Нежданно-негаданно - Гордон Люси. Страница 3

– Для этого вам придется немножко подождать.

– Я весь внимание.

– Так на чем я остановилась? Ах да, снимки. Он, по-видимому, задался целью влюбить меня в себя, считая, что это добавит нечто особенное его фотографиям. Поэтому Томми пригласил меня на обед и ослепил.

– И вы попались на удочку актерского обаяния? – уточнил Данте, слегка нахмурившись, словно ему трудно было в это поверить.

– Нет, Томми оказался умнее. Он здорово сыграл, заверив меня, что наконец-то стал самим собой, Томми Виггсом. Он попросил, чтобы я называла его настоящим именем, так как Сандор – для публики. В душе же он простой парень. – И она добавила:

– По мне, это несколько тошнотворно, но в тот вечер все было очаровательно. Дело в том, что Томми создан для того, чтобы быть киноактером. Он производит большое впечатление именно на крупных планах, и чем ближе, тем лучше.

– И он позаботился, чтобы вы стали как можно ближе?

– Не в тот вечер, – пробормотала Ферн, – но в конце концов – да.

Она замолчала, вспоминая моменты, которые в свое время казались милыми, а в ретроспективе выглядели нелепо. Да, она легко влюбилась и очень рада, что теперь все это в прошлом.

Данте пристально наблюдал за ней, и глаза его потемнели. Он поднял руку, подзывая бармена, и Ферн неожиданно обнаружила, что Данте наливает ей в бокал шампанское.

– Чувствую, что вы все-таки в нем нуждаетесь, – заявил он.

– Да, – пробормотала она, – пожалуй.

– Так что же киноактер делал в театре? – полюбопытствовал Данте.

– Он чувствовал, что люди не воспринимают его всерьез.

– Да поможет нам Бог! Еще один! Они делают карьеру на своей конфетной внешности и при этом хотят, чтобы их уважали.

– В самую точку, – усмехнулась Ферн. – Вы уверены, что не знаете его?

– Нет, но встречал много подобных. Некоторые дома из тех, что я продаю, принадлежат людям такого типа – самовлюбленным, занятым исключительно своей особой.

– Именно. Кто-то убедил Томми, что, если он сыграет в шекспировской пьесе, все будут потрясены, поэтому он согласился на главную роль в «Антонии и Клеопатре».

– Он играл Антония, великого любовника?

– Да. Но, думаю, его больше привлекал тот факт, что Антоний жил в Древнем Риме. Это позволяло Томми носить короткие туники и демонстрировать свои голые ноги. У него очень красивые ноги. Он даже заставил костюмеров укоротить тунику на пару дюймов, чтобы продемонстрировать бедра.

Данте расхохотался.

– Текст пришлось очень сильно изменить, потому что он не мог запомнить длинные монологи, – улыбнулась Ферн. – Кстати, по его требованию роль Клеопатры сократили еще больше.

– Чтобы она не привлекала к себе слишком много внимания? – высказал предположение Данте.

– Верно. Томми не намерен был это допустить.

– Не думаю, что ваше сердце так уж разбито, – заметил он, по-прежнему пристально глядя на нее.

– Разумеется, нет, – быстро отозвалась Ферн. – Это было смешно, ей-богу. Просто шоу-бизнес. Или жизнь.

– Что вы имеете в виду?

– Вся жизнь – спектакль того или иного рода. Каждый из нас живет, притворяясь, что нечто есть правда, хотя не является таковой, или наоборот.

Странный блеск появился в его глазах, словно в ее словах заключался какой-то особый смысл. Казалось, Данте хотел что-то сказать, но потом передумал. У Ферн создалось впечатление, что уголок занавеса, скрывающего его душу, чуть приоткрылся и тут же поспешно упал.

Итак, он не просто обаятельный весельчак и балагур. Истинный Данте прячется от мира и не подпускает к себе никого. Заинтригованная Ферн гадала, легко ли проникнуть за его оборонительные рубежи.

И в следующую секунду получила ответ.

Увидев, что Ферн наблюдает за ним, Данте закрыл глаза, полностью отгораживаясь от нее.

Глава 2

Однако следующую фразу он произнес легко и непринужденно:

– Что-то вы увлеклись философией.

– Прошу прощения, – пробормотала Ферн.

