Политика для начинающих (сборник) - Макиавелли Никколо. Страница 30

Дав, таким образом, японцам почувствовать сначала силу, американцы объявили себя затем духовными отцами этого выведенного ими из замкнутого состояния народа и заставили его принять к себе, кроме дипломатических представителей, еще и особых советников по иностранным делам. Последние же, внимательно следя за каждым нашим шагом в Азии и постепенно внушая японцам страх к России и ненависть ко всему русскому, начали превращать нашего легко поддающегося чужому влиянию соседа в подозрительного и опасного врага…

VIII

Теперь, что касается Англии, то открытие Невельским нового выхода к Тихому океану заставило эту державу ускорить объявление нам Севастопольской войны, имевшей целью совершенное уничтожение нашего флота и разрушение опорных пунктов на всех морях, омывающих Россию. Неизбежность же этой войны, ставшая очевидною еще в 1852 г., побудила нас, в свою очередь, к более энергичным действиям на Амуре.

«Ожидаемый разрыв с западными державами, – говорит в своих записках Невельской, – понудил генерал-губернатора прибыть в Петербург для обсуждения предположения о защите вверенного ему края. 22 апреля 1853 г. Н. Н. Муравьев имел счастье докладывать государю императору, что для подкрепления Петропавловска необходимо разрешить сплав по р. Амуру, ибо берегом нет никакой возможности доставить в Петропавловск ни продовольствия, ни оружия, ни войск. Выслушав доклад Муравьева, государь того же 22 апреля высочайше повелеть соизволил: написать об этом китайскому трибуналу, предложение же Муравьева о сплаве по Амуру запасов оружия, продовольствия и войск рассмотреть в Особом комитете».

В последнем большинством голосов решено было «плыть по реке Амуру».

Первый торжественный сплав произведен был в навигацию 1854 г.

В это время союзный англо-французский флот из 6 судов, собравшись у берегов Америки, заканчивал уже совместное обучение и в августе 1854 г. подошел к Петропавловску, Обстреляв береговые укрепления, неприятель спустил на берег 700 человек судовых команд и двинулся в атаку. Но атака была отбита, и союзники с большим уроном бежали на свои суда.

В следующем 1855 г. хотя неприятельский флот, доведенный до 17 судов, усилен был еще и отдельною гонконгскою эскадрою, тем не менее операции его оказались столь же безуспешными, так как Петропавловский порт был снят, все имущество его перевезено в Николаевск, а суда введены в устье Амура.

Не успев, таким образом, причинить нам на Тихом океане почти никакого вреда, крепко зацепившиеся за Южный Китай англичане решили в следующем же 1856 г. перенести свои действия в северную часть его с целью, несколько схожею с той, с которою американцы посылали в Японию экспедицию Перри. Но восстание в Индии не позволило им сразу же двинуть в Китай значительные силы. Серьезные операции начались лишь в 1858 г. и затянулись до 1860 г., а за это время события на Амуре начали быстро идти к благополучному для нас разрешению.

В конце 1856 г. учреждена была Приморская область и центр управления всею прилегающею к Тихому океану Сибирью перенесен из Петропавловска в Николаевск-на-Амуре. В начале 1857 г. утверждено было заселение левого берега Амура, для чего с открытием навигации двинуты были вниз по реке переселенцы Амурского конного полка и под личным распоряжением генерал-губернатора заняли левый берег Амура. При устье Зеи стали лагерем 13-й линейный батальон и дивизион легкой артиллерии. Кроме того, Муравьев сформировал в Забайкальской области из крестьян горнозаводского ведомства пеший казачий полк с артиллерией, а в распоряжение адмирала Путятина шли уже из Кронштадта семь военных судов.

Столь решительные меры к упрочению нашего положения на Амуре произвели сильное впечатление на Китай. Не желавшее вначале разговаривать с нашими дипломатами пекинское правительство прислало теперь сказать, что «из-за возникших недоразумений не приходится ему разрывать с нами двухсотлетнюю дружбу». Начавшиеся вследствие такого заявления переговоры между иркутским генерал-губернатором и пограничными китайскими властями приведи к заключению так называемого Айгуньского договора, признававшего за Россиею право на те земли, которые фактически были заняты нами исключительно благодаря смелой инициативе и неутомимой энергии Геннадия Ивановича Невельского и Николая Николаевича Муравьева.

