Любовники-убийцы - Бело Адольф. Страница 18

— Однако вы не особенно любезны со мной, — поспешно проговорила Марго, перебивая его, — и мне кажется, я вовсе не заслуживаю такого обращения. Моя молодость прошла далеко не счастливо. Отец мой не был со мной никогда особенно ласков, он слишком строго, слишком поспешно осуждал меня за мои ошибки, вместо того чтобы заняться их исправлением. Ведь так и осталось не ясно, достаточно ли обращали внимания на мое первоначальное развитие. Может быть, дурное направление, данное мне в младенческие годы, стало причиной моих проступков, за которые не раз приходилось мне слышать упреки, подобные тем, какие я выслушиваю от вас в настоящую минуту. Наконец, мое поведение после замужества дает ли повод для порицания? Ко всему этому должна прибавить, что я уже не ребенок, которому можно читать наставления.

— Вы, кажется, обижаетесь на меня, — возразил священник, оставаясь по-прежнему спокойным. — Но я вовсе не желал оскорбить вас, это не были даже упреки вашему поведению. Я считал лишь своей обязанностью напомнить вам ошибки прошлого, чтобы предохранить вас от чего-либо подобного в настоящее время. Я пришел дать вам несколько рекомендаций и — послушайтесь меня, дитя мое, — посоветовать вам быть осторожнее, говоря о своем отце. В чем вы обвиняете его? Мне известно, сколько горя перенес он из-за вас, и если хотите знать, то он так сильно любил вас, что именно ваша неблагодарность убила его и свела в могилу, и вам это хорошо известно…

— Скажите, пожалуйста, вы затем и пришли, чтобы разбудить во мне эти старые воспоминания? — холодно спросила его Марго.

— Нет, я не сказал бы ни слова, если бы вы сами не вынудили меня к этому. Однако оставим этот разговор — как он ни важен, но я собираюсь сообщить вам нечто более серьезное.

— Не понимаю, к чему это вступление.

— К тому, что повсюду разнесся слух, будто вы состоите в недостойных честной женщины отношениях с Фурбисом.

Священник ждал, какое впечатление произведут его слова на эту женщину. Марго встала и, глядя уверенно ему в глаза, громко ответила:

— Меня оговорили, святой отец, и вы, как многие другие, сделались жертвой низкой клеветы!

— Перестаньте лгать, несчастная грешница. Мне все известно. Бригитта Фурбис, приходя ко мне за утешением, рассказала о своем горе, и, выслушав ее, я узнал о вашем ужасном проступке.

— В таком случае что же вам нужно?

— Вы должны положить конец этим опасным отношениям, которые кладут пятно на вас, мало того — могут довести до такого ужасного положения, когда, изгнанная позорно из этого дома, вы вынуждены будете сносить общее презрение. Прекратите свидания с Фурбисом, верните его жене и детям, оставленным на произвол судьбы из-за вас; наконец, возвратитесь сами к своему мужу, доверия которого вы не оправдываете в настоящее время. Должно же, наконец, когда-нибудь вас посетить раскаяние и вернуть вас к Богу, от которого вы отшатнулись. Его милосердие бесконечно, и именем ваших покойных родителей, именем мужа вашего, ради вашей чести, вашего покоя я прошу вас прекратить эти преступные отношения, которые скоро будут известны всем…

Выпрямившись во весь рост, с рукой, поднятой к небу, священник был прост и в то же время величествен. Что до Марго, то она уже больше не слушала его.

— Как перестать видеться с Фурбисом?! Возвратить его жене? — воскликнула она в высшей степени раздражения. — Никогда! Я готова умереть, готова мучиться целую жизнь за него! Вы не знаете, что значит полюбить. Вам кажется, что можно любить того, кто сам, в свою очередь, любит, и только ему одному отдаваться и телом и душой во имя обязанностей, упомянутых вами. Этих обязанностей для меня не существует. Я принадлежу к числу испорченных, порочных натур, которые, по вашему мнению, отвергнуты Богом. И если верить вашим словам, то мне придется быть жестоко наказанной в будущей жизни. Однако я готова на все, но не изменю моей настоящей жизни. Я люблю Фурбиса, и, мне кажется, по интонации моего голоса вы можете понять, насколько я уверена в себе, чтобы противостоять всякому удару!

