Черно-белый танец - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 93

– Какая сволочь, – с отвращением проговорила Настя. – Убийство, видите ли, произвело на него «сильное впечатление»...

Арсений ничего не ответил. Он по-прежнему стоял к ней спиной, лицом к окну.

Настя потрясла головой, словно отгоняя наваждение, и снова погрузилась в записки шофера.

«...В 15 часов я, чтобы не возбуждать ничьих подозрений, как предварительно и договорился с тов. Капитоновым, снова приехал к подъезду его дома. Возле дома уже стояла „Скорая помощь“ и милиция, и поэтому я понял, что факт убийства обнаружен.

Я поднялся в квартиру, где и был сразу же допрошен сотрудниками милиции по факту убийства. Впоследствии я еще несколько раз допрашивался в милиции и КГБ, но ничем не выдал себя. Должен заметить, что до сих пор никто мне никаких обвинений не предъявлял и никаких подозрений против меня не выдвигал.

Теперь я хотел бы остановиться на том, из каких побуждений я совершил данное преступление, а также кто являлся моим сообщником по данному преступлению...»

Арсений оглянулся от окна. Он увидел через Настино плечо, что она как раз начала читать самое страшное.

Настя нетерпеливо перелистнула страничку, и Сеня поспешно отвернулся. Ему не хотелось видеть Настино лицо в этот момент. Он боялся его. Он боялся ее реакции.

«...Во многом я совершил данное преступление из корыстных побуждений.»

– продолжала читать она.

«Однако в то же время имелись люди, которые явились теми, кто толкнул меня на данный неблаговидный поступок. И главный из них – дочь покойных, Капитонова Ирина Егоровна...»

– Мама? – удивленно произнесла Настя и жалобно посмотрела на Арсения. – Не может быть... Не до такой же степени...

Арсений затылком почувствовал обращенный к нему жалобный взгляд Насти, но не обернулся. И никак не прореагировал. Ему нечего было сказать ей в утешение.

Настя снова в ужасе уткнулась в тетрадь. Слезы мешали ей читать. Слезы – и еще жуткое, гадливое, похожее на тошноту чувство.

Она почему-то поняла: то, что написано в тетради – правда. Что мама – могла. Она отчего-то знала, что мама – такой человек, что ради достижения своей цели не остановится ни перед чем. Даже перед убийством.

Но что ж это была за цель, что ради нее потребовалось убить родную мать и отца?

Зачем?!

«...С Ириной Егоровной Капитоновой, дочерью покойных, меня лично связывали давние и теплые отношения.

– продолжала, сквозь отвращение, горе и стыд читать Настя.

Я неоднократно выполнял ее просьбы и поручения. Она много раз ссуживала меня деньгами. Поэтому я не удивился, когда однажды, в начале февраля 1985 г., Ирина Егоровна обратилась ко мне с доверительным разговором. Разговор происходил на территории военного госпиталя в Сокольниках, куда мы с Ириной Егоровной ездили, чтобы навестить одну, как она сказала, ее подругу – а я должен был помочь донести ей до корпуса сумки с передачей.

Ирина Егоровна, предупредив, что наш разговор в любом случае должен остаться в строжайшей тайне, предложила мне совершить убийство ее родителей – Капитоновых Егора Ильича и Галины Борисовны. Гр-ка Капитонова Ирина Егоровна сказала при этом, что заплатит мне за данное преступление 6 тысяч рублей – 3 тысячи авансом, а еще 3 тысячи – после совершения преступления. Кроме того, она предложила мне взять в качестве гонорара деньги в квартире ее родителей.

Я был очень удивлен таким предложением и спросил Ирину Егоровну, а зачем ей потребовалось убивать своих родителей?

Она сказала, что, во-первых, из корыстных побуждений. Заявила, что ей надоело жить с родителями, а после их смерти все принадлежащее им имущество – квартира, дача, машина – перейдет к ней. «А ждать-дожидаться, пока они сами помрут, у меня сил уже нет», – добавила гр-ка Капитонова.

Кроме того, она в доверительной форме сказала мне, что родители узнали один факт из ее личной биографии и теперь шантажируют тем, что предадут данный факт широкой огласке. Я спросил Ирину Егоровну, что это за факт, но она засмеялась и сказала: «Много будешь знать, скоро состаришься».

Однако несмотря на то, что гр-ка Капитонова не предала в беседе со мной огласке данный компрометирующий ее факт, я подозреваю, что он заключался в том, что она в то время сожительствовала со своим знакомым, молодым человеком и товарищем ее дочери, – Сологубом Евгением...

– О боже! – воскликнула Настя. – Все всё знали! Все вокруг!... Даже шофер!... А я... О, господи, дура!... Какая же я дура!... – простонала она.

Она поняла, что больше ничему уже не сможет сегодня удивиться. Ничему!...

Чем ее теперь можно поразить!...

Она продолжала читать дневник с холодным, заледенелым сердцем, оставив на потом и осознание случившегося, и моральные оценки: какой же холодной и расчетливой гадиной оказалась ее мать!... Она не пожалела никого: ни ее, ни Арсения, ни своих собственных родителей...

«... Хотя гр-ка Капитонова впрямую ничего мне не сказала, я догадывался о ее связи с Евгением Сологубом. Догадывался благодаря услышанным мною отдельным разговорам. Они иногда происходили в моем присутствии и велись между Ириной Егоровной и ее отцом, Егором Ильичом, а также между нею и ее матерью, Галиной Борисовной. Кроме того, данный вопрос обсуждали между собой ее родители, Егор Ильич и Галина Борисовна. При мне разговор обычно затихал или ограничивался обиняками, однако и того, что я слышал, было достаточно, чтобы зная Капитоновых, чтобы составить свое представление о предмете разговоров. Кроме того, мне случалось несколько раз видеть Евгения Сологуба и гр-ку Капитонову Ирину Егоровну (на даче у последней) – в весьма вольных позах и полуодетых.

Безусловно, роман Ирины Егоровны и Евгения Сологуба выглядел предосудительным в глазах ее родителей. Прежде всего, из-за разницы в возрасте. Несмотря на то, что Ирина Егоровна весьма хороша собой (это объективный факт, не зависящий от ее низких морально-политических качеств), ей все-таки тридцать восемь лет – в то время как Евгению Сологубу всего двадцать четыре. При этом Ирина Егоровна была, по моим наблюдениям, не на шутку увлечена тов. Сологубом. Она, можно сказать, была влюблена в него, как кошка. Однако если бы факт интимной связи между ними был предан огласке, гр-ка Капитонова покрыла бы себя неувядаемым позором, а она является членом КПСС, и даже членом парткома своего министерства.

Поэтому родители требовали от Ирины Егоровны разорвать ее интимную связь с тов. Сологубом и грозили, если она не подчинится, предать факт этой связи широкой огласке. Я также узнал, что они грозились выписать ее из квартиры и лишить наследства.

Я уверен, что именно эти требования и угрозы со стороны старших Капитоновых послужили толчком для того, чтобы дочь решила убить собственных родителей...»