Неодолимое желание - Джеффрис Сабрина. Страница 29

— К тому же в своей правдивости он способен проявлять невероятное упрямство. Ты помнишь тот случай с учителем на Рождество? — Миссис Мастерс проглотила ложку супа и посмотрела на лорда Джаррета. — Украденный сливовый пудинг?

— О, ради Бога, не надо, — пробормотал Гейбриел, взял красиво сложенную салфетку и бросил себе на колени.

Леди Селия внезапно побледнела, чем только еще больше подогрела интерес Вирджинии.

— Гейбу было тогда… сколько? Восемь? — продолжала миссис Мастерс.

— Кажется, да, — подтвердил лорд Джаррет. — Это было наше первое Рождество после того, как мать с отцом… — Он на секунду умолк. — Как бы то ни было, бабушкина повариха оставила охлаждаться на подоконнике сливовый пудинг, и он исчез.

— Гейб питал особую любовь к сливовому пудингу, — продолжала рассказ миссис Мастерс, — и все это знали. Поэтому, когда обнаружилась пропажа, его учитель, мистер Вирджил, поднялся на чердак, где Гейб устроил себе что-то типа тайного укрытия, и обнаружил его там в окружении крошек от пудинга.

— Но парень наотрез отказывался признаться, что он украл и съел пудинг, — подхватил лорд Джаррет. — Он не отрицал этого, это была бы ложь, но и не признавал. Мистер Вирджил требовал, чтобы он признался в содеянном, но Гейб продолжал отказываться отвечать ему.

— Я надеюсь, учителю хватило ума взять в руки трость, — сказал дедушка Вирджинии, погрузив ложку в суп. — С такими парнями надо быть строгими.

Вирджиния скрыла улыбку. Несмотря на всю его несдержанность, Поппи никогда не ударил тростью ни ее, ни Роджера, несмотря на многочисленные угрозы сделать это.

— Папа, вероятно, выбил бы правду из Гейба, — ответила миссис Мастерс. — Но мистер Вирджил был человеком мягким, он просто прочел Гейбу лекцию о том, что красть грешно, и процитировал Библию. Он даже вспомнил об умерших родителях, сказав, что они смотрят на Гейба с небес, разочарованные его поступком.

— Но после этого Гейб уперся еще сильнее, — сказал лорд Джаррет, — и не произнес ни слова.

Вирджиния хорошо понимала это. Ее нянечка пыталась проделывать с ней подобное в детстве, и это всегда выводило Вирджинию из себя. Она считала, что если ее родители хотели, чтобы она хорошо вела себя, они не должны были умирать. Тогда она не понимала, что такое смерть. Она просто чувствовала себя покинутой. И Гейб явно чувствовал то же самое.

В ней вдруг зародилось какое-то непрошеное сочувствие. Вирджиния задумчиво ела суп. Иногда она забывала, что они оба потеряли родителей. Правда, Гейб был немного постарше, чем она, когда не стало его родителей, но от этого их смерть стала еще более страшным ударом для него. По крайней мере своих она хотя бы не помнила.

— Поэтому учитель сказал Гейбу, что тот не получит ужина, пока не признается в том, что сделал, — продолжала миссис Мастерс.

— Он продержался весь Сочельник и на следующий день, — подхватила рассказ бабушка Гейбриела. — Упрямый глупыш отказался признаваться или солгать хоть что-то. Я узнала о случившемся, когда Гейб не появился на рождественском ужине. Мистер Вирджил не сказал мне об этом, испугавшись, что я уволю его за то, что он не сумел справиться с Гейбриелом.

— Когда бабушка узнала, — добавил лорд Джаррет, — она сказала Гейбриелу, что он поступил плохо и что его рождественские деньги она использует для покупки другого сливового пудинга в булочной в Илинге. А потом стукнула его тростью за кражу. Больше с него не требовали признаний. К этому моменту бабушка поняла, что никогда не заставит его в этом сознаться.

— Потому что он этого не делал, — прозвучал тихий голос с другого конца стола.

— Все взгляды устремились к леди Селии.

— Селия, — тихо сказал Гейб, — это не имеет значения.

— Нет, имеет, — горячо продолжала настаивать Селия, не спуская глаз с брата. — Все эти годы они думали неправильно, и я не могу это больше выносить. — Селия взглянула на бабушку. — Гейб не брал тот пудинг. Поэтому и не сознавался в этом. Его взяла я.

Все, кто сидел за столом, были удивлены не меньше Вирджинии.

