Увидеть море (СИ) - Зайцев Павел Сергеевич. Страница 18
Вторым номером эстеты под руководством Вани выбрали песню «Tragic Comic» от группы Extreme. Народные массы, похоже, не были знакомы с этой группой, поэтому особого энтузиазма не выказали. Однако исполнен номер был довольно дисциплинировано, и зал проводил их более уверенными хлопками.
- Ваш выход, лузеры, — говорила Ванина улыбка, когда Five Wheel Drive прошествовал мимо нас к закулисному столику с коньяком.
Выходить на сцену после первого номера было страшно. Но ещё страшнее стало, когда мы увидели Гену. Он сидел на ступеньках у операторской и по очереди взасос целовался сразу с двумя полноватыми блондинками в косухаха с заклёпками. Конечно же, он был в стельку пьян.
- Па-ацаны… ик… я готов… пойдём… ик… рвать зал… — сказала локальная реинкарнация Шахрина и неуклюже рухнула на пыльные доски гримерки. Деваться нам было некуда. Схватив Гену под астеничные предплечья, мы поволокли любвеобильное тело навстречу рок-н-рольной славе.
На сцене мы сразу столкнулись с небольшой загвоздкой. Заслуженный бас общаги не выразил должного присутствия духа и постоянно норовил принять сидячее положение. Пришлось принести стул и прижать Гену к спинке стула стойкой с микрофоном. Гитары были воткнуты куда надо и проверены, Славик отсчитал счёт, и мы заиграли интро.
Услышав знакомое вступление, зал оживился, но, наученный опытом, в этот раз был более сдержан. Гена выпрямился и запел, развеивая наши страхи. Его красивый мужественный голос, усиленный огромными колонками, ворвался в зал и наполнил сердца слушателей ликованием. Воодушевлённый успехом Миша виртуозно исполнил соло на гитаре, и зал был наш.
Впечатление было немного подпорчено тем, что сидящая звезда к концу песни приняла несколько неестественную позу, закрыла левый глаз и стала угрожающе крениться набок.
Положение спасли блондинки, выпорхнувшие из-за кулис и в последнюю секунду ласково попридержавшие Гену за шиворот, непринужденно пританцовывая.
Мы были так рады успеху, что даже аплодировали следующим двум номерам Вани и К. Нам хотелось, чтобы все были счастливы с нами.
На финальную часть мы вышли, что называется, «на кураже».
- У-уте-екай! — порочно выдохнул я концентрированным перегаром в микрофон, и зал взорвался, студенты повскакивали со своих мест и ринулись танцевать. По ходу дела я перепутал все аккорды и слова, чем вверг Мишу в серию страдальческих гримас, но залу было уже пофиг.
- Нанананай-нананай-на-на-нарана-най! — пел он вместе с нами.
- А не спеть ли мне песню, — начал я следующий хит, уже чувствуя себя всемогущим повелителем сердец и умов.
- Аа-а-аалюбвей! — вырвалось в ответ из двух тысяч глоток. Звезда, как выражаются критики, родилась, и было чертовски здорово, что этой звездой были мы.
Эпизод 11: «Ой, то не вечер, то не вечер»
Ледяной ветер пронизывал до костей. Кирка монотонно звякала о каменистый грунт. Мы копали уже час, но золота всё не было.
Да и взяться ему здесь было неоткуда. Единственное «золото», которое нам светило на этих «раскопках» — это 150 рублей от пожилого армянина Гамлета. За эти деньги мы с Мишей подрядились выкопать яму под колодец на его земельном участке. Три метра в диаметре и три в глубину.
Задание сначала выглядело плевым делом для двух спортивных 19-летних парней. Но смерзшаяся, твердая, как железо, земля и яростный ноябрьский ветер превратили работу в настоящий подвиг.
В то время как один из нас, обливаясь потом, в яме яростно вгрызался киркой в промерзшую каменистую почву, наполнял разбитыми кусками ведра и подавал наверх, другой только принимал ведро, высыпал землю в кучу неподалёку и отдавал пустое обратно.
Казалось бы, распределение труда было неравным, но стоять наверху из нас никто не рвался — в яме, по крайней мере, было тепло и не дул ветер, поэтому приняв пару тройку ведер, каждый из нас спешил обратно в яму, хватаясь стёртыми до мозолей руками за кирку и лопату.
