Политика для начинающих (сборник) - Макиавелли Никколо. Страница 31

Достаточно взглянуть на карту Азии, чтобы увидеть, что этот материк по линии Гималайских гор подразделяется на две совершенно непохожие одна на другую части: теплый, плодородный юг и холодный, преимущественно степной север. Еще в то время, когда Ромул и Рем питались молоком волчицы, а Моисей готовился выводить своих сородичей из Египта, почти весь юг занят был уже поседевшими от забот строительной жизни и утратившими способность к наступательной борьбе Китаем и Индией. Известный же под общим именем Татарии север, или, правильнее, самая важная для истории человечества часть его, раскинувшаяся на высоком среднеазиатском плоскогорье Монгольская степь населена была пастухами-кочевниками.

Не знавшие ни государства, ни центральной власти многолюдные семьи кочевников, точно облака по небу, мирно бродили по необозримой степи, собирая посредством своих стад засевавшуюся для них Господом Богом жатву. Но райски беззаботная жизнь их не могла длиться до бесконечности. По мере того как население увеличивалось, приближался и момент, когда «Великая степь», прозванная римлянами Vagina gentium, должна была освободиться от своего бремени.

В этот знаменательный для степи период среди кочевников выискивался обыкновенно человек бывалый и энергичный, способный составить караван и отвести его на новые пастбища. С помощью четвероногого телеграфа весть о таком вожаке быстро разносилась во все концы, и к нему начинали стекаться наиболее смелые и решительные из кочевников со своими семьями и стадами. Тихо журча по степи, эти мелкие ручьи сливались затем в шумный человеческий поток, скатывавшийся с плоскогорья и устремлявшийся, смотря по осведомленности и счастью вождя, или на север, или на юг, или на запад.

Вначале такие переселения не встречали препятствий, так как Монгольская степь представляла собою лишь цитадель, раскинувшегося у ее подножия грандиозного царства травы, владения которого простирались на весь Туркестан и юг России. Направлявшиеся преимущественно в эту сторону, кочевники с течением веков составляли гигантскую процессию народов, тянувшуюся от центрально-азиатского плоскогорья к Европе. Последним этапом травяного пути и передовым плацдармом кочевой Татарии была окруженная горами венгерская степь «пушта». Вступая в нее эшелон за эшелоном, пастухи-воины сплачивались здесь в армии и бросались затем на штурм Римской империи.

Первая процессия переселенцев, прокочевавшая вдоль Каспийского и Черного морей, состояла из народов, образовавших кельтскую расу. Когда южный путь был занят таким образом и отчасти закрыт, начавшая переполняться пастухами Черноморская степь выбросила избыток своего населения в промежуток между Карпатами и Пинскими болотами, – эти народы составили германскую расу. После кельтов и германцев потянулись славяне.

Последние, дойдя до Карпат, очутились в своего рода ловушке. Путь к западу преграждали труднопроходимые для обремененного стадами кочевника лесистые горы; юг загроможден был хвостами кельтской колонны, на севере лежали Пинские болота, а между ними и Карпатами виднелись еще тыловые части германцев; с востока же начинали показываться, новые переселенцы Великой степи. Зажатые, таким образом, между Днепром и Карпатами славяне вынуждены были остановиться и вследствие недостатка пастбищ приняться за соху; иными словами, из вольных птиц степи стали превращаться в не могущих бросить свое с трудом обработанное поле, а следовательно, и привязанных к нему полян.

Отсюда наиболее предприимчивые из наших предков, уже в качестве земледельцев, начали расходиться к северу и к югу и образовали своего рода живую плотину, преградившую собою великий низовой путь в Европу. Поэтому новые орды переселенцев, известных под общим именем турок, повернули на юго-запад и по высокой галерее сплошных плоскогорий пошли к Малой Азии, Сирии и Палестине.

