Граница льдов - Престон Дуглас. Страница 39

Наверху все затаили дыхание.

— Какой он на ощупь? — раздался вопрос Макферлейна.

— Холодный, — откликнулся Ллойд, поднимаясь. Он услышал в своем голосе дрожь, почувствовал слезы, замерзающие у него на онемевших щеках. — Он ужасно холодный.

Остров Десоласьон

13 часов 55 минут

Макферлейн уставился на экран ноутбука у себя на коленях. Курсор неодобрительно мигнул с почти пустого экрана. Макферлейн вздохнул и поерзал, пытаясь устроиться удобней на складном металлическом стуле. Единственное окно домика под вывеской «Интендант» было покрыто изморозью, сквозь стены слышалось завывание ветра. Ясная с утра погода сменилась снегопадом. Но внутри домика угольная печка распространяла замечательное тепло.

Макферлейн кликнул мышкой и, выругавшись, закрыл компьютер. На ближайшем столе затрещал принтер. Макферлейн беспокойно поерзал на стуле. Он снова мысленно проигрывал события этого утра. Минута благоговейного молчания, Ллойд, неожиданно прыгающий в яму, Глинн, предостерегающий его, впервые, насколько мог вспомнить Макферлейн, назвав того по имени. Триумфальное крещение и полное смятение в голове от лавины вопросов, на которые не было ответа. Макферлейн чувствовал себя оглушенным, у него захватывало дух.

У Макферлейна тоже возник порыв прыгнуть в яму, потрогать эту штуку, убедиться, что она действительно существует. Но он испугался. Метеорит оказался такого сочного цвета, резко контрастирующего с одноцветным ландшафтом, что напоминал зияющую кровавую рану среди белоснежных простыней операционного стола. Он вызывал отвращение и восторг одновременно. И он возродил в нем надежду, которая, как он думал, умерла.

Открылась дверь, впустив завывание метели. Макферлейн поднял голову и увидел входившую Амиру.

— Заканчиваете отчет? — спросила она, снимая парку и стряхивая снег.

В ответ Макферлейн указал на принтер. Амира подошла, схватила распечатку и расхохоталась.

— «Метеорит красного цвета», — прочитала она вслух.

Она бросила распечатку Макферлейну на колени.

— Что мне нравится в человеке, так это лаконичность.

— Зачем тратить бумагу на множество бесполезных предположений? Пока мы не получим кусок для изучения, как я могу сказать, что это такое, черт возьми?

Она взяла стул и села рядом с Макферлейном. Макферлейну подумалось, что при нарочитой своей несерьезности Амира очень внимательно за ним наблюдает.

— Вы изучали метеориты многие годы. Сомневаюсь, что ваши предположения были бы бесполезными.

— А что вы думаете?

— Я отвечу, если вы скажете мне, что вы думаете.

Макферлейн посмотрел вниз на узор столешницы из фанеры, напоминающий волны, поводил вдоль них пальцем. Они имели фрактальное совершенство береговой линии, снежинки или множества Мандельброта. Они напомнили ему, каким сложным является все вокруг: Вселенная, атом, кусок дерева… Боковым зрением он видел, как Амира достала из кармана металлический футляр для сигары и вытряхнула из него на ладонь окурок.

— Пожалуйста, не нужно, — попросил он. — Мне так не хочется выходить на холод.

Амира убрала сигару.

— Я же знаю, у вас в голове что-то крутится.

Макферлейн пожал плечами.

— Ладно, — сказала Амира. — Вы хотите знать, что я думаю? Вы ушли в отказ.

Макферлейн обернулся посмотреть на нее.

— Именно. У вас была любимая теория, в которую вы верили, несмотря на насмешки ваших коллег. Разве не так? И когда показалось, что вы наконец нашли ей подтверждение, вы попали в передрягу. Вы так разволновались, что утратили присущую вам здравость суждений и плохо обошлись со своим другом. А в довершение всего ваши предположения не оправдались.

Макферлейн снова на нее посмотрел:

— Я не знал, что вы специализировались еще и в психиатрии.

