Великие загадки мира искусства. 100 историй о шедеврах мирового искусства - Коровина Елена Анатольевна. Страница 61
Что ж, старуха оказалась права. Россини был жаден – всегда и до всего: ел за двоих, веселился за троих, но ведь и работал за десятерых! Еще в детстве выучился играть на всех оркестровых инструментах. В 8 лет вышел на сцену в хоре мальчиков, а в двенадцать уже заменил взрослого тенора в спектакле. И пошло-поехало! Стремясь получить лишний грош, он скитался по городам и театрам Италии, ведь заработков родителей катастрофически не хватало, а тут еще тетушки, дядюшки, невестки, кузены. И все – на грани нищеты. Всю жизнь Россини помогал многочисленной итальянской семье. Даже сейчас, когда он живет в Париже, в Италию летят денежные переводы. Хотя сейчас это не сложно – его оперы ставятся по всему миру. Но в юности приходилось играть в церквях, оркестрах, на частных приемах, давать уроки музыки, петь в операх и концертах.
Россини вздохнул, вспоминая давние дни. Свою первую оперу «Деметрио и Полибио» он написал в 16 лет. А потом за 20 лет создал еще 36 сценических сочинений: оперы-сериа, оперы-буффа, фарсы, оратории, мелодрамы. Газеты ругали его за такую всеядность. Но надо же было жить, а за оперу платили всего 250 франков! Однажды восторженные поклонники решили установить статую любимого композитора. «Сколько она будет стоить?» – поинтересовался маэстро. «20 тысяч лир». Россини присвистнул: «Господа, а не хотите отдать эти деньги мне? За такую сумму я сам охотно постою!»
Правда, оперы сочинялись быстро. Например, искрометный «Севильский цирюльник» появился всего за пару недель. Но однажды Джоаккино приснилась та самая театральная уборщица. Она пристально смотрела в глаза и шептала: «Жадный ты!» И сглазила, старая ведьма! Сначала застопорилась партитура «Отелло» для неаполитанского театра «Дель Фондо». Обеспокоенный Россини начал усердно молиться Мадонне. И та помогла. Правда, чрезвычайно болезненно. Директор театра вызвал композитора к себе да и запер. «На столе тарелка спагетти! Больше не получишь, пока не допишешь!» – гаркнул он. Голод не тетка: к утру следующего дня партитура была готова. Россини даже поставил Мадонне свечку. Впрочем, Мадонна помогала не всегда – трудно поверить, но большая часть опер на премьере проваливалась. Из разных городов Италии композитору приходилось слать матери скорбные письма. Однажды та возмутилась: «Прекрати писать о своих фиаско! Ты сам притягиваешь свои несчастья!» Джоаккино горько усмехнулся – как же писать без слов? Но выход нашел – стал рисовать. По-итальянски бутыль – «фиаско», вот Россини и начал изображать: бутыль поменьше, значит, фиаско не столь громкое, а если в рисунок влезает только горлышко от бутылки – фиаско огромное.
И такие катавасии случались почти с каждым спектаклем, будто какие-то темные силы пытались отвадить композитора от сочинения опер. Но Мадонна хранила маэстро – после провала премьеры второе представление ждал успех. А уж третье – триумф. Настоящая мистика…
Но самой роковой стала премьера «Севильского цирюльника» 20 февраля 1816 года в римском театре «Арджентина». Вот где темные силы развернулись вовсю – даже собственного эмиссара направили! Известный бас Дзенобио Витарелли уже давно славился как джетатторе – человек с дурным глазом. Россини умолял театральное начальство не давать ему роль Базилио, но тщетно. Однако едва Витарелли начал репетировать, как умер герцог Сфорца-Чезарини, хозяин и директор театра. Теперь все певцы истово крестились, выходя на сцену. Но что делать – закон театра жесток: премьера должна состояться в срок. Состроив «козу» из пальцев (вся Италия знает, что это самое действенное заклятье против дурного глаза!), перед поднятием занавеса Россини умолял Витарелли не глазеть ни по сторонам, ни в зал – не дай бог, сглазит коллег-певцов или публику. Но проклятый Дзенобио сглазил всех! Сначала он сам ухитрился, споткнувшись, грохнуться на пол – да так сильно, что поранил лицо в кровь. Потом на сцене неведомо откуда появился огромный черный кот (чистый сатана!) и как безумный начал прыгать на певцов, приведя их в ужас. А затем и публика под влиянием дурного глаза Витарелли замяукала похлеще черного чудовища. Словом, пришлось Россини в письме к матери нарисовать только пробку. Фиаско такого громадного размера просто не влезало в конверт.
