Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор - Сукина Людмила Борисовна. Страница 21

Безоблачное счастье закончилось со смертью Петра. В глазах матери, императрицы Екатерины I, Анна и Елизавета из любимых дочерей быстро превратились в нежелательных конкуренток в борьбе за трон. Екатерина предприняла все возможное, чтобы отдать обеих замуж за границу. Это было не так просто, так как обе царевны родились до заключения официального брака между их отцом и матерью. Анну удалось пристроить за герцога Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского, а с Елизаветой ничего не вышло. Женихи отказывались от нее один за другим, а потом и она сама научилась отказывать тем, брак с которыми ущемлял ее собственную гордость. И после кончины матери ей осталось одно – попытаться сохранить свое положение потихоньку стареющей царевны при дворах своих родственников, один за другим сменяющихся на троне.

При юном императоре Петре II жизнь Елизаветы была вполне сносной. Ей удалось подружиться с племянником и даже стать ему необходимой. Царевна имела доступ ко многим важным делам и обладала немалым влиянием при дворе. К тому же император был и самым близким ее родственником – племянником. Сестра Анна вскоре после отъезда в Германию умерла, а ее сын Карл Петр Ульрих – другой племянник Елизаветы, был еще слишком мал и находился далеко.

Гораздо хуже стало ей в царствование Анны Иоанновны. Елизавете пришлось смирить свою гордость и изо всех сил стараться не перечить двоюродной сестре-императрице. Та, будучи вообще человеком мнительным, держалась по отношению к ней настороженно, но особо не притесняла. Анна хорошо помнила, что отец Елизаветы – Петр Великий – обошелся с ее семьей весьма милостиво, и ее замужество, сопровождавшееся фактической ссылкой в Курляндию, было наименьшим из зол, которое могло с ней приключиться при не столь благосклонном отношении императора. Анна ограничивалась постоянным наблюдением за жизнью и связями своей кузины. Во дворец Елизаветы в качестве агента императрицы и фельдмаршала Миниха был внедрен урядник Щегловитый, исполнявший обязанности домоправителя. Для слежки за царевной нанимали специальных извозчиков, которые тайно следовали за ее экипажем во время прогулок по городу и выездов в пригороды. Главное, с точки зрения Анны Иоанновны, было не допустить сговора Елизаветы с ее маленьким племянником – голштинским герцогом Петром, про которого императрица неоднократно говаривала в раздражении: «Чертушка в Голштинии еще живет».

К счастью, Елизавете удалось найти общий язык с фаворитом императрицы Бироном. Они оба нуждались друг в друге, так ощущали всю непрочность собственного положения при императорском дворе и больше ни на кого не могли опереться внутри царской семьи. Бирон следил за тем, чтобы Елизавета не нуждалась материально и могла поддерживать привычный образ жизни с выездами на охоту и устройством домашних праздников при ее малом дворе.

Елизавета изменилась внешне. Она сохранила прежнюю миловидность черт, но заметно пополнела. Правда, многие современники говорили, что полнота придает ее фигуре значительность, а приобретенная с годами величественная осанка только усиливала это впечатление. Остались в прошлом живость и веселость. Но лицо царевны часто освещала доброжелательная улыбка, сразу располагавшая к ней собеседников. Елизавета не могла не знать, что находится под постоянным наблюдением. Многие вельможи вежливо сторонились ее, чтобы не испортить репутацию близостью с опальной дочерью Петра Великого. И сама Елизавета старалась лишний раз не компрометировать хорошо знакомых ей людей. Она вела скромный и довольно уединенный образ жизни в окружении немногочисленных придворных и личных слуг.

Нельзя сказать, чтобы Елизавета была полной затворницей. Периодически в Петербурге появлялись слухи о ее очередных поклонниках и фаворитах. В этом не было ничего особенного. Уже со 2-й половины XVII века царский двор и семья Романовых сквозь пальцы смотрели на то, что незамужние взрослые царевны позволяют себе любовные связи и даже тайные браки с придворными и знатью. Некоторые из них не брезговали и приближенными ко двору простолюдинами. Один из них – придворный певчий Разумовский, стал по-настоящему дорог сердцу одинокой царевны Елизаветы, и впоследствии эта амурная связь принесла ему и его потомкам графский титул.

