Рассвет - Майер Стефани Морган. Страница 17

Я перевела взгляд на волосы — и застонала.

— Белла? — Эдвард вырос рядом со мной.

— Мне эти перья за всю жизнь не вычесать! — Я горестно ткнула в похожую на куриное гнездо прическу и принялась выбирать пушинки по одной.

— И кроме перьев ее ничего не волнует… — пробормотал Эдвард, но пух вытаскивать помог, причем у него дело двигалась в два раза быстрее.

— Неужели тебе не смешно? Я же вылитое пугало огородное!

Он не ответил, только еще проворнее заработал пальцами. Собственно, что спрашивать? И так понятно, в таком настроении ему не до смеха.

— Ничего не выйдет, — вздохнула я. — Все присохло намертво. Попробую смыть под душем. — Повернувшись, я обняла его за талию. — Поможешь?

— Лучше раздобуду что-нибудь на завтрак, — тихо ответил он, размыкая мои руки, и поспешно удалился. Я вздохнула ему вслед.

Вот и весь медовый месяц. В горле встал комок.

Смыв почти все перья и переодевшись в непривычное белое хлопковое платье, удачно скрывающее самые страшные синяки, я прошлепала босиком на восхитительный запах яичницы с беконом и чеддером.

На кухне Эдвард у сияющей плиты как раз перекладывал омлет со сковороды на голубую тарелку. От запаха закружилась голова. Сейчас проглочу весь омлет одним махом вместе с тарелкой и сковородой!

— Держи. — Эдвард с улыбкой повернулся и поставил тарелку на выложенный мозаикой столик.

Примостившись на кованом стуле, я набросилась на горячий омлет. Обожгла все горло, но темпа не сбавила.

Эдвард сел по другую сторону стола.

— Надо кормить тебя чаще.

— Когда? Во сне? — удивилась я. — Очень вкусно, кстати. А уж из рук повара, который сам ничего не ест, — вообще шедевр.

— Кулинарные передачи, — пояснил он, просияв моей любимой хитрой улыбкой.

Какое счастье видеть его улыбающимся! Наконец-то он хоть чуть-чуть пришел в себя.

— А яйца откуда?

— Передал уборщикам, чтобы забили холодильник. Впервые за все время. Надо их будет попросить собрать перья… — Осекшись, Эдвард уставился в пространство поверх моей головы. Я промолчала, боясь снова его расстроить.

Завтрак я слопала весь, хотя еды там было на двоих.

— Спасибо! — Я перегнулась через стол, чтобы поцеловать Эдварда. Он машинально ответил, но тут же замер и отстранился.

Я скрежетнула зубами. Вопрос, который я все равно собиралась задать, прозвучал как обвинение.

— То есть ты вообще больше до меня дотрагиваться не будешь?

Эдвард помолчал, едва улыбнувшись, погладил меня по щеке. В его прикосновении было столько нежности, что я невольно наклонила голову и уткнулась ему в ладонь.

— Ты же понимаешь, я не об этом.

Он со вздохом опустил руку.

— Понимаю. Да, именно так. — Эдвард вздернул подбородок и проговорил решительно: — Пока ты не переродишься, я не стану заниматься с тобой любовью. Чтобы не причинить тебе новую боль.

6. Развлечения

Найти, чем меня развлечь, стало занятием номер один на острове Эсми. В ход шло все. Подводное плавание (я с трубкой, Эдвард — без, демонстрируя способность подолгу обходиться без воздуха). Экспедиция в джунгли, узкой полосой окаймляющие скалистый пик. Прогулки в гости к попугаям, обитателям южной оконечности острова. Мы любовались закатом из каменистой лагуны на западном берегу. Играли с дельфинами, плещущимися на теплом мелководье. Вернее, играла я; завидев Эдварда, дельфины тут же бросались врассыпную, как от акулы.

Эдвард пытался загрузить меня по полной, чтобы я даже не заикалась о сексе. Все попытки пристроиться с ним вдвоем перед плоским плазменным экраном и не делать ничего тут же пресекались волшебными словами «коралловые рифы», или «подводные пещеры», или «морские черепахи». Целый день мы носились по острову и, когда садилось солнце, я уже не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой.