Но на другой день очередь в кассу выстроилась в три кольца – все желали насладиться грандиозным провалом. После спектакля Россини с ужасом увидел из окна своей гостиницы огромную толпу, шагавшую через площадь с оглушительным свистом и зажженными факелами. «Они идут меня убивать!» – решил композитор и бросился спасаться на задний двор. Но громкий голос певца Мануэля Гарсия, исполнителя партии Альмавивы, перекрыл площадь: «Блистательный Россини, улицы Рима приветствуют тебя за твою великую музыку!»
С тех пор прошло больше полувека. Последняя опера Россини «Вильгельм Телль» увидела свет рампы в Париже 3 августа 1829 года. И вот уже без году 40 лет, как маэстро не сочиняет в этом жанре. Конечно, иногда он пишет романсы и фортепианные пьесы – но не оперы! Его любимая жена Олимпия частенько смеется: «Ты слишком толст и ленив, чтобы создавать сценическую музыку!» Россини крякает: наверное, так. Но иногда по ночам он лихорадочно думает: может, действительно некие темные силы отвратили его от оперного творчества? Правда, если вспомнить рассуждения журналистов о том, что композитор продал душу дьяволу, то уж точно не за музыку, а за вкуснейшие яства. Впрочем, чревоугодие – тяжкий грех…
Ну почему Россини нельзя жить без проклятых опер – размеренно, в свое удовольствие? Принимать гостей, готовить изысканные блюда и сочинять… кулинарную книгу. Ее можно назвать «Счастье обжорства» или «Радость толстяка», ведь рецепты блюд и соусов дороги сердцу маэстро не меньше, чем партитуры опер. Он и плакал-то в жизни всего два раза: на провале «Севильского цирюльника» и у себя на кухне, когда неловкий мальчишка-поваренок уронил на пол спагетти с соусом, только что приготовленным по новому рецепту. Конечно, об этом не следует знать поклонникам его опер. Пусть это будет самая важная тайна маэстро!
26 сентября 1868 года, позвав гостей на традиционный субботний музыкальный вечер, маэстро блистал изысканными блюдами собственного приготовления. Потом был концерт из его сочинений: молодые пианисты исполняли «Маленький вальс касторки», «Грехи моей старости», певцы пели его блистательные арии. Маэстро умилился и подытожил: «В юности я думал: существуют четыре действия радостной оперы, которую мы называем жизнью, – кушать, переваривать, петь и любить. Но теперь я понял, что ошибался в последовательности. Правильно так: кушать, любить и петь. А потом уже все это переваривать».
Через неделю маэстро слег. Доктора еще бурно лечили его, но 76-летний Россини быстро терял силы. В ночь на пятницу 13 октября маэстро еще попытался пошутить: «Кажется, началась пятница 13-го – темная дата, когда нечисть выходит на землю. Но разве ты, Мадонна, не хочешь забрать меня себе? Я призываю тебя, ты что, не слышишь?» Мадонна услышала. Через несколько часов, 13 октября 1868 года, она забрала своего маэстро. И там, в Царствии Небесном, он, должно быть, снова начал сочинять прекрасные оперы.
Русалочьи игры
Истории о русалках всегда притягивали деятелей искусств. Вот только сценический мир ставил спектакли на такие сюжеты с большой неохотой и даже боязнью. Вот только отчего – в чем тут загадка?
Известный бас Мариинского театра Карякин смерил высоченного красавца удивленным взглядом: «Чем тебя, Феденька, так приворожила «Русалка» Даргомыжского? Ты молодой певец, а хочешь петь партию старого безумного Мельника». Федор Шаляпин взъерошил свою кудрявую головушку и выдохнул: «Я в этой партии в Тифлисе большой успех имел. Хочу и здесь, в Петербурге, показаться. Да режиссер меня на роль никак не ставит!» Карякин хмыкнул: «Ладно, помогу. Но предупреждаю – дурная слава обо всех этих «русалках» идет!»