С заграждением турками второго и последнего выхода из Татарии последняя оказалась закупоренною; естественный процесс освобождения ее от человеческих избытков был остановлен, и эта страна должна была в свое время поразить мир особенно бурным выступлением. Последнее началось с появлением в Великой степи Чингисхана. Собрав под свои знамена огромные полчища кочевников, он с одною половиною их двинулся на восток и, овладев сначала всею Кореею и Китаем до Янтсекианга, направился затем в Индию. В то же время другая половина чингисхановых орд, брошенная в противоположную сторону, наводнила Западную Азию и Южную Россию.

Подчинив, таким образом, своей власти почти всю Азию и восточную половину Европы, воинственная Татария вместе с тем в первый раз со времени своего существования организовалась в Монгольское государство, или Золотую орду.

Но по многим причинам, объяснение которых отвлекло бы нас от главной мысли, основанная монгольскими пастухами империя не могла быть долговечною. Уже с Иоанна Калиты даровитые московские собиратели начинают управлять волею ханов и руками последних устраняют с пути препятствия к объединению России. Битвою на Куликовом поле Димитрий Донской решительно заявляет, что в поте лица работающий над своими нивами русский народ уже больше не слуга привыкшим снимать готовую жатву кочевникам. Грозный самодержец Иоанн IV берет под свою высокую руку царства Казанское, Астраханское и Сибирское. За ними наступает очередь ханства Крымского.

В течение того же времени наиболее действительное из человеческих орудий – соха, пласт за пластом подымая нетронутую с сотворения мира почву, прокладывает земледелию путь в самую глубь днепровских, донских, волжских и сибирских степей и несет с собою коренную перемену во внешнем виде и во внутренней жизни страны.

Там, где прежде расстилалась безбрежная пустыня, не производившая ничего кроме травы, зазолотились моря хлебов, затемнели сады, зазмеились дороги. Вместо каждый день переезжавших на новую кочевку убогих палаток явились постоянные жилища, выросли города и села, поднялись к небу купола церквей. Вместо быстрых и шумных, как степной ураган, татарских полчищ, переносившихся из одного конца степи в другой, зашагала медленная и страшная, как грозовая туча, пехота, предшествуемая полками хорошо обученной конницы и сопровождаемая тяжело громыхающею артиллерией. Короче говоря, из первобытной, подобно птицам небесным, питавшейся одними Божьими дарами Татарии выросла могущественная, живущая тяжелым хлебопашеским трудом и до последнего издыхания готовая защищать свои обильно политые потом и кровью земли Россия…

XII

Но заняв место Татарии, мы унаследовали и ее отношение к южной половине Азии, т. е. главным образом к Китаю и Индии, а поэтому посмотрим, какой капитал завещали нам наши предшественники.

Начиная уже с глубокой древности теплый и богатый юг неудержимо тянул к себе кочевые народы Севера. Нашествия их в ту сторону были так часты, что подробное перечисление их было бы утомительным, и мы ограничимся лишь наиболее известными. В 247 г. до Рождества Христова татары опустошили всю Печилийскую провинцию, после чего император Шихуанди приказал почтить волею Божьею скончавшееся от преклонных лет военное искусство китайцев постановкою ему памятника высотою в трехэтажный дом и длиною в три тысячи верст.

Это изумительное сооружение, известное под именем Великой стены, геометрически точно определило собою северную границу Китайской империи, но защитить последнюю от нашествия степных народов не могло. Во втором веке после Р.X. татары снова наводняют Китай, и он распадается на две самостоятельных части – северную и южную. В 1225 г. Чингисхан проходит Небесную империю до Янтсекианга и облагает данью династию Сонгов. В 1260 г. внук Чингисхана Кублай устраняет Сонгов и начинает собою династию Иен. Наконец, в XVII столетии на крайнем юго-востоке Татарии, среди полуоседлых тунгусов, появляется маленький князек по имени Нурачу. Подчинив своей власти сначала собственное племя маньчжуров и ближайших соседей, Нурачу основывает Маньчжурское царство со столицею Мукденом. А затем, как подобает доброму северянину, собирает армию и устремляется с нею на Китай. В 1644 г. маньчжуры овладевают Пекином и начинают править Китаем вплоть до последнего переворота.