Искатель. 1964. Выпуск №5 - Аккуратов Валентин. Страница 8

Наконец прибор был готов.

— Уберите вы ваши секстанты, братцы. Ими же только орехи колоть хорошо — тяжелые. Мой прибор позволит определиться с точностью до двухсот метров, — подмигнув, шутливо сказал Шавров.

— Подумаешь! — не уступали штурманы. — Не велика беда, что наши секстанты дают точность до пяти километров, зато через полчаса. А с вашей точностью дай бог к утру получить результаты.

Однако, отшучиваясь, штурманы смотрели на прибор с почтительностью.

— Техника решает все, — сказал Шавров.

Настроение было хорошее. После посадки экипажи сверили записи в бортовых журналах: получалось, что сели где-то совсем рядом с островом Рудольфа.

Наконец развиднелось.

Шавров, словно верховный жрец с божеством-теодолитом в руках, вышел из палатки первым. За ним почтительной свитой двинулись штурманы. У выхода навигаторов ждали добровольные помощники, которым были вручены секундомеры.

Непривычно огромные и необыкновенно яркие звезды повисли надо льдами. И штурманы и астроном были в Арктике впервые, и их поразила картина звездного неба. Она очень четка, какой не бывает даже на юге в сайые темные ночи. Звезды почти не мерцали, горели ровным огнем, будто наблюдатели находились в космическом пространстве.

— Будем определяться по Полярной звезде в паре с Альфой созвездия Кассиопеи. Они расположены очень удачно, почти под девяносто градусов. Это и вам позволит быстро определиться и мне облегчит расчеты, — сказал Шавров.

Навигаторам предстояло определить высоты звезд над истинным горизонтом и в момент измерения засечь время. Имея и то и другое, штурманам оставалось найти в «Астрономическом ежегоднике» названия выбранных ими звезд и по эфемеридам, или координатам, этих светил рассчитать свое местонахождение.

Послышались команды:

— По Полярной… время!

— По Кассиопее… время!

И снова и снова.

Бортмеханики почтительно сбились в кучку у края импровизированной астрономической площадки.

— Ишь, нашли какую-то «Касалапопею», — подмигнув приятелям, проговорил Кекушев, бортмеханик самолета Фариха. — Плохо это кончится. Никогда о такой звезде не слыхивал.

— Серость ты механическая! — спокойно ответил сосед, слишком увлеченный наблюдением за астрономом, чтобы разобраться в тоне Кекушева. — Вон, видишь, пять звезд в виде буквы «3», положенной на спину…

— Вот эта? Красавица! — восхитился Кекушев и похлопал своего помощника Терентьева по плечу. — А знаешь, Валентин, завтра утром мы окажемся на Новой Земле.

— Не удивлюсь, — поддержал Терентьев своего начальника. — В таком сером месиве шли от самого мыса Желания, что не удивительно оказаться и на Новой. Как штурманы вообще землю нашли. И солнца нет и компасы магнитные — один показывает, может быть, и на север, а другой определенно цену на дрова в бухте Тихой.

Покуда бортмеханики иронизировали по поводу искусства навигаторов, те, взяв высоты звезд, удалились в палатку.

Первым закончил расчеты флагштурман Гордиенко.

Командиры кораблей внимательно следили за тем, как он проводил линии астрономических положений на полетной карте. Линии пересекались в центре острова Рудольфа.

— Что? — воскликнули пилоты. — Сели на Рудольфа? Миша, закрой свою гастрономию! Где жилье?

Гордиенко и сам с удивлением взирал на результаты своих расчетов.

— Что ж, напутал. Подождем результатов других штурманов. А я пойду еще раз измерю. — И флагштурман, не скрывая смущения, вышел из палатки.

Фарих сказал:

— Надо ждать результатов измерений астронома. У него хотя и медленнее, но абсолютно точно.

У двух других штурманов результат оказался таков: местонахождение — остров Джексона, тридцать километров южнее острова Рудольфа.

— Похоже, — заметил второй пилот Фариха, молчаливый Эндель Пуссеп. — Но вообще, — он оглядел сидевших за столом летчиков, — мне эти места удивительно напоминают Рудольф. Вот только ни огонька.

— В этом-то и дело. Федот, да не тот.

Пилоты посмеивались, глядя на Пуссепа.

Вошел Гордиенко, пожал плечами:

— Тот же результат!

— Как вы рассчитываете? — поинтересовались штурманы.

— У меня свои таблицы, составленные Федоровым — астрономом первой дрейфующей станции.

— Весь мир считается с «Астрономическим ежегодником», а у вас свои таблицы. Хорош флагштурман!

Фарих обнял навигатора за плечи.

— Иди, Миша, отдохни. Завтра проверишь. Ты здорово устал.

— Да, да, надо отоспаться, — смиренно согласился Гордиенко. — Видно, сбило у секстанта призму при посадке. Отсюда так упорно идет ошибка.

Забрались в спальные мешки, но не спали. Ждали результатов расчетов Шаврова. Он сказал:

— Сидим на северной части острова Джексона. В тридцати километрах от места своего назначения. Это абсолютно точно. До двухсот метров.

Утро пришло серым, пуржистым.

Устроившись в палатках поэкипажно, люди занимались своими делами. Дежурные заботились о питании. Остальные играли в домино, читали. Но стоило завязаться разговору, как он неизменно сворачивал к их довольно невеселому положению.

Стоял конец октября. В этих широтах устанавливалась прочная полярная ночь: беспросветная, пуржливая, морозная. Только чудо могло помочь колесной машине взлететь в таких условиях. О каком взлете могла идти речь, когда, чтоб не сбиться с пути, от машины к машине специально понатыкали черных флажков?

Прошел день, еще, еще и еще…

Палатки обложили кирпичами из плотного снега. Ветер выдувал тепло.

И небо постоянно было затянуто тяжелыми облаками.

Регулярная связь с Тихой и Рудольфом поддерживала неизменную надежду, что не нынче, так завтра будет ясная погода, им помогут выбраться из ловушки и они тоже включатся в поиски самолета Леваневского.

Прояснело наконец.

Где-то невероятно далеко на юге, так далеко, что, может быть, это только казалось, тлела заря. На севере ярко-ярко светили звезды.

Под моторами всех машин дружно шумели подогревные лампы.

Вооружившись лопатами, экипажи откапывали огромные колеса.

Первым пошел на взлет самолет Фариха. Моторы выли на полных оборотах. В первые мгновения казалось, что самолет набирает скорость. Но, не пройдя и пятидесяти метров, машина намертво завязала в сугробе.

И все-таки решили пробить в снегу взлетную дорожку хоть для одного самолета. Бились целый день. Но вечером поднялся ветер. К утру на месте пробитой траншеи была снежная целина.

Время коротали хождением в гости друг к другу. Много читали.

Стоило появиться звездам, как навигаторы и астроном снова и снова принимались уточнять местоположение.

Линии проходили у Джексона.

Однажды на помойке заметили голубых песцов. Решили ловить. Они улизнули. Единственным утешением было, что видели каких-то очень больших песцов, гораздо больше, чем тундровые.

Машины настолько засыпало снегом, что они походили на снежные горы.

В одну из светлых ночей поднялась небывалая тревога.

К юго-западу низко-низко над горизонтом двигалась какая-то зеленая звездочка.

Пока вызывали астронома, звездочку скрыл туман.

Астроном очень серьезно выслушал очевидцев. Долго думал. Потом сказал, что, должно быть, был болид — род крупного метеора.

Каждое утро поднимались очень рано. Откапывали входы в жилье, откапывали самолеты, пробивали дорожки между снежными домами. Экипаж Фариха принялся за постройку просторного ледяного зала — своего рода кают-компании.

Как-то к Фариху, дежурившему по кухне и мывшему посуду после еды, пришли бортмеханик Кекушев и его помощник Терентьев.

— Разрешите нам, Фабиан Брунович, отправиться пешком на Рудольф. Дойдем.

— Ни в коем случае. Темнота. Трещины. Медведи. Заблудитесь. Вот-вот будет погода, с Тихой прилетят Мазурук с Аккуратовым — вывезут.

Кекушев вздохнул:

— Фабиан Брунович, да мы на Рудольфе сидим. Километрах в десяти от базы…

Фарих сначала вытаращил глаза, потом сощурил их и двинулся на Кекушева с Терентьевым.