Наследие - Доэрти Кристи. Страница 60

– Что?.. – Джу смотрела на нее во все глаза, но, казалось, никак не могла сосредоточиться. – Что он здесь делал? И почему ты встретилась с ним?

Элли не знала, какая часть из всего произошедшего стала достоянием широкой публики. Поэтому понизила голос до шепота:

– Сюда проник Кристофер, чтобы поговорить со мной. – При мысли о Гейбе, которой тащил ее в глубину леса, у нее спазмом перехватило желудок. – И Гейб находился с ним.

– Почему ты не сказала мне об этом? – Прокурорские нотки, прозвучавшие в голосе Джу, оказались неожиданными, и Элли с удивлением посмотрела на подругу.

– Не сказала… О чем?

– Ты отправилась на встречу с Гейбом и не поставила меня об этом в известность!

– Боже мой, Джу! О чем ты говоришь? – Элли только с большим трудом удалось сохранить спокойствие. Определенно Джу была не в себе, и разговор на повышенных тонах при сложившихся обстоятельствах вряд ли бы помог прояснить ситуацию. Джу не знала, что произошло, а любое упоминание имени Гейба мешало ей рационально мыслить. – Я хотела встретиться с Кристофером, и только с Кристофером. Мне было очень нужно поговорить с ним. Но я не имела никакого представления, что там будет Гейб. Он, что называется, явился без приглашения. Так что ты зря завела со мной разговор на эту тему.

Джу гипнотизировала ее взглядом не меньше минуты. Потом сказала:

– Значит, ты не будешь разговаривать с Гейбом, не сообщив мне предварительно об этом?

– Не буду, Джу, – произнесла Элли печальным голосом. – Никогда. Но и тебе пора перестать думать о Гейбе. Он не слишком хорошая для тебя компания. Да и для кого бы то ни было.

– Я знаю об этом, – бросила Джу. – Но… Разве ты не понимаешь?.. Мне так и не удалось расспросить его, зачем он сделал то, что сделал.

Элли подумала о собственном страстном желании расспросить Кристофера на предмет того, почему он покинул их семью, и впервые поняла, почему всякое упоминание имени Гейба вызывает у Джу сильнейшие эмоции, даже, возможно, неадекватные.

– Обещаю тебе, – сказала она, беря Джу за руку, которую та на этот раз не пыталась освободить, – что если Гейб захочет со мной связаться, я обязательно сообщу тебе об этом.

Через некоторое время после этого Элли неуверенно подняла руку, чтобы постучать в дверь офиса Изабеллы. Голова болела все сильнее, и временами ей казалось, что у нее в мозгу барабанщик из джаза выколачивает палочками дробь. Но она не могла позволить себе растянуться на постели и перестать действовать.

– Войдите.

Когда она вошла в комнату, директриса не продемонстрировала особой заинтересованности в ее приходе. Похоже, ее больше занимали бумаги, которые она держала в руке.

– Кажется, я говорила, что пришлю за тобой, когда буду готова к серьезному разговору.

– Извините, Изабелла. – Элли оперлась затылком о дверь, как если бы прикосновение к дереву могло ослабить болезненные толчки в черепе. – Но у меня такое впечатление, что сегодня я никому не нужна. Между тем именно сегодня меня снедает жажда деятельности. Я знаю за собой множество разных грехов и хочу сделать хоть что-нибудь, чтобы, даже не знаю, как и сказать, – замолить их, что ли…

Изабелла указала ей на стул.

– Тогда садись. – Когда Элли села, директриса довольно долго исследовала взглядом ее лицо. – Ты сегодня ела?

Элли покачала головой.

Директриса сощурила глаза.

– А вчера?

У Элли слишком сильно болела голова, чтобы лгать, и она просто развела руками.

– Я так и думала, – сказала Изабелла. – Ты ужасно выглядишь. Ну, ничего. Сейчас что-нибудь придумаем.

Она включила электрический чайник, после чего вышла из офиса.

Элли осталась сидеть в офисе и смотрела прямо перед собой. В это время закипел чайник. Его корпус начал подрагивать, а из носика вырывались клубы пара. Она сосредоточила внимание на этих клубах и стала мысленно перебирать список тем, которые ей хотелось обговорить с Изабеллой. Легкие движения губ выдавали степень ее концентрации.