Она наклонилась вперед, убеждая:

— Естественно, я слышала историю. Однако дело в том, что сейчас вы получили то, что искали все эти годы. Вы имеете более чем подтверждение. У вас есть доказательство. Но вы не решаетесь это признать. Вы боитесь снова ступить на ту дорогу.

Макферлейн с минуту смотрел ей в глаза. Он чувствовал, что гнев его прошел. Он расслабился. Мысли беспорядочно кружили в голове. «Неужели она права?» — подумал он.

Амира засмеялась.

— Рассмотрим, например, цвет. Вы знаете, почему металлы не бывают насыщенного красного цвета?

— Нет.

— Объекты имеют определенный цвет в зависимости от способа взаимодействия с протонами света. Возьмем «Джолли Рэнчер».

Амира запустила руку в карман и достала мятый бумажный пакетик.

— Что это за чертовщина — «Джолли Рэнчер»?

Она бросила ему леденец, другой вытряхнула себе на ладонь. Зажав зеленый ромбик между большим и указательным пальцами, подняла руку вверх.

— Каждый объект, если это не абсолютно черное тело, поглощает одни световые волны и отражает другие. Эта конфета зеленая, потому что отражает волны зеленой части светового спектра вам в глаза, в то время как другие — поглощает. Я проделала несколько прикидочных вычислений и не смогла найти ни единой теоретической комбинации сплава металлов, который отражал бы такой красный свет. Похоже, ни один сплав известных металлов не может быть красным. Желтым, белым, оранжевым, фиолетовым, серым, но не красным.

Она забросила в рот зеленую конфету, с хрустом раскусила и начала жевать. Макферлейн положил свой леденец на стол.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы и сами знаете. Я говорю, что он сделан из некоего странного элемента, которого мы никогда не видели. Так что прекратите осторожничать. Я уверена, вы думали: «Это он. Это межзвездный метеорит».

Макферлейн поднял руку.

— Ладно, это правда. Я думал об этом.

— И?

— Все когда-нибудь найденные метеориты состояли из известных элементов: никеля, железа, углерода, силикона. Они все сформировались здесь, в нашей Солнечной системе, из изначального облака пыли, которое когда-то окружало Солнце. — Он замолчал, тщательно подыскивая слова. — Ничего удивительного, как вам известно, что я предположил возможность появления метеоритов извне Солнечной системы. Осколка чего-то, пролетавшего мимо и пойманного полем солнечного притяжения. Межзвездный метеорит.

Амира с пониманием улыбнулась.

— Но математики утверждали, что это невозможно. Вероятность этого равна одной квинтиллионной.

Макферлейн кивнул.

— Я проделала несколько вычислений, пока мы плыли. Математики ошибались. Они основывались на ложных допущениях. Вероятность примерно одна миллиардная.

Макферлейн рассмеялся.

— Да? Миллиардная, квинтиллионная. Какая разница!

— Это одна миллиардная каждый год.

Макферлейн перестал смеяться.

— Вот именно, — сказала Амира. — За миллиарды лет есть более чем шанс, что один такой приземлился. Это не только возможно, это вероятно. Я воскресила для вас вашу теорию. Вы передо мной в долгу, победитель.

В интендантской установилось молчание, слышалось только завывание ветра. Затем Макферлейн начал говорить:

— Вы действительно верите, что этот метеорит сделан из какого-то сплава или металла, которого не существует в Солнечной системе?

— Да. И вы сами тоже в это верите. Поэтому вы и не написали рапорт.

Макферлейн медленно продолжал, почти про себя:

— Если бы этот металл где-то существовал, мы бы нашли хотя бы его следы. В конце концов, Солнце и планеты сформировались из одного и того же облака пыли. Значит, он должен был прилететь извне. Это неизбежно.

Он посмотрел на Амиру. Она усмехнулась:

— Читаете мои мысли.

С минуту они сидели, поглощенные размышлениями об одном и том же.

— Нам нужно получить образцы с него, — сказала наконец Амира. — В моем распоряжении прекрасное лабораторное оборудование для анализов и высокоскоростной алмазный бур тоже. Я бы сказала, что кусок килограммов в пять для начала будет то, что надо, как думаете?

Макферлейн кивнул.

— Но давайте держать при себе наши соображения. Ллойд и остальные должны появиться здесь с минуты на минуту.