Ранние рассветы (СИ) - Чурсина Мария Александровна. Страница 40

— Так это ты, значит, столбы грыз!

Участники сцены замерли, как по команде. Должно быть, даже злобный окрик Эльзы не заставил бы их замереть в таких странных позах. Все трое парней уставились на Машу, а она сообразила, что не знает их имён. Интересно, Васю на самом деле так зовут, или это была шутка на счёт великого мага?

— Чего? — возмутился тот, который держался за его рюкзак с другой стороны.

— Ну да, испугался и теперь бежит. Только вот куда? Теплоход будет только вечером. — Маша нервно взмахнула руками.

Секунд десять они с Васей смотрели друг на друга, как два дачника, воюющие за кусок земли. Он вырвал из рук одногруппника рюкзак, но бежать как будто передумал.

— Только не надо оправдываться, — выдала Маша за неимением более веских аргументов. — Я сказала, что кое-что знаю, ты принял это на свой счёт и побежал. На воре шапка горит.

— Я не грыз столбы, — зло перебил её Вася. — Я ничего не делал.

Лицо отчаянно заострилось, выступили острые скулы. Он тяжело дышал и не отпускал её взгляда, так что Маше и в самом деле стало не по себе. Тот парень из второй группы, который стоял поближе к ней, оттеснил Машу к себе за спину, будто опасался, что Вася набросится на неё.

— Ну-ну, рассказывай, — не унималась она, силясь сдержать неуверенность в голосе. — Столбы не грыз. Может, ещё скажешь, что и лабораторию к нам ночью не ломился? Знаешь, что, ты бы лучше свои эмоции контролировал.

Она открыла рот, чтобы рассказать, как ей было жутко ночью, как не верилось в происходящее, как светились в темноте нечеловеческие глаза, но не решилась.

— Я не ломился к вам. Я, между прочим, имею такие же права, как и вы все! Достали уже со своими подозрениями! — выкрикнул Вася, брызжа слюной.

Маша шарахнулась назад. Через поляну к ним шла Эльза с целой делегацией, и протоптанная дорожка в высокой траве уже не исчезала.

— Орлова! — крикнула она издалека. — Опять ты? Где бы не поднялся шум, там обязательно ты. Так, что здесь происходит? Немедленно всем вернуться на отчёт, я никого не опускала.

Замершая чуть поодаль Сабрина поймала взгляд Маши и развела руками. Эльза не собиралась проводить разбирательства. Она остановилась в пяти шагах от них и ткнула пальцем в сторону лаборатории и свела брови к переносице.

— Немедленно! Тому, кто задержится хоть не секунду — снижу оценку на два балла. Останетесь без стипендии.

— О Вселенский Разум, — выдохнула Маша, теряя терпение. — Можно подумать вы сами не слышали, да тут ночью…

— Немедленно, — рявкнула Эльза так, как только позволяли её связки, и от неожиданности вздрогнул даже тот парень, что до сих пор прикрывал Машу. — Прекратить разговоры!

Она круто развернулась и пошла к дому, невысокая женщина в высокой траве. В линялой футболке. Курсанты молча последовали за ней, ни у кого не возникло желания ослушаться.

— Ты что опять устроила? — приглушённо поинтересовалась Сабрина, беря Машу за локоть. — Может, объяснишь?

— Я и сама уже ничего не пойму, — резковато отозвалась она. — Ещё немного, и Эльза меня прибьёт.

— Давай просто пересидим отчёт, и всё? Ты сможешь ни во что не влипнуть?

Маша зашипела от злости.

…Она старалась изо всех сил — смотреть прямо перед собой, почти не шевелиться, потому что как только шуршала где-то в кабинете тетрадка или кто-нибудь принимался шептать на ухо соседу, взгляд Эльзы тут же устремлялся на Машу. Она бледнела, покрывалась испариной и мечтала только о том, чтобы закончилась практика. Сколько там часов осталось до завтрашнего теплохода?

Может быть, она ошиблась, и вчера ночью на дверь лаборатории бросался не Вася. Тогда почему он побежал, чего испугался? И ведь прекрасно знал, что бежать особо некуда.

Маша много раз читала о случаях, когда демоны скрывались под человеческими личинами и вели вполне обычный образ жизни. Один преподаватель даже упоминал такой случай из практики. Но сама она никогда не видела демонов, а, значит, не имела права обвинять.

Лучше всего было последовать совету Сабрины — сесть тихонько и промолчать. Тем более что пережить им осталось всего одну ночь — проще простого закрыться в комнате и ждать рассвета. Но гадкое чувство глодало её изнутри, не давало забыться. Что-то Маша упускала, что-то очень важное.

— Расслабься, — ободряюще шепнула ей Сабрина.

Последняя команда сворачивала плакаты, и Эльза уткнулась в ведомости.

— Кто у вас староста? Заполните мне списки.

К ней подошла Аника.

Сабрина блаженно улыбнулась, запуская руку в волосы. Зачёт кончился, осталось только дождаться оценок и праздновать. В разговорах промелькнуло, что ради такого в холодильнике осталась упаковка куриных ножек, и девушки собирались приготовить праздничный обед. И завтра — домой.

Хитро улыбаясь, Динара достала чистый лист. Куда делся весь её священный трепет перед зачётом?

— Девочки везде прибираются. Нужно составить список, кто где моет пол. Вы где будете?

— Мне всё равно, — буркнула Маша, натягивая капюшон на лоб.

— Отлично. Значит, в лаборатории. А мы в комнате помоем.

Инесса ткнула пальцем в телефон, возвращая его к жизни.

«Нет новых сообщений», — доверчиво сообщил мобильный.

После полудня жара неохотно спала. Все занялись радостной предотъездной суматохой. Дежурные гремели у рукомойников посудой. На поляне сушились матрасы и одинокая спортивная куртка. В разных углах стационара то и дело раздавались нетерпеливые вопли:

— А вы тут мой полевой дневник не видели? Он тут лежал. Ну да, он сам ходить не умеет, между прочим.

Маша вышла из комнаты и села на тёплые деревянные перила, подставила лицо солнечным лучам. Отсюда было удобно рассматривать суетящихся одногруппников и болтать ногами. С реки дул ветер, пахнущий мёртвыми водорослями.

— Почему нельзя уплыть на вечернем теплоходе? — спросила она у самой себя. Время текло ужасно медленно, и спать не хотелось, как назло.

— Потому что не успеем всё тут убрать, — отозвалась из-за её спины Сабрина.

Она сбежала вниз, и ни одна ступенька не скрипнула.

— Я заберу нашу посуду из столовой, а ты пока начинай мыть пол.

Маша подняла голову. Преподавательский домик смотрел на неё тёмными окнами второго этажа. Странно — светлый простор лаборатории и сумрак верхних комнат, напоминающих какой-то вампирский склеп.

Маша слезла с перил и неохотно побрела за ведром и тряпкой. Мерзкие обязанности существуют только для того, чтобы побыстрее от них отделаться.

Из столовой послышался весёлый голосок Эльзы, именно в той тональности, когда преподаватель принимает зачёт и становится человеком, начинает запросто болтать с курсантами, а в особенно запущенных случаях — и праздновать с ними окончание практики. Маше стало противно. Впрочем, её этим вечером раздражало абсолютно всё, и пустая лаборатория — пожалуй, не самое плохое место, чтобы досидеть до окончания сборов.

Маша втащила в дом ведро, полное холодной воды, бухнула его на пол и поняла, что желанного одиночества не получится. На парте, придвинутой к стене, замерла Инесса.

— Да, для одиночества — слишком маленький стационар, правда? — сама того не ожидая, выдала Маша.

Она сняла несколько кленовых веток, пришпиленных кнопками к стенам, и устало опустила руки.

— Как же я хочу побыстрее всё это закончить.

Инесса молчала, только пощипывала край юбки, и Маша представила, что разговаривает сама с собой. Так было проще. Она нашла брошенную картонную коробку и смела туда все камни с выставки, вместе с этикетками, стараясь не читать их.

— А знаешь, какой камень занял первое место? — без всяких интонаций спросила Инесса. Было странно, что она вообще заговорила. Маше всегда казалось — восковые куклы не разговаривают.

Она и правда не знала: пропустила момент объявления результатов, потому что воспользовалась занятостью Эльзы и ушла. Потом долго сидела на заднем дворе кухни. Не пряталась, просто сидела. Девушки согрели воды в большой кастрюле и по очереди мыли волосы. Маша наблюдала потом весь вечер Динару в коконе из полотенца.