На третий час безостановочной рубки грунта мы окончательно выдохлись. Мы вырыли ровно полтора метра. Ещё через пять минут из под камней показалась вода и стала быстро заполнять колодец. Дальше копать возможности не было.
- Работа, канэшна, ви не сдэлали, но это нэ ваш вина. Я вам заплачу, — заявил Гамлет, щурясь от собственной щедрости. Разделив зарплату и шатаясь от усталости, мы направились в общагу.
На третьем курсе проблема подработок стала остро. Спартанский настрой первых курсов кончился. Нам хотелось полноценно питаться, и, по возможности, иметь какие-то карманные деньги на подарки девушкам и другие расходы.
Кое-кто из студентов подрядился разгружать фуры торговцам с рынка, но такие варианты попадались редко и те, кто их находил, держали свой заработок втайне, чтобы не плодить конкуренцию и не сбивать цены.
После долгих раздумий Славик выдвинул идею.
- Можно играть на улице. Миша на губной гармошке, Паша на гитаре и петь на два голоса будете. Ну и я с вами. Уличные музыканты много зашибают!
Непонятно было, какую роль во всем этом собирался, играть Славик, ведь ни петь, ни играть он, толком, ни на чём не умел, но идея нам понравилась.
Выходить играть на улицу было вроде как страшновато и стыдновато — уж слишком всё это смахивало на попрошайничество, но голод — не тётка, и, как известно, пирожка не подаст.
Чтобы Славик мог принять полноценное участие в нашем ансамбле, мы заставили его изготовить себе перкуссию из жестяной банки, наполненной рисом, и поехали в соседний город Минеральные Воды с целью опробования бэнда в уличном шоу-бизнесе.
Стыдливо разложив чехол из-под гитары в пешеходном переходе под путями железнодорожного вокзала, мы неуверенно затянули хиты эстрады.
- Потому что нельзя, — с трагическим пафосом выводил я.
- Потому что нельзя! — подпевал мне Миша в терцию.
- Потому что нельзя быть на свете краси-и-ивой тако-о-о-ой, — завершали мы вместе со Славиком под жизнеутверждающий шорох банки с рисом.
В гулком переходе бэнд звучал внушительно и солидно — сочетание гитары, губной гармошки и перкуссии оказалось на удивление удачным. Прохожие улыбались и показывали нам большие пальцы. Пару раз, правда, люди путались в пальцах и вместо большого показывали средний, но мы старались не обращать на это внимание.
- Ау-ау-ау, я тебя все равно найду! — надрывались мы. Мелочь вперемешку с купюрами обильно сыпалась в раскрытый чехол из-под гитары.
Коронным номером стало акапелльное многоголосое исполнение песни «Выйду ночью в поле вдвоём». Каждый раз, когда мы затягивали её, вокруг стабильно собирались слушатели. Случались и казусы.
Одна старушка, выслушав пронзительно-грустное «я влюблен в тебя Россия, влюблён» — подбежала к нам, разрыдалась и стала пытаться сунуть нам в руки часть своей пенсии.
- Вы её, Родину, любите, а смотрите, что она с вами сделала! — причитала старушка. Мы были смущены и еле втолковали бабке, что не нуждаемся в деньгах.
- Бабуся, мы хорошо зарабатываем, — заявил Славик, стыдливо прикрывая дырку на джинсах.
Несколько раз подходили местные маргиналы и менты с предложением о крышевании нашего предприятия. Первым я без колебаний предложил физическую конфронтацию, чему способствовала секция бокса, куда я к тому времени ходил уже полгода. От вторых мы избавились благодаря неожиданному знакомству.
В один из наших подземно-переходных концертов, когда мы уже уверенно, и даже несколько вальяжно исполняли самую кассовую вещь — «Ой, то не вечер, то не вечер», к нам присел странный дядька лет пятидесяти с седыми волосами и в дорогом костюме. Он был навеселе.
- Ребят, а из Воскресенья что-нибудь знаете? — в чехол полетел полтинник. Эта сумма была равна нашей дневной выручке. Радостно переглянувшись, мы запели «Я ни разу за морем не был», потом исполнили «Кто виноват».
- Э-эх, молодцы вы, а поехали в ресторан! Я вас хочу угостить! — мужчина встал и широким жестом указал на выход из перехода.