IX

После Айгуньского договора, подписанного 16 мая 1858 г. и утвержденного центральным китайским правительством в ноябре 1860 г., политическая обстановка на левом фланге сложилась таким образом.

Более ста лет наше сообщение с Тихим океаном совершалось по пути, проложенному вольницей. Последний участок этого пути от Якутска до Охотска представлял собою узенькую караванную тропу, на 1100 верст тянувшуюся по обрывистым горам, лесам и тундрам к скованному в течение двух третей года льдом Охотскому морю и лежащей за ним вечно голодной Камчатке.

С приобретением Амура мы стали на хороший водный путь, в 4140 верст длиною и от 300 до 1000 саженей шириною, шедший по хлебородному краю и приводивший к Японскому морю. Последнее, по сравнению с Охотским и Беринговым морями, казалось теплым, укрытым и вполне удобным для устройства на нем баз торгового и военного флота. На самом же деле оно обладало следующими крупными недостатками. Во-первых, в зимнее время оно также вдоль материка обрамлялось широкою ледяною полосою. Спасаясь от этого предательского капкана, наш флот четыре месяца в году, в качестве бездомного, вынужден был скитаться по чужим портам, что не могло способствовать его престижу. Во-вторых, выходы из этого моря, как на юг, через Корейский пролив, так и на востоке через Лаперузов, находились под ударами Японии, за спиною которой стояли уже С.-А. Соединенные Штаты.

Недостатки эти тотчас же замечены были англичанами, почему вслед за ратификацией Айгуньского договора английская печать по сигналу хорошо известного в свое время Равенштейна забила тревогу, указывая на беззащитность Маньчжурии и на то, что начавшая уже спускаться со своих ледников Россия не задержится на Амуре ни одного лишнего дня и при первом же удобном случае двинет свои полки далее налог – к Печилийскому заливу.

Да, но хорошо было говорить об этом наступлении англичанам, для которых весь мир представляет собою раскрытую книгу, которые ясно видели наше положение, знали, зачем нам нужны Маньчжурия и Печилийский залив и какого рода сопротивление могли мы встретить со стороны Китая. Между тем как для нас самих весь наш левый фланг с его морями, Китаем, Японией, Маньчжурией, Монголией и т. п. казался, да и сейчас кажется, каким-то бесконечным темным лесом, лишь изредка освещенным небольшими полянками, служившими нам для более или менее продолжительного отдыха.

Так, во время нашего господства на Тихом океане, последний имел для нас только одно значение. В течение тысячелетий никем не потревоженная природа развела на нем бесчисленные стада морских коров, выдр, львов, бобров, котиков и других животных. Это обширное пастбище, приносившее нам значительные доходы, требовало охраны, почему время от времени посылалось туда из Кронштадта военное судно. Но заводить Тихоокеанский флот, как этого настойчиво домогались Шелехов и Баранов, обязывавшееся дать ему отличную стоянку на Гавайских островах, считалось лишним, ибо, по тогдашнему нашему мнению, Великий океан был и на веки веков должен был остаться мертвой и никому не нужной пустыней. Но вот пришли англосаксы, отняли у нас наши пастбища, и мы отошли на Камчатку. Затем эти же англосаксы направились к Китаю и начали ломать окна и двери нашего соседа. На этот шум мы спустились к Амуру и, сняв с плеч котомку, уселись в ожидании новых событий.

Для народа, одаренного практическим смыслом, творческою энергией и предприимчивостью, в этом и до сих продолжающемся блуждании и нерешительности есть что-то ненормальное. Ясно, что где-то и когда-то мы сбились с нашего пути, отошли от него далеко в сторону и потеряли даже направление, по которому должны были следовать к указанной нам Провидением цели. А поэтому не пожалеем труда и вернемся к самым первым шагам нашей истории.