– Вы имели в виду себя, когда сказали, что каждый живет, отказываясь признавать правду правдой?

– Ну, честно говоря, я догадывалась, что девица положила на него глаз и что он обязательно купится на лесть. Но тем не менее, придя в театр и застав их вместе, я испытала шок.

– Чем они занимались?.. Или мне не стоит спрашивать?

– Стоит, не стоит… Они расположились прямо на сцене, на гробнице Клеопатры, не замечая никого и ничего. Она говорила: «О, ты настоящий Антоний – великий герой!»

– И полагаю, они были… – Данте сделал деликатную паузу, – раздеты?

– Ну, он был в тунике. Заметьте, это почти одно и то же.

– А что сделали вы? – полюбопытствовал он. – Ведь не уползли же в слезах. На вас это не похоже. Наверняка подошли и врезали ему.

– Ни то ни другое. – Ферн помолчала для пущего эффекта. – Даже не осмеливаюсь рассказать, что я сделала.

– Мы подошли к тому эпизоду, где вы проявили беспринципность и вульгарность? – с надеждой поинтересовался Данте.

– Да.

– Не томите меня.

– Ну, я повсюду ношу с собой фотоаппарат…

Хохот Данте эхом разнесся по вагону, разбудив дремлющего бармена.

– Не может быть, чтобы вы…

– Именно. Снимки получились просто чудо. Я сфотографировала парочку во всех возможных ракурсах.

– И он вас не заметил?

– Он был спиной ко мне, – пояснила Ферн. – Лицом вниз.

– А, ну да, естественно. А как же она?

– Она, разумеется, меня видела. И ей это понравилось. А потом я, злая как черт, поехала прямиком в редакцию газеты, которая специализируется на такого рода вещах, и продала все снимки.

Он потрясенно воззрился на нее:

– Неужели?

Данте уважал ее все больше и больше. Женщина, которая отреагировала на предательство возлюбленного не слезами и упреками, а весьма оригинальной местью, – такая женщина ему по душе.

– Что было дальше? – спросил он.

– После публикации снимков все билеты на спектакль были немедленно раскуплены. Актрисуля дала интервью, поведав, какой он неотразимый, а ему предложили роль в новом фильме. Тогда Томми отказался от роли Антония, что взбесило Джоша, директора. Однако дублер, заменивший его, получил восторженные отклики. А он был бойфрендом Джоша, поэтому в итоге все были счастливы.

– Все, кроме вас. Что получили вы?

– Газета заплатила мне кругленькую сумму.

– Вам пришлось стать прагматичной, – заметил он.

– Именно. Майк – это мой агент – сказал, что некоторые люди всю жизнь ждут такой удачи, какая выпала мне. Я всегда мечтала побывать в Италии. Правда, пришлось подождать пару месяцев, потому что на меня посыпались заказы. Не знаю почему.

– Распространились слухи о ваших способностях, – предположил Данте.

– Да, должно быть. Наконец я побросала вещи в чемодан, запрыгнула в ближайший поезд до Парижа, а там пересела на миланский экспресс. Несколько дней я осматривала город, потом внезапно решила отправиться в Неаполь. Был уже поздний вечер, и разумный человек подождал бы до утра. Поэтому я ждать не стала.

Данте понимающе кивнул:

– Радость что-то делать под влиянием момента! Что может быть лучше этого?!

– Я всегда была человеком организованным, возможно, слишком организованным. Так почему бы немножко не побезумствовать? – Ферн усмехнулась. – Но у меня это не слишком хорошо получается, да?

– Ничего страшного. Попрактикуетесь, и все будет тип-топ.

– О нет! Это мое единственное безумство.

– Глупости, просто вы новичок. Позвольте мне познакомить вас с радостями бытия, в котором каждый миг – словно последний.

– Вы так живете?

Данте ответил не сразу.

– Да, я так живу. Это придает жизни остроту и вкус, которых не получить никаким иным путем.

Ферн заволновалась. В его тоне прозвучало нечто не вписывающееся в их легкомысленную болтовню. Судя по всему, они снова приблизились к запретной территории. И вновь она задалась вопросом, что же скрывается за опасной чертой. Пытаясь вызвать Данте на откровенность, женщина задумчиво проговорила: