Расстрелять! - Покровский Александр Михайлович. Страница 11
– Разрешите, товарищ капитан третьего ранга?
– Проходи, проходи… Перфильев…
– Вот, задумка есть, товарищ капитан второго ранга, как бы мне вывести свою команду в отличные?.. – и ещё долго-долго не тушился свет в каюте замполита».
– Во дают, растудыт её в качель… живут же люди… к замполиту тянутся…
– А наш хрючит по ночам, как трофейная лошадь, аж занавески развеваются…
– Почему у вас начштаба зовут Бамбуком?
– Потому что деревянный и растет быстро.
– Факт, как говорится, на лице; я не хочу, чтоб он был у вас на лице.
– Я сейчас соберу узкий круг ограниченных людей; опираясь на них, разберусь как следует и накажу кого попало.
– Я теперь, порой, иногда даже думаю с ошибками.
– Если нет мозгов, бери блокнот и записывай! Я всегда так делаю.
– Я вчера в первый раз в жизни подумал, осмотрелся, осмотрелся, взглянул на жизнь трезво и ужаснулся.
– Поймите вы, созерцательное отношение к жизни нам чуждо, чуждо… Этим занимались древние греки… и хрен с ними.
– Товарищ командир, прошу разрешения быть свободным.
– Вас освободила Великая Октябрьская революция.
– Товарищ командир, прошу разрешения на сход с корабля.
– А зачем?
– К жене.
– Дети есть?
– Двое.
– Остальное – разврат!
– Пачему бревно плавает?!
Командир дивизии уставился в распорядительного дежурного (вахтенные, собаки, проворонили; чёрт, как он возник, неизвестно).
– Почему бревно плавает?
Распорядительный (в первый раз заступивший самостоятельно испуганный лейтенант с чахоточной грудью) испуганно приподнимается, вылезая из очков.
– Вы что… онемели?
– Так… (время идет).
– Я спрашиваю: почему плавает бревно?!!
– Так… удельный вес… этой… воды… он больше…
– Вы что, идиот?!
Лейтенант вздрагивает и смотрит долго.
– Идиот?!!
Лейтенант вздрагивает и смотрит долго.
– Почему… бревно… плавает?!!
Лейтенанта сняли, унесли, откачали, отжали. Комдив имел в виду акваторию, захламленную плавником.
Запись в личном деле: «Передан вместе с материальной частью».
В кают-компании на завтраке
– …и жрёт и жрёт…
– А это психология отличника боевой и политической подготовки…
– …лежу я, значит, мечтаю о демобилизации и вдруг…
– Крысиные блохи из вентиляции сыплются тебе прямо на рожу.
– Да они на человеке не живут.
– Укусят… и подыхают…
– А у меня вчера на подушке крыса ночевала…
– Военнослужащий может испытывать радость от человека напротив. Вот сидит человек напротив, а военнослужащий смотрит на него… и радуется… Так что ты говоришь насчет крысы?..
…на обеде
– Там город, Саня, город! Театр! Кино! Там женщины, Саня… прямо на асфальте… Идешь… на асфальте – и женщина… идешь – ещё одна…
– Не люблю ночевать с дурами. Никакого интеллектуального удовлетворения…
– Ох и баба на днях попалась…
– Ви-тя (укоризненно)… Пехотный офицер образца 1913 урожайного года сообщил бы офицерскому собранию: «Элегия… эле-гия, а не женщина» или сказал бы: «Её бедра метались, как пойманные форели», а Витенька, интеллект которого неизмеримо выше табурета, говорит «баба». И с этой женщиной он провел лучшие минуты сегодняшней ночи…
– Да пошёл ты…
– Что вы ползёте, как беременная мандавошка по мокрому… хууу-ю?!!
– А-а-а-тдать носовой?
– Есть, отдать носовой!
– Отдать кормовой!
– Есть, отдать кормовой!
– Проверить буй усилием шести человек на отрыв!
– Есть, проверить буй усилием шести человек на отрыв!.. Проверен буй усилием шести человек на отрыв!.. Буй оторван…
– ПА-ЧЕ-МУ?!! (Пятнадцать восклицательных знаков.) Па-че-му не стрижен?!! (Глаза оловянные.)
– Так… тащ капитан второго ранга… ведь перешвартовка… а время теперь на подготовку к вахте не предоставляют… я докладывал… а в парикмахерской очередь…
Визг:
– Пачему не стрижен?!!
– Тык… я же… время же не дают… я отпрашивался… сегодня…
Вой:
– Пачему не стрижен?!!
– Тык… времени… же… а в парикмахерской…
– Хер в парикмахерской, хер! Почему не стрижен?!
Длительное молчание по стойке «смирно», потом:
– Есть…
Что и требовалось…
Состояние естества
«Все пропьем, но флот не опозорим!»
– Да… был у нас один… непьющий… вообще ничего не пил совершенно… из партии исключили… юн думал, что все тут – как в газетах… ну и от несоответствия совсем… одичал… командир его как вызовет на профилактику… так он выходил от него, и его тошнило… аллергия у него была… на командира… отказался с ним в автономку идти… ну и выгнали его… а что делать…
Твердые, как дерево; обветренные, как скалы; пьют все, что горит, после чего любят бешено все, что шевелится.
Белая ночь, розовая вода, тишь. По заливу медленно маневрирует тральщик. Гладь. На мостике три вытянувшиеся, остекленевшие рожи (по три стакана в каждой). В глазах – синь. Воздух хрустальный. Баклан пытается сесть на флагшток. Мегафон в его сторону, и с поворота:
– Ты куда-а! Ку-да! Та-кой-то и такой-то рас-куро-чен-ный па-пу-а-с!!!
По рейду: «…ас …ас …ас…»
С испугу баклан срывается и, хлопая крыльями, летит. Вслед ему на весь залив:
– Вот так и лети… ле-ти… к та-кой-то ма-те-ри!!!
Комбриг перед строем, в подпитии, фуражка на глаза, чтоб никто не заметил. Из него факел метра на полтора. Покачиваясь, сложив губы дудочкой, примеряясь?
– Ну-у… Кто у на-с за-ле-тел?.. се… дня…
– Да вот, Плоскостопов…
– Плос-кос-то-пов! (Тыча пальцем.) Обрубок вы… а не офицер…
– Товарищ командир, тут вот телефонограмма для вас.
Командир слегка не в себе, старательно не дыша:
– А выбрось её… сь… сь…
– А? Что вы сказали, товарищ командир, куда? – дежурный склоняется от усердия.
– Выб-рось её к-к-к… х-хе-рам…
На офицерском собрании:
– …И далее. Лейтенант Кузин привел себя в состояние полной непотребности и в этом состоянии вошёл сквозь витрину прилавка магазина готового платья и всем стоячим манекенам задрал платья, после чего он вытащил свой…
Комдив, прерывая докладчика:
– Лейтенант… Лейтенант встал.
– Вы что, не можете себе бабу найти?!
– Что?! Опять?! И уписался?! Где он лежит?!. Так… ясно… струя кардинала, почерк австрийский…
– Пол-ный впе-ред!
– Так… товарищ командир, пирс же…
– Я те что?! Я те что, клозет тя поглоти?! Полный…
Т-та-х!!!
– На-зад… Отдать носовой…
На пирсе строй полупьяных со вчерашнего матросов. Отмечали приказ. Перед ними замполит: два метра и кулаки слава Богу, с голову шахматиста. Зам проводит индивидуальную беседу со всем строем одновременно:
– Я уже задрался идти вам навстречу!!! Облупился… весь! Ноги отстегиваются! Куда ни поцелуй моряка, везде жопа! Ублюдки! Рокло! Салаги! Карасьва! (Волосатый кулак под нос.) Вот вам, суки, и вся политработа! Всем понюхать!
Все понюхали. Пожалуй, все… а теперь на горшок и спать. Такая армия непобедима…
Белиберда (но флотская)
«…И осталась от человека только дымящаяся дырка… и пепел… пепел… пепел… и ногти из пепла… с траурной каймой».
Пропел, прокричал, проорал, прорычал, проскулил, провыл, залопотал… пискнул, чикнул, чирикнул… прососал… – и все это на флоте синонимы слова «сказал».
– Смотрю я на своего начальника и думаю: «Какое славное специфически мужицкое лицо». А он разговаривает со мной, отрывая себе зубами заусеницу…
– Смотреть нужно только взад… исторически, разумеется… только так и можно двигаться вперёд…
– Прошу разрешения чего-то не знать… Прошу разрешения видеть, но не все… Прошу разрешения различать, но только частности… Прошу разрешения чувствовать, но не до конца… Прошу разрешения страдать, но не тем местом…