Шепчущий череп - Страуд Джонатан. Страница 53

– После всего, что было? Невозможно. Между прочим, через минуту здесь будет Киппс. – Локвуд подтянул перчатки и вошел в дверь. Я стиснула зубы и вошла следом.

Холод в комнате стоял жуткий, он пробирал до костей даже сквозь куртку. Снова защелкали в ушах статические разряды – словно кто-то повернул ручку громкости, когда я прошла в дверь. Воздух в комнате был тяжелым, спертым, насыщенным сладковатым запахом. Только это был не сладкий аромат цветущего за окном ползучего кустарника, а густой, тошнотворный запах гниющей плоти и крови. Откуда шел этот запах, мне было непонятно.

В этой комнате никак не хотелось задерживаться ни на одну лишнюю секунду.

Мы медленно прошли сквозь лучи лунного света, держа руки на своих рабочих поясах и внимательно глядя под ноги. Большинство половиц выглядели целыми и крепкими.

– Где-то в центре комнаты, – сказала я. – Если верить черепу.

– Очень полезная черепушка… О, а вот эта доска слегка шатается. Прикрой меня, Люси.

Локвуд опустился на колени и начал ощупывать подозрительную половицу.

Я вытащила рапиру и медленно пошла по кругу. До чего же мне не хотелось оставаться здесь, кто бы знал! Чтобы не запаниковать, нужно было постоянно двигаться.

Проходя мимо двери, я увидела стоящего возле перил Джорджа. Он тоже увидел меня, махнул рукой. Из рюкзака за его спиной пробивалось зеленое свечение. Я прошла мимо окна, сквозь которое были видны крытая шифером крыша крыльца, ведущая к склону холма дорожка, зазубренные кроны деревьев. Проходя мимо пустого камина, я притронулась пальцами к его потемневшим изразцовым плиткам…

На меня обрушились долетевшие из прошлого звуки. В комнате было тепло, потрескивали дрова в камине.

– Вот, мой дорогой друг. Все к твоим услугам. Ты выбран первым для этой великой цели. Ты будешь первооткрывателем!

Другой голос:

– Просто встань перед ним и сними покрывало. Скажи, что ты видишь.

– А ты еще не заглядывал в него, Бикерстаф? – жалобный, испуганный голос. – Тебе следовало бы стать первым…

– Эту честь решено предоставить тебе, мой дорогой Уилберфорс. Ты страстно желал этого, разве не так? Смелее, дружище! Выпей глоток вина для храбрости… Ну вот! Я буду записывать твои слова. Так… Снимаем покрывало… Смотри, смотри в него, Уилберфорс! Взгляни и скажи, что ты…

Крик ужаса. Затем жужжание полчища мух.

– Нет! Я не могу!

– Клянусь, ты можешь! Держите его, живее! За руки! Смотри, чтоб тебя… Смотри! И говори, что видишь! Рассказывай, какие чудеса перед тобой открываются!

В ответ – новый вопль. Громче, громче, еще громче… Затем крик резко обрывается…

Я отдернула руку. Постояла, охваченная ужасом, безумно оглядываясь по сторонам. В комнате было очень тихо, казалось весь дом затаил дыхание. Я не могла двинуться с места. В ушах продолжал стоять ужасный крик.

Страх постепенно отпустил меня, я тяжело дышала, вспоминая, где нахожусь. В центре комнаты Локвуд склонился над половицей. Широко улыбнулся мне. Затем отодрал половицу и вытащил из-под нее пачку пожелтевших бумажных листов.

– Ну, что скажешь? – улыбнулся он. – Не соврал нам череп-то!

– Нет… – Я метнулась вперед, схватила Локвуда за руку. – Но и всей правды не сказал. Слушай! В этой комнате умер не Бикерстаф! Это был Уилберфорс. Бикерстаф заставил его посмотреть в костяное стекло здесь, прямо в этой комнате! Костяное стекло убило его, Локвуд. Это был Уилберфорс, вот кто умер в этом доме, и я думаю, что его дух до сих пор обитает здесь. Нам нужно убираться. Ничего не говори, просто пойдем.

Лицо Локвуда побледнело. Он поднялся. В этот момент рядом с нами появился Джордж. Его глаза сверкали:

– Вы нашли их? Бумаги? Что в них?

– Потом, – сказал Локвуд. – По-моему, я приказал тебе дежурить на лестнице.

– А, все в порядке. Внизу все тихо. О, рукопись, да еще с рисунками. Это поразительно…

– Убирайся! – крикнула я. Мои уши давило, разрывало на части. Казалось, сгустился даже падавший сквозь окно лунный свет.

