Шепчущий череп - Страуд Джонатан. Страница 54

Джордж тоже бросился выручать Локвуда, взяв на себя Киппса и Вернона. Локвуд тем временем отхватил часть второго рукава куртки Неда Шоу. Клочки ткани посыпались на залитый лунным светом пол.

Годвин торопливо отбросила упавшую ей на глаза прядь волос. Лицо у нее было таким неподвижным и бледным, что казалось сделанным из мрамора. Может быть, я и сама выглядела ничуть не лучше, не знаю. Рассудок призывал меня остановиться и успокоиться, но знали бы вы, как тяжело сдерживать свои эмоции в населенном призраками доме! Я была в ярости, да. Мы все были в ярости. Но я поражалась, до каких крайностей была способна довести нас царившая в доме атмосфера. Серией бешеных выпадов Джордж оттеснил Вернона, затем переключился на Киппса и точно рассчитанным ударом уколол его в бедро. Локвуд с ледяным спокойствием продолжал резать на клочки куртку Шоу – она уже превратилась в лохмотья. Годвин…

Следующую свою атаку Кэт Годвин провела вдвое стремительнее, чем предыдущую. С белым лицом, с выпученными глазами, она направила удар в мою правую руку и задела кончиком своей рапиры незащищенный участок кожи между костями запястья, прямо позади гарды. Острие прокололо мне кожу, я вскрикнула и схватилась за запястье. Между пальцами показались капельки крови.

Я потрясенно взглянула на Годвин, затем перевела взгляд за ее спину, и рот у меня открылся. Я попятилась назад.

– Сдаешься? – спросила Годвин.

Я качнула головой, указывая за ее спину, в сторону пустого кабинета. В луче лунного света возле окна из-под пола поднималась темная фигура.

Ее появление сопровождалось давящей, жуткой тишиной. Лучи лунного света корчились и сгущались, над полом поплыли полосы призрачного тумана. Из комнаты накатила волна морозного воздуха, перемахнула через наши головы и покатилась вниз по лестнице. Наши носы и легкие наполнил тошнотворный сладковатый густой запах тлена и крови.

Кэт Годвин издала непонятный звук и замерла рядом со мной, разинув рот. Остальные опустили рапиры и тоже застыли на месте.

Фигура продолжала подниматься.

– О боже, – сказал кто-то. – Бикерстаф.

Нет, не Бикерстаф. Теперь я это знала. Не Бикерстаф, а Уилберфорс – человек, посмотревший в то зеркало. Но даже не это было самым ужасным в явлении призрака, которое мы наблюдали.

Фигура мужская, это было совершенно очевидно, однако что-то в ней было не так. Когда призрак поворачивался, то под определенными углами он выглядел как высокий джентльмен, одетый в старомодный длинный сюртук. Угадывались контуры его головы, низко склоненной на грудь, словно под каким-то большим грузом, но рассмотреть при этом черты лица было невозможно. Руки призрака были распухшими, грудь и живот странным образом колыхались. Фигура оставалась в тени, детали я увидеть не могла.

Затем, покачиваясь и трясясь, словно под неслышную нам неистовую музыку, фигура поднялась в косом луче лунного света. Движения призрака были ужасны. Мои мышцы сковал призрачный захват, внутри у меня все заныло, рапира, которую я держала в руке, задрожала.

Покачиваясь, словно пьяный, с повисшей головой, темный силуэт призрака корчился на фоне освещенного лунным светом окна. За его спиной на оконном стекле появилась сеточка инея. Голова призрака по-прежнему оставалась низко опущенной. Движения его делались все более судорожными, казалось, он вот-вот разорвется на части. Голова дернулась вверх; призрак повернулся к нам лицом: это была черная пустота, всасывающая в себя свет.

В моей голове прозвучал отчаянный вопль:

– Бикерстаф! Нет! Не показывай мне это стекло!

Кто-то – Годвин, кажется – начал кричать.

Я не винила ее. Фигура начала распадаться на куски.

Она тряслась, словно вылезшая из воды собака, при этом от нее отлетали ошметки вещества. Отрывались и падали на пол. А упав, эти куски разворачивались, удлинялись, превращаясь в маленькие черные существа, разбегавшиеся по всей комнате, затем начинавшие заворачивать по направлению к двери.

– Крысы! – крикнул Локвуд. – Назад на лестницу! Вниз! Уходим!