Когда дверь отворилась, поток воздуха взлохматил волосы. Вошла Изабелла и протянула ей тарелку с двумя сандвичами с сыром, после чего занялась приготовлением чая. Элли откусила кусочек и положила сандвич на тарелку. Хотя она была голодна, есть ей совершенно не хотелось.

Вручив ей чашку с дымящимся напитком, Изабелла опустилась в глубокое кресло, стоявшее рядом.

Некоторое время они сидели в молчании, которое сторонний наблюдатель ошибочно назвал бы дружеским. Но Элли чувствовала нараставшее между ними напряжение.

– Положение вещей таково, – сказала наконец директриса, – что Август Желязны требует военно-полевого суда, на котором заслушали бы твое дело и приговорили тебя к высшей мере наказания – исключению. По-видимому, это его самое горячее желание. Заседание трибунала должно состояться завтра.

Новость не удивила Элли, но как бы то ни было вызвала у нее острую душевную боль. Если разобраться, после того что она содеяла, Киммерия вполне могла дать ей пинка и выгнать на улицу. Так, по крайней мере, поступали с ней все другие школы, где она училась.

– О’кей, – произнесла она тусклым голосом. – Вероятно, я это заслужила.

– Хотелось бы сказать, НЕ заслужила, но, похоже, так оно и есть. – В голосе Изабеллы проскальзывало раздражение, но когда Элли опустила голову и в мрачном молчании уставилась на свои руки, добавила: – Ешь сандвичи.

Элли, избегая смотреть на директрису, послушно откусила еще кусочек.

– Есть еще одна новость, – произнесла Изабелла со вздохом. – И она, боюсь, тебе тоже не понравится.

Элли сглотнула.

– И какая же?

Директриса двумя пальцами потерла глаза.

– Нам нужно, чтобы ты снова поговорила с Кристофером. Но в отличие от первого раза, ты, когда он снова свяжется с тобой, сама назначишь время и место встречи.

– А потом вы… что сделаете? Схватите его? – Элли со стуком поставила тарелку на письменный стол. – У него есть свои люди внутри школы, Изабелла. И он все обо мне знает. Мои отметки… Даже с кем я встречаюсь. – Элли поерзала на сиденье стула и добавила: – Если он в курсе таких вещей, то узнает и о вашем плане. И использует это знание против нас.

– Мы разработаем два плана. – Изабелла произнесла эту фразу так тихо, что Элли едва удалось ее расслышать. – Детали одного сообщим преподавателям и учащимся старшей группы Вечерней школы, а другого – тебе, Сильвиану и нескольким людям, которым я доверяю.

Элли прикрыла рот ладошкой и сквозь щели между пальцами прошептала:

– Вы знаете его, Изабелла? Того, кто работает на Натаниэля?

Изабелла покачала головой. Этот разговор, казалось, вытянул из нее все силы, и она выглядела чуть ли не изможденной и старше своих лет.

– Господь свидетель, как я хотела бы этого! Но не знаю.

– Это кто-то из руководства, не так ли? – спросила Элли. – Из тех, кто близок к вам?

– И к тебе, – ответила Изабелла.

Они смотрели друг на друга секунду, показавшуюся им бесконечной, и огромная важность этого знания переливалась из одной пары глаз в другую. В углу, остывая, тихо пощелкивал чайник.

Именно в эту секунду Элли решила, что ей наплевать на слова Кристофера и она верит одной только Изабелле. Она примет ее сторону и будет сражаться бок о бок с ней, что бы ни случилось.

– Мне очень жаль, что я не рассказала вам о Кристофере.

Директриса одарила ее холодным взглядом и промолчала.

– Я не могла, Изабелла. – В голосе Элли прорывались нотки отчаяния – до такой степени ей требовалось, чтобы ее наконец поняли. – Я знала, что вы сделаете. Знала, что устроите засаду и схватите его. И он всю жизнь будет думать, что я его предала. Так что я не могла рассказать о его письме, предварительно не переговорив с ним. Мне было необходимо услышать, что он скажет.

– Услышала… И что теперь? – В голосе Изабеллы отзывалась сталь.

– Теперь… – Элли с такой силой сжала в ладони чашку, что та едва не треснула. – Теперь я точно знаю, что мой брат исчез. Я не узнала субъекта, назвавшегося его именем. Это совсем другой человек, и я не хочу иметь с ним ничего общего.