Романы Романовых - Пазин Михаил Сергеевич. Страница 69

Потемкин с первых дней своего фавора стал помогать Екатерине в государственных делах. С одной стороны, ей была просто необходима надежная мужская рука, а с другой – она не хотела расставаться со своим возлюбленным. Однако Потемкин сразу же показал императрице, что его нельзя третировать, как какого-нибудь Васильчикова. В 1774 году он потребовал, чтобы Екатерина сделала его членом Государственного совета. Та ужаснулась – это очень не понравится канцлеру Панину. «Прекрасно. Тогда я ухожу в монастырь, – заявил Потемкин. – Я не хочу быть вашей содержанкой. Я хочу работать для славы России и своей собственной, и смею надеяться, что способен к этому не хуже других». Екатерина уговаривала его подождать, пока к его положению не привыкнут окружающие, но Потемкин и слушать ничего не хотел. Императрица проплакала всю ночь, а наутро Потемкин стал членом Совета и сенатором.

Постепенно в его руках сконцентрировалась огромная власть. Пугачевское восстание способствовало возвышению Потемкина и падению других авторитетов. За неудачу в покорении Пугачева он отправил Чернышева в отставку, а Алексея Орлова упек послом в Италию. В мае 1774 года Потемкин становится полным генералом (генерал-аншефом) и вице-президентом Военной коллегии. Еще в марте этого же года он назначается генерал-губернатором Новороссийского края, а также главнокомандующим иррегулярных (не имеющих правильной организации) войск – казаков, калмыков, черкесов и т. п. Потемкин становится немыслимо богат, и состояние его все увеличивается.

А теперь об орденах. Екатерина II следила за тем, чтобы Потемкин получал все возможные российские и иностранные награды, которые тогда лучше всего демонстрировали положение человека и его статус. Он получил русский орден Александра Невского и польский Белого Орла, присланный Понятовским по просьбе Екатерины, – и это помимо его боевых орденов. Надо сказать, что Потемкин испытывал детской восторг по поводу орденов, почти такой же, как Леонид Ильич Брежнев. Скоро в его коллекции будет и русский орден Андрея Первозванного, прусские Белого Орла и Черного Орла, датский Белого Слона и шведский Св. Серафима. Однако Франция и Австрия откажут ему в орденах Св. Духа и Золотого Руна, а английский король Георг III будет шокирован, узнав что Потемкин желает получить орден Подвязки.

Итак, Григорий Потемкин был на вершине славы и фавора. Но чего-то ему все же не хватало. «Чего?» – спросите вы. Несмотря на то что у них с Екатериной было много общего и они любили друг друга, ему было нелегко поддерживать отношения с женщиной, обладающей не только большей властью, чем он, но и независимой от него. Григорий находился в очень двусмысленном положении как в политическом, так и в личном плане. Хотя он и достиг таких вершин власти, которых никто до него не достигал, он прекрасно понимал, что это лишь прихоть Екатерины и с окончанием ее расположения к нему все это может в одночасье рухнуть. Он не мог смириться с тем, что императрица может расстаться с ним, как со старой обувью. А потому, будучи честным человеком, напрямую просил ее об этом. «Нет, Гришенька, статься не может, чтоб я переменилась к тебе. Отдавай сам себе справедливость: после тебя можно ли кого любить. Я думаю, что тебе подобного нету… Как бы то ни было, но сердце мое постоянно. И еще тебе более скажу: я перемену всякую не люблю». Думается, на тот момент она говорила искренне.

Екатерина так полюбила Потемкина, что согласилась выйти за него замуж! Мы уже писали в «случае» с Орловым, что для Екатерины был возможен только тайный брак. И если замуж за Орлова она идти не хотела, то за Григория Потемкина согласилась выйти с радостью. Новобрачным следовало соблюдать строгую конспирацию. Мы не знаем, как проходила церемония венчания (да и была ли она?); можем лишь предложить реконструкцию событий.