Алексей Григорьевич Разумовский (1709–1771) родился в семье простого украинского казака и оказался при дворе благодаря своему природному таланту – выразительному голосу и хорошему музыкальному слуху. Он был замечен в 1731 году среди певчих на клиросе в маленькой церкви черниговского села Чемар, куда заехали посланцы царевны Елизаветы, любившей церковное хоровое пение и везде искавшей певцов для своего хора. Разумовский был красив мягкой южной красотой, он не обладал особенными политическими способностями и амбициями, отличался некоторой леностью и не претендовал на власть, в отличие от того же Бирона. Вскоре он стал камер-пажем Елизаветы, заменив своего предшественника Шубина, попавшего в немилость. После государственного переворота и восшествия Елизаветы Петровны на императорский престол Разумовский удостоился генеральского и камергерского чинов. В 1756 году императрица пожаловала своему любовнику чин генерал-фельдмаршала и подарила Аничков дворец в Петербурге. Близость Алексея Разумовского к царице помогла сделать блестящую карьеру его талантливому брату Кириллу. Получив образование за границей, Кирилл Григорьевич Разумовский много путешествовал по Европе и стал одним из культурнейших людей своего времени. По возвращении в Россию он возглавлял Академию наук, а потом стал гетманом на Украине.

Алексей Григорьевич Разумовский был счастлив своими отношениями с Елизаветой и не мешал другим делать придворные карьеры. Поговаривали, что у него только один недостаток – он бывал «непокоен во хмелю». Но этим грехом при русском дворе никого нельзя было ни удивить, ни шокировать, поэтому все, включая саму Елизавету, относились к нему снисходительно. Разумовский был во всем согласен со своей возлюбленной, всегда покорен ее воле, чем заслужил особое доверие царевны. Некоторые источники утверждают, что Разумовский был не просто любовником Елизаветы, но и ее морганатическим супругом (якобы они тайно обвенчались). Свою верность и преданность царевне, а потом и императрице, он не раз доказывал словом и делом.

В число близких Елизавете людей входили и сыновья бывших сподвижников ее отца: братья Александр Иванович и Петр Иванович Шуваловы, Михаил Ларионович Воронцов. Они служили царевне так же верно, как их отцы когда-то служили Петру Великому. Возможно, их дружба была не вполне бескорыстной: не получив ничего от существующей власти, они надеялись сделать карьеру в случае возвышения своей покровительницы. Но по крайней мере Елизавета могла на них положиться и надеяться, что их советы послужат ей во благо.

Но самым преданным другом опальной царевны оказался ее личный врач Иоганн Герман Лесток. Этот немец приехал в Россию еще в царствование Петра, но оказался в сибирской ссылке по доносу о «неосторожном обращении» с дочерью одного из придворных слуг. Лесток был возвращен из Сибири Екатериной I, после чего его приблизила к себе молоденькая Елизавета, видимо, почувствовав в нем надежного и благодарного человека. Медик обладал целым набором полезных качеств: энергией, веселым нравом, умением вести беседу и заводить нужные связи. Лесток ловко и без труда собирал необходимую Елизавете информацию, всегда был в курсе всех придворных слухов, сплетен и секретов. Лесток дружил со многими иноземцами при дворе Анны Иоанновны, но всегда соблюдал интересы царевны. Когда Миних обещал врачу всякие блага за приватные доносы на Елизавету, тот сумел вежливо, но категорично отказаться от такой сомнительной чести.

После смерти Анны Иоанновны Елизавета смогла вздохнуть свободнее. Новые правители – брауншвейгцы были слишком заняты борьбой друг с другом, чтобы обращать серьезное внимание на царевну. Но одновременно ей перестали давать деньги, чтобы лишить возможности поддерживать материально своих сторонников. Елизавету стали жалеть в обществе. В то время как ее двоюродная племянница Анна Леопольдовна интриговала против собственного мужа Антона Ульриха и их семейные скандалы все чаще становились достоянием всего света, опальная царевна служила образцом достойного поведения. Печальная и величавая, она изредка являлась на официальные торжества и постепенно из жертвы обстоятельств превращалась в глазах современников в символ несправедливо отвергнутой государыни – «матушку Елизавету».