Маракотова бездна. Страна туманов (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 63

– Обругал меня от души. Вспоминал свою мать. Угрожал, что она расправится со мной. Меня уже тошнит от воспоминаний о его маме.

– Помолчи, не трогай Эмми. Она была хорошей женщиной.

– Это сейчас ты так говоришь, Сайлес Линден. Напомнить, как ты отзывался о ней, когда она была жива?

– Держи язык за зубами, женщина! Мне и так хватило неприятностей на сегодня, без твоих причитаний. Неужто ты ревнуешь к покойной? Вот что с тобой происходит.

– А то, что ее чертовы ублюдки уже пять лет оскорбляют меня, тебя совсем не волнует?

– Нет, я не говорил этого. Если Вилли оскорбил тебя, я сам с ним разберусь. Где ремень? Пойди принеси мне его.

Женщина подошла к Сайлесу и поцеловала его.

– Я люблю только тебя, Сайлес.

– О, черт, не морочь мне голову. Я не в том настроении. Лучше приведи Вилли. И не забудь позвать Марджери. Хорошая порка выбьет дурь и из ее головы.

Женщина вышла из комнаты, но через минуту вернулась.

– Он снова впал в транс! – закричала она. – Мои нервы больше не выдерживают! Я не могу видеть его в таком состоянии. Пойдем со мной, Сайлес, увидишь все своими глазами!

Сайлес последовал за женой на кухню. В очаге тлел огонь. Рядом в кресле, свернувшись калачиком, сидел светловолосый мальчик лет десяти. Его голова была запрокинута, тонкое лицо повернуто к потолку. Глаза мальчика были наполовину закрыты, лишь белки выглядывали из-под густых ресниц. В его чертах чувствовалось истинное умиротворение и покой. В углу напротив сидела крошечная девочка, на год или два младше мальчугана. Она не сводила со своего брата испуганных грустных глаз.

– Выглядит ужасно, не так ли? – произнесла женщина. – Кажется, что он не принадлежит этому миру. Почему Господь не пойдет ему навстречу? Ведь ребенку не очень хорошо здесь.

– Эй, а ну-ка вставай! – закричал Сайлес. – Хватит притворяться, твои хитрости не пройдут! Просыпайся! Ты меня слышишь?

Сайлес схватил мальчика за руку и тряхнул. Ребенок даже не пошевелился. На тыльной стороне ладони виднелись красные волдыри от ожогов.

– Черт побери, ты, кажется, перестаралась с воском. Ты хочешь сказать, Сара, что понадобилось столько воска, чтобы разбудить его?

– Не знаю. Возможно, я капнула разок-другой лишку. Вилли так злит меня, что я не могу сдержаться. Но ты ведь знаешь, что он ничего не чувствует, когда находится в подобном состоянии. Ты можешь трубить ему в ухо, он не услышит. Посмотри!

Женщина схватила мальчика за волосы и стала трясти. Ребенок застонал и вздрогнул. Затем снова провалился в сон.

– Послушай, – задумчиво сказал Сайлес и почесал покрытый щетиной подбородок. – Мы сможем заработать кучу денег, если возьмемся за дело правильно. Соберем полные залы. Чудесный мальчик, или как там это делается? Неплохой заголовок для афиши! Его дядя не последний человек в этом бизнесе, следовательно, поверят и малышу.

– Мне казалось, что ты сам собирался этим заняться.

– Ничего не вышло, – рявкнул в ответ Сайлес. – Не смей больше об этом говорить. Все кончено.

– Так быстро?

– Я ведь предупредил: не смей вспоминать об этом! – заорал Сайлес. – У меня такое паршивое настроение, что я готов переломать кому-нибудь кости. Не трогай меня, иначе пожалеешь! – Он подскочил и ущипнул мальчика за руку со всей силой, на какую был способен. – Вот те на, он просто чудо! Посмотрим, насколько далеко это может зайти.

Сайлес наклонился к затухающему огню и щипцами вытянул багровый уголек. Затем опустил щипцы на голову мальчика. Раздался запах паленых волос и обожженной плоти. С криком боли мальчик пришел в себя.

– Мама, мама! – закричал ребенок.

Девочка в углу подхватила крик. Дети плакали, как испуганные ягнята, которые отбились от стада.

– Черт возьми вашу маму! – закричала женщина, схватив Марджери за воротник потрепанного черного платья. – Перестань визжать, ты, маленькая вонючка!

