Маракотова бездна. Страна туманов (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 62

– Это оно! – воскликнул Мэйли, складывая газету трубочкой. – А сейчас, мистер Ни-во-что-не-верю, я оставляю вас. Делайте выводы самостоятельно.

Мэйли вышел из комнаты так же стремительно, как и вошел.

(Более подробно этот эпизод отражен в приложении.)

Глава 11,

в которой Сайлес Линден приходит в себя

Сайлес Линден – известный в прошлом боксер – знавал и лучшие времена. Тогда его жизнь была до предела насыщена и хорошим и плохим. Однажды он удачно поставил на скачках и получил выигрыш сто к одному. Следующие двадцать четыре часа прошли в пьяном угаре. Точный правый апперкот в нижнюю челюсть {126} Булла Ворделла вознес Сайлеса на вершину боксерского Олимпа и дал возможность побороться за чемпионский титул. Но все это казалось блеклым по сравнению с одним случаем, воспоминания о котором будут преследовать Сайлеса до последнего вздоха. Фанатичные последователи настаивают, что вступать на путь спиритуализма с нечистыми помыслами весьма и весьма опасно. К длинному списку печальных примеров, подтверждающих их правоту, можно смело добавить имя Сайлеса Линдена. Чаша грехов отставного боксера успела наполниться до краев задолго до того, как свершилось правосудие.

Побывав в доме Альджернона Мэйли, Сайлес смог убедиться, что рука лорда Рокстона не утратила былой силы. В пылу борьбы Сайлес не обратил внимания на увечья, которые получил. Но сейчас, выйдя за дверь, он схватился за покрытое синяками горло и хриплым голосом стал изрыгать проклятия. Грудь тоже болела: Мэлоун надавил на нее острым коленом, когда прижимал разъяренного боксера к полу. Болела даже рука, которой Сайлес так лихо ударил Мэйли. Выбитая кость, о которой он рассказывал брату, давала о себе знать. Подводя итог, можно сказать, что у Сайлеса было отвратительное настроение, и на то была уважительная причина.

– Я подкараулю вас по очереди, – рычал он, поглядывая на окна своими маленькими поросячьими глазами. – Подождите, ребята, у вас все еще впереди.

Вдруг его осенило. Сайлес повернулся и быстро зашагал вдоль по улице. Он торопился в полицейский участок.

Жизнерадостный, румяный, черноусый инспектор Мерфи до сих пор находился на рабочем месте.

– Что вы хотите? – спросил инспектор не слишком радушно.

– Я слышал, что вам удалось осудить медиума.

– Да, удалось. Этот медиум ваш брат.

– Мне все равно. Я не поддерживаю с ним отношений. Что перепадет мне за помощь?

– Ничего, ни единого шиллинга.

– Что-что? Это ведь я снабдил вас информацией! Что бы вы могли сделать, если бы я не дал инструкций?

– Если бы на вашего брата наложили штраф, всем нам, возможно, кое-что перепало бы. Но мистер Мелроуз отправил его в камеру. Мы тоже остались ни с чем.

– Черт побери, не верю! Неужто эти две женщины не получили ни гроша? Какого черта тогда я подставил своего брата? В следующий раз ищите жертву без меня.

Мерфи отличался холерическим темпераментом {127} и был преисполнен чувством собственной значимости. Он не позволял подобного тона никому, особенно когда находился в собственном офисе. Инспектор рывком поднялся с места. Его лицо покраснело от гнева.

– Послушайте, Сайлес Линден. Я способен найти преступника, не выходя из полицейского участка. А вы, если не хотите остаться здесь надолго, скорей уносите ноги. К нам поступают многочисленные жалобы на то, как вы издеваетесь над двумя своими детьми. Учтите, больше мы не будем закрывать на это глаза.

Сайлес Линден выскочил из комнаты еще более разъяренный, чем прежде. Два стакана рома с водой, которые он выпил по дороге, ничуть не успокоили его. Наоборот, Сайлес принадлежал к той категории людей, которые становятся более опасными прямо пропорционально количеству выпитого. Поэтому не многие отваживались выпивать с ним.