Как гром поразили эти слова священника, он не поверил своим ушам. Несмотря на то что ему не раз приходилось встречать примеры, сколь сильно играют страсти под жарким небом этой местности, однако он никогда не видал ничего подобного. Увлечение этой женщины казалось ему просто чудовищным. Он старался выглядеть спокойным, но силы изменили ему.

— Я понимаю, что дьявольская страсть делает вас слепой и вы заблуждаетесь все больше и больше в охватившем вас увлечении — вы живете лишь вашей преступной любовью. Остановитесь, вы падаете в бездну, откуда уже трудно будет спасти вас.

— Я люблю Фурбиса! — ответила Марго.

— Но если вы не верите в гнев свыше, — продолжал священник, теряя всякую надежду, — в месть вашего мужа, чего вы по справедливости заслуживаете своей недостойной любовью, то неужели ваша собственная честь не удерживает вас от падения? Предупреждаю, однако, что кругом только и говорят, что о вас. Неужели вы хотите, чтобы все сторонились вас, указывая в вашу сторону пальцем?

— Я люблю его! — повторила Марго.

Священник поднял руки к небу, призывая его в свидетели, что он сделал все возможное со своей стороны и не его вина, если он не добился желаемых результатов.

— Мне здесь больше нечего делать, — молвил он, наконец. — Если Бог не сжалится над вами, вы погибли.

И затем, взяв трость и шляпу, священник, сердце которого было исполнено горя и ужаса, поспешил уйти подальше от этого дома, в котором, кажется, поселилось само несчастье…

Когда священник ушел, Марго упала в кресло и горько заплакала, закрыв лицо руками. Это не были слезы раскаяния о своей безнравственной жизни, нет, — она плакала потому, что боялась потерять Фурбиса.

В эту минуту он вошел в сад. Марго рассказала ему о визите священника. Со своей стороны, и он к предупреждениям священника добавил еще несколько, сделанных ему Вальбро, которые также нельзя было оставлять без внимания.

— Следовательно, наши отношения открыты? — вскрикнула Марго. — Нашей чести угрожает опасность, но мы должны дорожить ею, пока в нас живет надежда рано или поздно стать законными супругами. Какое счастье было бы жить, любя друг друга свободно!

Стать женой Фурбиса, любить его, не опасаясь разлучения с ним, было заветной мечтой Марго. Фурбис же, со своей стороны, не раз воображал себя освобожденным от своей жены, мужем вдовы Марго, избавившейся наконец от несносного Паскуаля! В самом деле, стать владельцем имущества фермера, при склонности жить в довольстве, да еще с любимой женщиной — разве это не прекрасно? Подобного рода мысли и стали зачатком дальнейших поступков Марго и Фурбиса.

— Ничего еще не потеряно, — молвил он, окидывая быстрым взглядом раскинувшийся перед ним горизонт, — но необходимо решиться…

— Бежать! — предположила Марго.

— Нет, остаться, но выйти из этого положения, — отвечал он. — Ты должна приготовиться к небольшой жертве.

— К какой? — спросила Марго, бледнея.

— Видеться не так часто. Это необходимо для исполнения задуманных мной планов.

— Как, лишиться возможности видеть тебя? — воскликнула Марго.

— Да, на время, чтобы потом никогда более не разлучаться.

Он обнял Марго и затем, не желая встречаться с Паскуалем, который к ним приближался, поспешно вышел. Он направился к Вальбро, чтобы посоветоваться с ней.

— Я хочу жениться на Марго, — обратился он к старухе, — и она тоже не прочь выйти за меня. Это единственный выход из затруднительного положения, в котором мы сейчас находимся.

— Но это нелегко, черт возьми! Куда же вы денете ее мужа, твою жену?

— Я решился на все, — ответил Фурбис мрачным голосом.

Вальбро приблизилась к нему и, хлопнув его по плечу, спросила:

— Да ты что, серьезно говоришь это?

— Да, серьезно, — ответил Фурбис, задыхаясь.

— Ну так слушай же. Если тебе удастся достигнуть задуманных целей, то советую иметь в виду, что, добиваясь обладания женщиной, не мешает также позаботиться и о приобретении ее богатства. Но только предупреждаю: будь осторожен, судьи очень проницательны. Конечно, удар ножа скоро решает дело, но ведь остается кровь, а довольно одной ее капли, чтобы погибнуть вам обоим. На твоем месте я бы…