8 июля 1774 года Екатерина II и Потемкин присутствовали на торжественном обеде с офицерами Измайловского полка. Гуляли до вечера – провозглашали тосты, пускали салюты. Затем императрица отправилась пешком по набережной Фонтанки к дому Сиверса, при котором имелась пристань. В полночь Екатерина II отправилась на прогулку на лодке по Фонтанке. В этом ничего удивительного не было, так как она часто навещала своих придворных подобным образом. С нею не было никого, кроме верной наперсницы Марии Перекусихиной. Другая лодка, с Потемкиным, отчалила от пристани чуть раньше и скрылась во мраке ночи. Лодка Екатерины прошла по Фонтанке, пересекла Неву напротив Выборгской стороны и ткнулась носом в песок. Здесь дамы пересели в карету с занавешенными шторами, которая доставила их к церкви Св. Сампсония. (Этот храм стоит и по сей день!) Потемкин уже ждал императрицу в церкви. На церемонии присутствовали только трое мужчин: священник и два свидетеля. Свидетелем со стороны Екатерины был камергер Евграф Чертков, со стороны Потемкина – его племянник Александр Самойлов. Священник начал читать Евангелие. Дойдя до слов «Жена да убоится мужа своего», он запнулся и взглянул на императрицу. Та кивнула, и батюшка продолжил обряд. Самойлов и Чертков держали венцы. После окончания церемонии были сделаны выписки из церковной книги и вручены свидетелям, которые поклялись хранить тайну.

Такова легенда о венчании Екатерины II с Потемкиным. Есть еще версия, что они обвенчались в 1775 году в Москве в храме Большого Вознесения у Никитских ворот, где позже венчался А. С. Пушкин. Неопровержимых доказательств этого события не существует, но, скорее всего, оно действительно имело место. Местонахождение брачных записей до сих пор неизвестно. Граф Орлов-Давыдов вспоминал о том, как однажды Александр Самойлов показал ему пряжку с драгоценным камнем и сказал, что получил от императрицы на память о венчании с его покойным дядей. Экземпляр брачной записи, принадлежащий Самойлову, якобы был похоронен вместе с ним. Об экземпляре Черткова вообще ничего не известно.

Исчезновение брачных записей и строго соблюдавшаяся секретность не должны вызывать удивления. Никто не осмелился бы открыть эту тайну: Романовы стыдились частной жизни Екатерины II. Но если прямых свидетельств венчания Потемкина с Екатериной нет, то косвенных – полно. Это прежде всего ее письма, в которых она называет Григория своим мужем. Их ровно 22. В одних она называет Потемкина «дорогим мужем», а себя «верной женой», в других звучат такие выражения, как «нежный муж», «дорогой супруг». Племянника Потемкина она называет «наш племянник», а племянниц назначила своими фрейлинами. Матери Потемкина Дарье Васильевне она подарила в Москве дом на Пречистенке. Встретившись с ней, как и полагается невестке, она проявила наблюдательность: «Я приметила, что Матушка Ваша очень нарядна сегодня, а часов нету. Отдайте от меня сии», – писала она Григорию.

Однако самое верное доказательство их венчания запечатлено в письме Екатерины от 1776 года: «…Для чего более дать волю воображению живому, нежели доказательствам, глаголющим в пользу твоей жены? Два года назад была ли она к тебе привязана Святейшими узами? … Люблю тебя и привязана к тебе всеми узами». От 1776 года отнять два – получается все тот же 1774 год, а Святейшие узы – это венчание. Так что с их браком, пусть и тайным, по-моему, все ясно. И еще – иностранные послы, аккредитованные в Петербурге, сразу же прознали о тайном венчании и доложили своим монархам. Итог: в письме к своему министру иностранных дел графу Вержену король Людовик XVI называет Екатерину II «мадам Потемкиной». Других доказательств не надо…

Потемкин сам намекал, что он почти император. Да он и на самом деле был царем, только без титула и короны. Во время русско-турецкой войны принц де Линь как-то заметил ему, что он мог бы стать князем Молдавии и Валахии. «Это для меня пустяк, – отвечал Потемкин. – Если бы я захотел, я мог бы стать королем польским, я отказался от герцогства Курляндского. Я стою гораздо выше». Скажем больше – Екатерина II хотела отобрать у турок древние земли Византийской империи, сделать Потемкина византийским императором и теперь уже официально выйти за него замуж! Дальновидная была женщина; жаль, что этого не случилось. После смерти Потемкина она с таким же упорством продвигала на пост императора еще не завоеванной Византии своего внука Константина.