимость победить вселилась в его душу. Он должен выжить, чтобы снова увидеть свою семью. Должен передать правосудию убийцу правителя Мицуёси и доказать свою невиновность.

Но для этого нужно помешать Молнии убить его, Глицинию и всех, кто рядом.

Госпожа Янагисава стояла на веранде, сжав перила и подняв лицо к ветру, и смотрела в небо. Она с лихорадочным нетерпением ждала вести о том, что ее кровавая жертва сместила космические силы.

Она точно знала, как это произойдет. Ветер превратится в радостную песню. Смерть Масахиро опустит на Рэйко черное покрывало скорби, а госпожу Янагисава украсит блаженство. Муж станет обожать ее. Кикуко излечится от проклятия болезни. Серые тучи расступятся, выглянет солнце, распустятся зеленые листья, и воздух наполнится весенними ароматами, знаменуя начало новой жизни госпожи Янагисава.

Но время шло, холодный унылый полдень не менялся, и плохие предчувствия закрались в полную предвкушений душу. Она помнила, с каким гостеприимством принимала ее Рэйко. Думала о толстеньком прелестном Масахиро. Она представила ужас ребенка, когда сомкнувшаяся над ним вода заполнит его легкие, и у нее судорожно подвело желудок. Сладостные воспоминания нахлынули на нее. Вот она держит малютку Кикуко, восхищается ее крошечными ножками и ручками, слышит воркующий голосок дочери, гладит ее мягкую, ароматную кожу, видит любовь в ее глазах. Если Кикуко исчезнет, госпожа Янагисава умрет от невыносимого горя.

Разве может она навлечь такую беду на женщину, которая была к ней добра?

Ее план — это путь к радости или зло, которое обречет ее на муки в бесконечном круге страданий?

Где граница между тем, что она сделала и чего хотела? Где уверенность, что ее действия сотворят чудеса? Борьба между верой и сомнением воспламенила ее кровь. Ветер ударил в лицо, раздувая пожар в груди. Теряя равновесие, госпожа Янагисава крепче ухватилась за перила. Будущее казалось все более туманным. Небо темнело с приближением сумерек. Вместо неземной песни она услышала голоса мужчин и увидела их на другой стороне сада, идущих по крытому переходу между строениями. Впереди шел ее муж, за ним следовали чиновники. Сердце госпожи Янагисава подпрыгнуло. Возможно, все свершилось и теперь муж придет к ней.

Канцлер повернул голову. Готовая возликовать, госпожа Янагисава ждала. Его взгляд отметил ее присутствие… и скользнул дальше.

Разочарование обрушилось на госпожу Янагисава. Безразличие мужа заставило ее душу съежиться. Ветер стих. Все изменилось словно в кошмарном сне.

Она увидела себя маленькой и никчемной, живущей в крошечном мирке, отделенном от большого, важного мира, которым управлял ее муж. Глядя, как он входит в здание и исчезает с ее глаз, она подумала, что играет событиями как ребенок игрушками. Но разве это поможет ей подчинить мужа или судьбу своим желаниям?