Гарики предпоследние - Губерман Игорь Миронович. Страница 22

даже если было всё иначе.

922

Уже весьма дыряв челнок мой утлый,

а воду я черпаю – решетом,

зато укрыт я небом, как зонтом,

и ветер в голове моей – попутный.

923

Вся жизнь моя – несвязный монолог,

где смех и грех текут одновременно,

и если не заметил это Бог,

то дьявол это видит непременно.

924

Наверно, от упрямства и нахальства,

хотя не воевал и не брюзжал,

награды и доверия начальства

ни разу я при жизни не стяжал.

925

Судьба не скупилась на пряник,

но била за это – втройне,

и я, как Муму и «Титаник»,

валялся у жизни на дне.

926

Проворен, ловок и сметлив,

я был рачительным старателем

и выжил, капли не пролив

из рюмки, налитой Создателем.

927

Нет, я трудом себя не мучаю,

бегу от мелкого и всякого,

труд регулярный и по случаю

душе противны одинаково.

928

Я на пошлом киче сердцем таю,

всюду вижу кич издалека,

даже облака, где я витаю, —

это кичевые облака.

929

Мне сон важней иных утех,

ночами сплю и днями мглистыми,

я досыпаю время тех,

кто был разбужен декабристами.

930

Деревья сумрачно растут,

могилы тесно окружив,

я совершил кощунство тут,

журчаньем празднуя, что жив.

931

Память наша густо поросла

дырами на месте стыдных бед,

в ней уже сегодня без числа

разных неслучившихся побед.

932

Хотя надежд у нас избыточно,

ещё прибавится и впредь;

что большинство из них несбыточно,

нам наплевать и растереть.

933

Ни к астрологии, ни к хиромантии

я не кидаюсь, надеясь на фарт,

сердце стучит, как часы без гарантии, —

это верней и цыганок, и карт.

934

Направляясь в мир иной

с чинной непоспешностью,

я плетусь туда хмельной

и с помятой внешностью.

935

Живу я пассивно и вяло,

за что не сужу себя строго:

я дал человечеству мало,

однако и взял я немного.

936

Да, был и бабник я, и пьяница,

и враг любого воздержания,

зато желающим останется

дурной пример для подражания.

937

Умрут со мной мечты мои немые,

лишь там я утолю свои пылания,

где даже параллельные прямые

сойдутся, обезумев от желания.

938

Ждут меня, безусловно, в аду

за влечение к каждой прелестнице,

но, возможно, я в рай попаду

по пожарной какой-нибудь лестнице.

939

Ничуть не думаю о том,

как вид мой злобу в ком-то будит;

потом умру я, а потом

любить меня престижно будет.

940

Я не улучшусь, и поздно пытаться,

сыграна пьеса, течёт эпилог,

раньше я портил себе репутацию,

нынче я порчу себе некролог.

941

Ещё совсем уже немножко,

и на означившемся сроке

земля покроет, как обложка,

во мне оставшиеся строки.

942