Сайлес проживал в длинном кирпичном доме, называемом Болтон-Корт, на задворках Тотнэм-Корт-роуд. Дом располагался в тупике. Узкая улица упиралась в высокую стену, которая огораживала большой пивоваренный завод. Квартиры в доме не отличались большими размерами. Очевидно, именно поэтому обитатели Болтон-Корта, взрослые и дети, проводили большую часть времени на улице. Вот и сейчас несколько человек толпились перед входом. Стоило Сайлесу подойти к одинокому фонарю, как его коренастую фигуру окинули неодобрительными взглядами. Моральные устои обитателей Болтон-Корта не были слишком суровыми. Но даже в этом месте Сайлес вел себя хуже остальных. В дверях стояла высокая худая еврейка с орлиным носом и строгими глазами – Ребекка Леви, жившая в соседней квартире. За ее фартук держался маленький ребенок.

– Мистер Линден, – произнесла Ребекка, когда боксер проходил мимо. – Вашим детям требуется больше заботы. Маленькая Марджери провела целый день у меня. Девочка недоедает.

– Не суй свой длинный нос не в свое дело! – зарычал в ответ Сайлес. – Я уже говорил тебе, а сейчас повторю: держись от меня подальше. Если бы ты была мужчиной, я поговорил бы с тобой по-другому.

– Если бы я была мужчиной, то вы ни за что не осмелились бы так со мной разговаривать. Сайлес Линден, вам не стыдно так обращаться с детьми? Если дело дойдет до суда, я найду, что сказать.

– Проваливай к черту! – рявкнул Сайлес и ударом ноги распахнул незапертую дверь в свою квартиру. Из гостиной выглянула большая неряшливая женщина с копной крашеных волос. В ее чертах можно было заметить следы былой красоты, но сейчас она выглядела перезревшей и запущенной.

– А, это ты? – протянула женщина.

– А кто ты думала это может быть? Герцог Веллингтонский? {128}

– Я думала, что это сумасшедший бык заблудился в коридоре и бодает нашу дверь.

– Очень смешно, не правда ли?

– Может быть. У меня больше нет повода для смеха. В доме нет ни шиллинга, не на что купить пинту пива, а твои чертовы детишки продолжают мотать мне нервы.

– Что они опять натворили? – спросил Линден, нахмурившись.

Когда эта пара не находила повода повздорить друг с другом, она объединялась против детей. Линден вошел в гостиную и плюхнулся в деревянное кресло.

– Они снова видели твою первую.

– Откуда ты знаешь?

– Я слышала, как он что-то говорил девчонке. Мол, матушка была здесь. А потом с ним случился один из его обычных приступов.

– Это у нас семейное.

– Конечно, – ответила женщина. – Если бы не припадки, ты бы нашел работу, как остальные мужчины.

– О, заткнись, женщина! Я говорю о своем брате. У Тома бывают видения, а мой сын – точная копия дяди. Он впадал в транс, не правда ли? И что ты сделала?

Женщина выдавила злобную улыбку.

– Я сделала то, что обычно делаешь ты.

– Что, снова капала на него горячим воском?

– Не так уж много воска, лишь для того, чтобы разбудить его. Не существует другого способа вывести малыша из транса.

Сайлес пожал плечами.

– Поосторожней, дорогуша. Ходят слухи о том, что нами заинтересовалась полиция. Если копы увидят ожоги, мы оба загремим в камеру.

– Сайлес, ты совсем спятил. Разве могут родители причинить вред своему чаду?

– Конечно, не могут. Но ты ведь им не родная мать, а мачехи пользуются дурной славой. Чертова еврейка из квартиры напротив видела, как ты лупила маленькую Марджери бельевой веревкой, а сегодня она сделала мне замечание по поводу еды.

– Что не так с едой? Твои детки – маленькие прожорливые ублюдки. Когда я обедала, то дала им по куску хлеба. Немного воздержания не повредит. Может, перестанут говорить дерзости.

– Вилли грубил тебе?

– Да, сразу, как только проснулся.

– После того как ты капала на него раскаленным воском?

– Но я делала это ради его же блага, разве не так? Я пыталась избавить мальчика от дурной привычки.

– Что он такого сказал?