Его голос прорвался сквозь призрачный захват, пробудив каждого из нас, заставил вернуться к привычным, натренированным действиям. И очень вовремя, надо сказать, мы очнулись – первые черные существа были уже совсем рядом. Три призрачные крысы – угольно-черные, с безумными желтыми глазами – уже выскочили в открытую дверь. Одна полетела прямо на Джорджа – он встретил ее яростным взмахом своей рапиры. От удара крыса взорвалась, ярко-синяя эктоплазма брызнула на куртку Вернона, заставив его вскрикнуть. Локвуд швырнул соляную бомбу, и следующая крыса сгорела в ее зеленом пламени. Третья бросилась наутек и забралась на стену.

А возле окна в ореоле синего пламени подпрыгивала и корчилась жуткая фигура, продолжая свой безумный танец. Блестели обнажившиеся ребра, из-под крошащейся, отлетающей кусками плоти торчали кости рук. Падающие на пол ошметки превращались во все новых и новых призрачных крыс, они грудились на полу, лезли на стены и даже на потолок.

– Назад! – вновь крикнул Локвуд.

Он медленно, спокойно отступал, разя одно за другим юркие, скрежещущие коготками призрачные создания. То же самое, хотя, может быть, не так ловко, делали и мы с Джорджем. Из агентов «Фиттис» наиболее организованно отходили назад Шоу и Годвин.

Шоу сыпал вокруг себя железные опилки, попавшие под них крысы шипели, подскакивали, корчились и исчезали. Годвин бросала налево и направо соляные бомбы.

Киппс? Он уже драпанул вниз, бросив своих товарищей на произвол судьбы. Я слышала бешеный стук его башмаков по ступеням. А вот охваченный ужасом Бобби Вернон застыл на месте. Он не отступал и не атаковал, просто стоял, опустив свою рапиру, не в силах оторвать глаз от призрачных тварей.

Они почувствовали, что Вернон – наше слабое звено. Гости всегда это чуют.

Крысы окружали Вернона со всех сторон, приближались к нему по стенам и потолку. Одна из них свалилась прямо ему на голову. Слава богу, находившийся неподалеку Локвуд успел взмахнуть рапирой и разрубил крысу пополам прямо на лету. Мелким дождем брызнула плазма.

Вернон застонал. Локвуд схватил его за воротник, потянул к лестнице. Слева, справа, отовсюду к ним спешили черные тени. Я швырнула соляную бомбу, заставив призрачных крыс с визгом попятиться. Вся лестничная площадка была усыпана солью и железными опилками, повсюду корчились и сгорали крысы.

Мы добрались до лестницы. Локвуд толкнул Вернона вниз, перепрыгнул через уткнувшуюся в плинтус крысу и побежал вниз. Я уходила последней, оглянувшись при этом на пустую комнату. Освещенная призрачным голубым светом и стоявшая возле окна тварь была сейчас обглодана практически до костей. Как раз когда я оглянулась, фигура-скелет завалилась на спину и разлетелась на десятки ошметков, которые превратились в призрачных крыс.

– Умоляю, – послышался у меня в ушах далекий, полный отчаяния голос. – Не показывай мне стекло!

Я покатилась вниз по изогнутой лестнице, промчалась через холл, к открытой входной двери.

– Не надо стекло…

Я вылетела из дома, сбежала с крыльца и повалилась в высокую, залитую лунным светом траву. Меня обступила летняя ночь – только сейчас я поняла, насколько промерзла, находясь в доме. Шоу и Годвин тоже лежали в траве. Вернон свернулся калачиком у одной из колонн крыльца. Джордж и Киппс отбросили в сторону рапиры и, тяжело дыша, присели на корточки, упираясь ладонями в колени.

Локвуд едва переводил дух. Я взглянула наверх, на окно, освещенное изнутри призрачным мерцающим голубым светом. Увидела костлявую фигуру и суетящихся на ней крыс. Они прыгали, бегали по стенам и потолку. Набрасывались на фигуру, которая при этом становилась похожей на джентльмена Викторианской эпохи в длинном сюртуке, затем вновь разбегались, оставляя после себя голый скелет.

Призрачный свет еще раз моргнул и погас. В доме стало темно.

Я отвернулась, и в этот миг у меня в ушах прозвучал короткий злобный смешок. В рюкзаке Джорджа промелькнула и тут же погасла бледная вспышка зеленого пламени.