Она ударила девочку по лицу. Вилли подскочил к мачехе и стал колотить по ее голеням ногами, пока тяжелый удар Сайлеса не отбросил его в угол. Разъяренный боксер схватил деревянную рейку и начал хлестать скорчившихся от боли и ужаса детей. Они закрывались руками от жестоких побоев и громко молили о пощаде.

Неожиданно раздался голос:

– Немедленно прекратите!

– Опять эта чертова жидовка! – воскликнула жена Сайлеса и помчалась к двери. – Что ты делаешь у нас на кухне? Проваливай немедленно или получишь!

– Если я еще раз услышу детский плач, то тут же пойду в полицию.

– Убирайся отсюда! Проваливай!

Разъяренная мачеха, как боевой корабль, ринулась в бой, но высокая костлявая еврейка преградила ей дорогу. Столкнувшись с соседкой, миссис Линден громко вскрикнула и попятилась назад. Кровь потекла по ее лицу – острые ногти оставили четыре полосы на пухлой щеке. Сайлес, выругавшись, отодвинул жену в сторону, обхватил незваную гостью за талию и вышвырнул за дверь. Соседка упала плашмя на землю. Ее конечности распростерлись в стороны, как у наполовину выпотрошенной птицы. Не вставая с земли, Ребекка подняла скрюченные руки к небу и стала осыпать Сайлеса проклятиями. Боксер с грохотом захлопнул дверь. Со всех сторон начали собираться привлеченные шумом ссоры соседи. Миссис Линден, которая стояла у окна, с облегчением заметила, что соседка нашла в себе силы встать и доковыляла до дверей собственной квартиры. Женщина громогласно высказывала все, что думала о своих обидчиках. Евреи никогда не забывают ни тех, кто их обидел, ни тех, кто помог в трудную минуту.

– С ней все в порядке, Сайлес. Я боялась, что ты убьешь ее.

– Именно этого она и хотела, чертова сука. Мало того, что я встречаю ее каждый день во дворе? Так у нее хватило наглости ворваться к нам в дом! Я спущу с Вилли шкуру. Он во всем виноват. Куда он подевался?

– Дети убежали к себе в комнату. Я слышала, как они заперли двери на замок.

– Это им не поможет.

– Я больше и пальцем их не трону, Сайлес. Под окнами собрались соседи. Я не хочу неприятностей.

– Ты права, – прорычал Сайлес. – Порка подождет до моего возвращения.

– Куда ты собрался?

– Прогуляюсь до «Адмирала Вернона». Возможно, удастся подработать спарринг-партнером {129} у Лонга Дэвиса. В понедельник он начинает тренироваться, и ему понадобится партнер моего веса.

– Надеюсь, что ты говоришь правду. Мне уже надоело слышать об этом пабе. Я прекрасно знаю, чем заканчиваются твои походы в «Адмирал Вернон».

– Паб – единственное место, где я чувствую себя спокойно, – ответил Сайлес.

– Ты зачастил туда в последнее время.

– Не ворчи, – сказал Сайлес. – Если бы ворчание делало мужчину счастливее, я стал бы самым счастливым на земле.

Сайлес натянул на голову шляпу и вышел на улицу. Он тяжело ступал по деревянным доскам, которыми были вымощены подвалы пивоварни.

Вверху, на грязной веранде на набитом соломой потрепанном матраце сидели, прижавшись друг к другу, две маленькие фигурки. Их руки переплелись, по щекам струились горячие слезы. Перепуганные брат и сестра боялись кричать, чтобы звуками не привлекать внимания жестоких взрослых. Когда кто-то из детей начинал громко всхлипывать, другой изо всех сил старался его успокоить:

– Тихо, тихо, не кричи!

Вдруг дети услышали, как хлопнула входная дверь и раздались тяжелые шаги по деревянным доскам. Мальчик и девочка радостно сжали друг друга в объятиях. Возможно, когда отец вернется, он убьет их, но теперь хотя бы несколько часов они будут находиться в безопасности. Что касается мачехи, то несмотря на то, что она была злобной и мстительной, дети боялись ее меньше, чем отца. Они знали, что отец свел в могилу их мать, и опасались, что последуют за ней.

В комнате царил полумрак. Тусклый свет едва проникал сквозь грязное окно и отражался от пола. На стенах шевелились черные тени. Неожиданно мальчик напрягся, крепче обхватил сестру и уставился в темный угол.

– Она идет, – прошептал он. – Она идет.