– Да, – сказал Локвуд. – Пойдем.

Мы обернулись и увидели перед собой массивную фигуру Неда Шоу, стоявшего в дверном проеме. Он загородил собой выход. Если приделать к Неду Шоу с одной стороны петли, из него получилась бы отличная дверь.

– Джордж, – сказала я. – Как давно на самом деле ты ушел с лестницы?

– Я отошел всего на секундочку, посмотреть, что вы здесь делаете.

Маленькие глазки Шоу подозрительно сверлили нас.

– Что ты здесь нашел, Локвуд? – спросил он. – Что ты там держишь в руках?

– Еще не знаю, – честно ответил Локвуд. Он наклонился и спрятал бумаги в свой мешок.

– Дай их сюда, – сказал Шоу.

– Нет. Дай нам пройти, пожалуйста.

Нед Шоу хмыкнул и еще плотнее прислонился к косяку двери:

– Только после того, как увижу, что ты добыл.

– Здесь не место для споров, – сказала я. Температура падала, лунный свет клубился в комнате, словно его медленно перемешивали ложкой.

– Может быть, вам неизвестно, – начал Локвуд, – что эта комната…

– Я все вижу, – снова хмыкнул Шоу. – Посмертное свечение, миазмы усиливаются. Даже легкий призрачный туман… Да, здесь не стоит надолго задерживаться.

– В таком случае, – сощурил глаза Локвуд и начал вытаскивать свою рапиру, – будь любезен, немедленно выпусти нас отсюда.

Локвуд сделал шаг вперед. Шоу помедлил, затем, словно на хорошо смазанных петлях, о которых я уже упоминала, повернулся, давая нам пройти.

– Спасибо, – сказал Локвуд.

То ли тон Локвуда, которым он это произнес – вежливо, но в то же время с издевкой, – то ли мой взгляд, показавшийся Шоу слишком презрительным, то ли просто не выдержав давящей атмосферы, царящей в комнате, но Нед Шоу внезапно взорвался. Он выхватил свою рапиру и без остановки, одним движением, направил ее в спину Локвуду. Я знала этот прием – петля Комиямы. Этот выпад применяют против Спектров, Рейзов и Двойников. Но не против людей.

Я ахнула, и мой возглас, когда я увидела, что Шоу вытаскивает рапиру, успел предупредить Локвуда. Он начал поворачиваться. Кончик рапиры Неда Шоу скользнул под углом по куртке Локвуда, пропорол ткань и задел его левую руку. Локвуд вскрикнул и отскочил.

Задыхающийся, с покрасневшим лицом, Шоу как сумасшедший бык бросился за ним вдогонку. Достигнув середины лестничной клетки, Локвуд резко развернулся, отбил направленную на него рапиру и прорезал две параллельные линии на правом рукаве куртки Шоу. Разрезанный рукав куртки повис, а Шоу завопил от ярости.

Быстрые шаги на лестнице. Киппс. Он летел, перепрыгивая сразу через две ступеньки. За ним едва поспевали Кэт Годвин и маленький Бобби Вернон. С обнаженными рапирами в руках.

– Локвуд! – крикнул Киппс. – Что здесь происходит?

– Он первым начал! – крикнул в ответ Шоу, бешено отбиваясь от сыпавшихся на него ударов и отступая по лестничной клетке. – Он напал на меня! На помощь!

– Это ложь! – заорала я. Но Киппс уже бросился в атаку и начал заходить сбоку, где его не мог видеть Локвуд, – позиция подлая, хотя и эффективная. Вполне в стиле агентов «Фиттис». Тут уж меня саму переполнил гнев, который закипал во мне давно, с момента предательского нападения Шоу – а может, еще с той ночи на Уимблдонской пустоши. И я, подняв свою рапиру, ринулась вперед.

Прежде чем я успела добраться до Киппса, на моем пути выросла Кэт Годвин. Наши рапиры с громким звоном скрестились. Первый удар Годвин оказался таким сильным и неожиданным, что рапира едва не вылетела у меня из руки, но я все-таки сумела погасить выпад Кэт и удержать оружие. На секунду мы с Годвин врезались друг в друга. Я уловила лимонную вонь ее духов, успела заметить прилипшие к ее щегольской серой курточке крошки от чипсов. Мы отскочили в стороны, принялись кружить на месте. Из-под наших ног поднималась пыль, искрясь в лунном свете. Стало очень холодно. В ушах непрерывно звучал тревожный колокольчик.