За ужином я клевала носом над тарелкой — однажды так и заснула, Эдварду пришлось нести меня в постель. А еще он все время готовил огромные двойные порции, которые я съедала одна, умирая от голода после карабкания по скалам и плавания. Осоловев от еды, я, само собой, засыпала на ходу. Хитроумный план в действии.

При таком раскладе шансы соблазнить Эдварда катастрофически таяли. Но я не сдавалась. Пробовала переубеждать, уговаривать, дуться — без толку. Какие тут убеждения, если глаза слипаются на полуслове… А мне снились сны — в основном кошмары, настолько яркие и неотличимые от реальности (видимо, из-за буйства красок на острове), что я все равно поднималась утром невыспавшаяся.

Примерно через неделю я решила поискать компромисс.

Теперь я спала в голубой комнате. Уборщики пока не приходили, поэтому в белой спальне до сих пор высились сугробы из пуха и перьев. А голубая была поменьше, и кровать поскромнее. Стены отделаны темными тиковыми панелями, и все обтянуто роскошным голубым шелком.

Постепенно я привыкла переодеваться на ночь в кружевные наряды из коллекции Элис. По сравнению с микроскопическими купальниками, которые она сунула мне в чемодан, их можно было считать целомудренными. Неужели Элис было видение, что мне понадобится что-нибудь в таком роде, и все эти соблазнительные кружева и шелк не случайность? Бр-р. Представить стыдно.

Начинала я потихоньку — с шелковой пижамы цвета слоновой кости, опасаясь, что слишком открытые вещи при моих синяках скорее оттолкнут. Я была готова пойти дальше. Но Эдвард обращал на кружева и шелк не больше внимания, чем на заношенные треники, в которых я спала дома.

Синяки постепенно проходили — местам желтея, местами исчезая совсем. Поэтому сегодня я утащила в отделанную деревом ванную, чтобы переодеться после душа, самый куртизанский комплект. Черный кружевной — даже смотреть стыдно. До самого выхода из ванной я старательно отворачивалась от зеркала. Боялась струсить.

Наградой мне были широко распахнувшиеся при виде меня глаза Эдварда — лишь на секунду, потому что справился он с собой моментально.

— Ну как? — Покрутившись, чтобы продемонстрировать наряд со всех сторон, спросила я.

Он откашлялся.

— Очень красиво. Ты всегда красивая.

— Спасибо… — с легкой обидой протянула я.

Мягкая постель манила со страшной силой. Эдвард обнял меня и прижал к себе — все как всегда, как и в предыдущие ночи. В этой жаре и духоте без его прохладных рук не заснешь.

— Давай договоримся, — сквозь подступающий сон пробормотала я.

— Никаких уговоров!

— Ты ведь даже не знаешь, о чем…

— Все равно.

— Ну и пусть, — со вздохом согласилась я. — Я просто хотела… А, ладно.

Подождем, пока проглотит наживку. Я зевнула.

Хватило минуты. Я даже не успела вырубиться окончательно.

— Хорошо. Рассказывай, что ты хотела.

Я стиснула зубы, чтобы не улыбнуться. Перед возможностью сделать мне подарок Эдвард никогда не мог устоять.

— Мне тут подумалось… По идее, Дартмут всего лишь прикрытие, но что плохого, если я действительно поучусь семестр в колледже? — Я повторяла его собственные слова из прошлого, когда он уговаривал меня повременить с превращением в вампира. — Буду развлекать Чарли историями о студенческой жизни. Обидно, конечно, если не смогу угнаться за институтскими умниками. И все же… Восемнадцать, девятнадцать — какая, по большому счету, разница? Морщинами за год я вряд ли покроюсь.

Эдвард погрузился в долгие размышления. Затем произнес глухим голосом:

— Ты хочешь подождать. Побыть человеком.

Я прикусила язык, чтобы дать Эдварду как следует все обдумать.

— Зачем ты так со мной? — неожиданно зло выпалил он сквозь зубы. — Думаешь, мне и без этого не тяжело? — Эдвард собрал в кулак кружевную пену, и я испугалась, что сейчас он оторвет все оборки с мясом. Но пальцы разжались. — А, все равно. Никаких уговоров.

— Я хочу в колледж.

— Нет, не хочешь. Ради чего снова подвергать твою жизнь опасности? Ставить ее под удар?

— Я правда хочу. Не столько в колледж, если честно, сколько еще чуть-чуть побыть человеком.