— Но крошки… — начала миссис Пламтри.

— Он отнес их туда, чтобы спрятать. Когда он обнаружил меня на кухне с пудингом, большую его часть я уже съела. Я была голодная, а там стоял сливовый пудинг. Я даже не поняла, что его испекли для рождественского ужина.

— Тебе тогда едва исполнилось пять лет, — подчеркнула миссис Мастерс.

— Когда Гейб застал меня за поеданием пудинга, он отругал меня за это, и я расплакалась. — Леди Селия бросила взгляд, полный раскаяния, в сторону Вирджинии. — Гейб никогда не мог видеть, как плачет девчонка.

Сердце Вирджинии переполняли эмоции, она взглянула на Гейба. У него покраснели уши, и он, не отрываясь, смотрел в свою тарелку с супом. Вдруг Вирджинию осенило. Наверняка ему нравилось быть в центре внимания во время гонки, но, кажется, дома он этого не любил.

Его явное смущение тронуло сердце Вирджинии.

— Как бы там ни было, — продолжала леди Селия, — услышав шаги поварихи, Гейб схватил меня за руку, взял то, что осталось от пудинга, и мы убежали.

— Почему ты не оставил ее там? — Миссис Пламтри пристально смотрела на внука. — Повариха рассердилась бы, но она всегда испытывала особое расположение к Селии…

— Селия этого не знала, — тихо ответил Гейб. — Когда я ругал ее, она спросила: «Бабушка умрет, потому что я была плохой девочкой?» Я ответил, что нет, бабушка никогда не узнает. А потом я увел ее и раскрошил остатки пудинга на чердаке.

Но он отказался солгать или сказать что-то такое, что могло вызвать вопрос, кто же на самом деле стащил пудинг.

— Господи, — с искренней любовью сказала миссис Пламтри, — Селия, девочка, я никогда не знала, что ты боялась, что я умру.

— Я думала, что мама с отцом умерли, потому что мы были плохими детьми, — призналась леди Селия.

Слезы перехватили горло Вирджинии.

— Мне это очень понятно, — сказала Вирджиния. — Когда мы были детьми, Роджер, бывало, говорил, что мама с отцом умерли потому, что мы были непослушными.

— Я говорил парню, что это — неправда, — угрюмо сказал генерал.

— Но дети все чувствуют сердцем, даже когда ты говоришь им, что они не правы, — сказала миссис Пламтри. — Ребенку тяжело принять потерю родителей, когда он так мал.

Поппи долго и задумчиво смотрел на миссис Пламтри.

— Это действительно так, — сказал он наконец, и на этот раз его голос прозвучал мягче обычного.

К удивлению Вирджинии, миссис Пламтри опустила глаза в тарелку, сделав вид, что занята супом. В столовой повисло неловкое молчание.

— Ну что ж, — объявила миссис Мастерс, обведя взглядом всех, кто сидел за столом, — эта история завершилась не так, как планировалось. Она вызвала множество грустных воспоминаний и даже немного помешала нашему ужину. Поэтому теперь мне придется рассказать более счастливую историю о Гейбе. Оливер, ты помнишь время…

Она рассказала историю о том, как Гейб случайно прострелил дырку в лодке, когда с братьями отправился на охоту, и они вместе с ружьями и всем скарбом оказались в реке. Но Вирджиния все это время думала о том, как Гейбриел пришел на помощь своей маленькой сестренке. Всякий раз, когда она думала, что разгадала его, она чувствовала, что даже понятия не имеет, кто он такой. Может ли человек, который так заботится о своей семье, быть плохим?

И оценила ли леди Селия ту жертву, на которую он идет ради ее будущего? Он ведет себя весьма самонадеянно, решив, что сестру лучше выдать замуж, но он пытается делать то, что считает правильным.

Вирджиния наблюдала за ним, пока он с притворным весельем приукрашивал юмором рассказ сестры, явно желая поскорее забыть рассказанную ею историю. Она не знала, что думать о нем. То он отказывался говорить правду о настоящих мотивах, которые стояли за его желанием жениться на ней, а в следующее мгновение он не стал говорить о том, любит ли он ее.

Потому что он не хотел лгать. Он мог бы опровергнуть сплетни о своем наследстве. И его семья целиком и полностью поддержала бы его рассказ. Он даже мог бы придумать какую-нибудь чушь о том, что за две короткие встречи, что были между ними, влюбился в нее. Это не значит, что Вирджиния поверила бы ему, но он мог бы попытаться.