Записки майора Томпсона. Некий господин Бло - Данинос Пьер. Страница 18

Too bad, really… [92]

А мисс ффифс стремительно продвигалась по истории. Ей было очень sorry for Joan of Arc [93] за то, что ее сожгли на костре как колдунью (witch), но она тут же уточняла, что суд, вынесший приговор, состоял из французов и что король Карл VII ничего не сделал, чтобы to aid the girl (stupendous!) [94].

Вскоре она добралась и до Бонапарта. Она не упомянула ни о Трафальгарской битве, ни о Ватерлоо, по ее словам Веллингтон разгромил Наполеона уже при Вимейро, remember (запомните) Ви-мей-ро… В конечном счете маленький неугомонный человек в funny [95] черной треуголке так и не смог осуществить своей заветной мечты: достичь берегов Англии. Потому что имелось море (the sea), а главное — the Br… the Bri… the British navy, dear [96]…

Наполеон лишь издали, всего несколько минут видел Англию с борта «Беллерофона», но…

— But he was not permitted to land [97]…

Ведь не всем разрешается высаживаться на берег, you see (понимаете)? И Наполеону, будь он хоть трижды Наполеон, пришлось подчиниться British rule… Британским правилам… Все это, должно быть, не слишком убедительно звучало для Марка. Мисс ффифс удивлял его грустный вид… Она не в силах была понять, что в мозгу бедного ребенка происходила страшная борьба генов, что в нем жило что-то от Веллингтона и что-то от Наполеона, и у человека в маленькой треуголке, столь привлекательного, несмотря ни на что, были даже некоторые преимущества, и что во французской половине мозга мальчика Груши вовремя прибывал в Ватерлоо, тогда как мисс ффифс добиралась уже до Святой Елены.

Царствование мисс ффифс продлилось год и десять месяцев. Оно окончилось после того, как третья кухарка и шестая горничная, которых она доняла своими требованиями и привычкой к early morning tea [98], попросили расчет.

И вот в один прекрасный день, убедившись, что в характере французов есть что-то неискоренимое (может быть, в каждом из них живет антимисс?), она покинула нас, преисполненная чувства собственного достоинства, сделав все, чтобы to make a real man of Marc [99]. Но тот испепеляющий взгляд, который она бросила на меня, хотя сама вынудила меня отказать ей от места (пришлось выбирать между ней и кухарками) — о, мисс ффифс!.. ваш убийственный взгляд будет преследовать меня и в могиле.

Война (война 1939 года) должна была закрепить территориальные завоевания мисс ффифс в детском сознании Марка. Когда разыгралась катастрофа, наш сын проводил каникулы по ту сторону Ла-Манша, и мы решили, что он будет продолжать занятия в одном из колледжей Шропшира.

Марк возвратился во Францию совершенно преобразившимся: в маленьком берете, серых фланелевых брюках и синем плаще он казался definitely British [100]. Ему сумели внушить, что Земля — это планета, на которой расположена Англия и где, кроме того, есть огромная куча песка — Сахара, отданная французам, которые тешат себя мыслью, что им когда-нибудь удастся построить там железную дорогу. Он хорошо усвоил, что Великобритания занимает самое завидное, самое выгодное географическое положение, поскольку оно ограждает ее от бедствий и непосредственного соприкосновения с захватчиками. И наконец, он запомнил, что французы, занимающиеся в основном земледелием, народ непостоянный и острый на язык, так и не научившийся строить хорошие корабли, но они изо всех сил стараются походить на настоящих джентльменов, для чего хоть раз в жизни покупают шляпу у Локка. Воспитанный в строгости своими masters [101], прибегающими к помощи гибкого камыша, и короткими на расправу prefects [102], он признавал, что формирование истинного джентльмена начинается с безропотного подчинения.

Мартина с удивлением обнаружила, что он питает чуть ли не инстинктивное отвращение к целованию рук, и с ужасом заметила, что, говоря ей: «Good night, Mummy» [103], он не целует ее.

Через неделю Марк поступил во французский лицей. Там он узнал, что Жанна д'Арк слышала голоса без всяких кавычек, что отважному моряку, по имени Сюффран, пришлось, преследуя английские корабли, дойти до самого Бенгальского залива и преподать им там хороший урок, что взамен Канады и обеих Индий, ускользнувших у французов из рук (все по милости мадам Помпадур), они получили какие-то жалкие крохи, несколько Антильских островов и 5 (пять) факторий: Пондишери, Шандернагор и еще три, названия которых никто не помнит. Английские пожиратели мятного соуса, непревзойденные игроки в крикет и гольф не имели ничего, даже отдаленно напоминающего бурные сражения классиков и романтиков. И наконец, французам приходится всегда принимать на себя первые удары противника, так как англичане не слишком торопятся натянуть военные мундиры.

Через девять месяцев, изнемогая от бесконечной зубрежки De Senectute [104] и безуспешных поисков квадрата гипотенузы, poor child [105] являл собой воплощение хаоса. Переброшенный с Трафальгар-сквер на площадь Иены, с вокзала Ватерлоо на Аустерлицкий вокзал, он пришел к выводу, что люди в конечном счете для того и воюют, чтобы потом называть вокзалы и площади, и что латиняне, в частности, могут прожить всю жизнь на улице 29-го июля или 4-го сентября, так и не зная точно, в честь каких именно событий названы эти улицы.

Все эти противоречивые сведения окончательно сбили с толку нашего сына. Надо было во что бы то ни стало ради спасения его помутившегося рассудка найти какой-то выход.

— Во всяком случае, — говорила Мартина, — не может быть и речи, чтобы снова послать его в один из ваших проклятых английских колледжей!

— Я не допущу, — возражал я, — чтобы он окончательно зачах в одном из ваших чертовых французских лицеев!

В конце концов мы отправили его в Швейцарию, в эту чудесную маленькую страну, которая всегда умеет при всех войнах, и внешних и внутренних, занять самую разумную позицию.

Глава X

Язык, на котором говорят французы

Мне давно хотелось узнать, но я ни к кому прямо не обращался с подобным вопросом, как научиться говорить на хорошем французском языке.

Во-первых, существуют всякого рода карманные разговорники, где такие фразы, как: «Простите меня, пожалуйста… Не говорит ли здесь кто-нибудь по-английски?.. Я иностранец…», для того чтобы их легче было произнести, пишутся: «Прастите мня, пажалста… Ни гварит ли здесь кто-нибуть по-английски?.. Я инстраниц…»

Эти превосходные руководства обогатили мой словарь множеством выражений типа: «Гарсон, доску для триктрака» или же: «Взимают ли дорожную пошлину за проезд по этому мосту?», которые, не спорю, могут весьма и весьма пригодиться при соответствующих обстоятельствах, но я лично с удовольствием бы уступил их по сходной цене страстному собирателю архаизмов.

Окончательно запутавшись во всех этих справочниках, изобилующих разными штопорами (штопрами) и вымоченными селедками (вымачиными силётками) [106], которые при всем желании невозможно вставить в разговор, я решил было, следуя примеру многих уважаемых соотечественников, пойти по линии наименьшего сопротивления и даже не пытаться говорить по-французски или же говорить так плохо, чтобы французы, воображающие, не в пику им будет сказано, что они «спик инглиш» (говорят по-английски), сразу же устремлялись бы вам на помощь, вытаскивая на свет божий остатки своих школьных познаний в английском языке: «Зе динер из реди» [107]. Тогда можно не сомневаться, что не только вас никто не поймет, но и вы сами никого не поймете.