Ареал. Заражение - Тармашев Сергей Сергеевич. Страница 24

Щёлкающий, словно кнут, голос Берёзова вернул обстановку в нормальное русло. Лейтенант было недовольно посмотрел на него, но, встретив жёсткий взгляд капитана, промолчал и отвёл глаза. «Отлично, — подумал Иван, — значит, и обо мне ты тоже всё знаешь. А ведь ты трус, лейтенант. Не рискнул со мной сцепиться только из-за моего послужного списка… Звание и возраст тебя бы не остановили, с твоими-то связями и претензиями на исключительность».

— Да, конечно! — спохватился Рас. — Виноват, прошу прощения! Продолжаем. Аномалию надо обходить со свободной стороны, то есть справа или слева от неё должно быть открытое место. Ни в коем случае нельзя идти между двух препятствий, особенно стоящих близко друг к другу. Такие места любит Паутина, а заметить её можно только в закатных или рассветных сумерках, это такие тонкие серебристые нити, густо растянутые. Днём и ночью их не видно. Зато слышен треск, если бросить в них гильзу. Сначала думали, что треск оттого, что Паутина рвется. Многие сложились на этом. Брали палку, шерудили ею в паутине, пока полностью не собьют, и шли. А через день умирали от разрыва сердца. Это уже потом выяснили, что Паутина не сбивается. Она вообще не рвется, она исчезает из видимого глазу диапазона спектра, словно гаснет луч света, вроде лазера, который переходит с видимой глазу частоты на невидимую. А треск — это она так передаёт свою энергию тому, что в неё попало.

Рас подошёл к грифельной доске и снял колпачок с маркера.

— Я сейчас набросаю схему, — он принялся штрихами вырисовывать на доске подобие кляксы, — это надо запомнить обязательно. Аномалия называется Оковы. Сама она не видна, но трава под ней складывается вот в такой рисунок. Если в неё вляпаться, она приковывает к земле. Человек падает и не может сдвинуться с места, словно прикованный. Если идешь с группой, то вдвоём можно вытащить, одному не хватит сил. Многие одиночки так и умирали от жажды, прикованные к земле.

— Не проще ли было принести с собой изображение? — усмехнулся лейтенант.

— Оковы — это аномалия Жёлтой Зоны, — не отвлекаясь от рисования, объяснил Рас, — там камеры не работают. Там вообще никакое оборудование не работает, даже компас. Так что ходить приходится по памяти. Потому и роботы дистанционного управления, и беспилотники всякие, и Джи-Пи-Эс, и рации — всё это там бесполезно. Если самолёт или вертушка случайно пересечёт воздушную границу Жёлтой Зоны, вся его аппаратура откажет, двигатели заглохнут, и он упадёт. Там, в Зоне, скопилось достаточно обломков от этого добра…

Он сделал ещё несколько штрихов и удовлетворённо кивнул, глядя на результат:

— Вот, очень похоже получилось, запоминайте. Она как клякса, только метра полтора в поперечнике. Обходить можно практически вплотную, главное, не пересекать вот эти её «брызги», — Рас указал на выступающие части «кляксы», — если ваш напарник вляпался, то тащить его надо за то, что точит за её границами, неважно, руки это, ноги или голова. Если удалось вытащить, то, считай, отделался лёгким испугом. Оковы человека не повреждают.

Рас обвёл взглядом сидящих:

— Вообще, аномалии Жёлтой Зоны вы будете обзорно изучать на третьем месяце подготовки, а подробный курс вам прочтут уже перед допуском к работе в Жёлтой. Там всё намного сложнее, почти вся гадость или летает, или переползает, или течёт, или хотя бы шевелится. Я про Оковы рассказал потому, что совсем недавно они стали появляться в Зелёной Зоне. Самих их не видели, видели лишь результат — дохлое зверьё. Но лучше сразу быть в курсе, мало ли что. Кстати, от Оков помогает Отмычка, метаморфит такой, похож на сделанную из янтаря черепаху, величиной с кулак. Если носить его в кармане на бедре, Оковы на тебя не действуют, хоть пляши на них. Правда, если Отмычка лежит в рюкзаке, то сначала прикует, а это довольно болезненный удар о землю. Но потом можно выползти без проблем. К сожалению, Отмычка — вещица очень редкая, почти такая же, как Шестое Чувство.

— А что это за Шестое Чувство такое? — спросил сидящий неподалёку от Ивана человек.

— Вы про него у своего инструктора спросите, — улыбнулся Рас, — майор любит рассказывать эту историю. — Он посмотрел на часы: — У меня на сегодня всё, мне пора. Ваш инструктор будет послезавтра, а на завтра вам найдут кого-нибудь на замену.

6

Замена оказалась довольно неожиданной. Сначала минут десять они сидели в своём конференц-зале предоставленные сами себе, и Берёзов исподволь разглядывал своих сокурсников. Состав слушателей был довольно разновозрастным. Двое, выскочка лейтенант и его приятель в погонах старлея с повадками шестёрки и подхалима, были младше Ивана лет на пять, ещё один капитан, скорее всего, ровесник, ему около тридцати, и майор лет сорока, наверное, долго просидел где-то на тупиковой должности. Присутствующие молчали, лишь лейтенант, как всегда, рисовался, нарочито громко обсуждая с подхалимом свои подвиги на любовном фронте. Старлей лебезил и подхалимствовал, восхищаясь неимоверной крутизной Хантера. Иван усмехнулся про себя. Сопляк взял себе радиопозывной «Хантер». Ишь, как громко. Интересно, это он для храбрости или для выпендрёжа? Скорее всего, и то и другое сразу. Вряд ли ему выдали такой идиотский позывной, наверняка папа разрешил, или кто тут у него в верхах… Что ж, пусть развлекается, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не руками. Профессионал никогда не возьмёт себе кичливый позывной, у спецов свои традиции, своя культура и свои приметы. Чем больше бахвальства в позывном, тем меньше представляет собой его владелец. Желторотым соплякам, никогда не бывавшим в бою, этого не понять. А вообще странно, что всего лишь «Хантер». Что ж так поскромничал-то. Мог бы назваться «Рэмбо», «Тайсон», «Терминатор», «Прирождённый Убийца», а ещё лучше — «Чёрный Плащ»…

В коридоре раздались торопливые шаги, и спустя полминуты дверь в конференц-зал отворилась. Лейтенант скабрезно присвистнул. В аудиторию вошла молодая женщина в облегающем стройную фигуру брючном костюме.

— Очень умно, — она смерила лейтенанта пренебрежительным взглядом, — ничего другого от дуболома из службы безопасности ожидать и не приходилось.

— А чем вы недовольны? — осклабился лейтенант. — Я обратил на вас внимание, как на женщину! — Он расплылся в улыбке. — Я эмоциональный человек, и это было от души. Признайтесь, вам ведь доставляет удовольствие, когда вы оказываетесь в центре мужского внимания!

— Оказаться в центре внимания низкоорганизованных приматов — удовольствие весьма сомнительное! — Женщина брезгливо посмотрела на лейтенанта. — Так что оставьте свои эмоции при себе!

— Феминистка, что ли? — скривился тот. — Считаете себя умнее всех? С чего бы это? Только потому, что на мне форма? В другой обстановке на мне будет костюм от «Бриони»! Внешность, между прочим, обманчива! А первое впечатление обычно ошибочно.

— Уверена, что не в вашем случае! — отрезала она. — Впрочем, вы с лёгкостью сможете доказать мне своё интеллектуальное превосходство! Назовите область науки, в которой вы защитили свою диссертацию, и я с удовольствием побеседую с вами на эту тему!

— При чём тут диссертации?! — злобно-обиженно прошипел лейтенант. — Не всем же штаны за пробирками протирать, кто-то должен и управлять книжными червями!

— Разумеется! — поддержала его женщина. — Например, книжными червями нашего ГНИЦ управляет академик Морозов. Он почётный академик РАН, имеет три докторских степени, десятки научных работ, в том числе его перу принадлежат четыре учебника для высших учебных заведений, по которым преподают в двадцати двух Академиях страны. И если вы, МОЛОДОЙ человек, — она язвительно выделила голосом слово «молодой» так, что лейтенанта аж покоробило от злости, — мечтаете об управлении книжными червями, для начала прочтите хотя бы один из них. Надеюсь, хоть читать-то вы умеете?!

— Как остроумно! — Похоже, лейтенант её уже тихо ненавидел. — Я вас узнал! Вы внучка Петросяна!

— Со зрением у вас так же печально, как и с мышлением, — снисходительно усмехнулась женщина, — надеюсь, у остальных со всем этим получше, иначе я решительно не понимаю, зачем меня сюда прислали! — Она окинула взглядом конференц-зал. — Давайте не будем дальше тратить драгоценное время. Начнём занятие.