Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 45
– Уже? Выходи, даже не раздумывай! – воскликнула Соня. – Между прочим, вчера Антонина Михайловна спрашивала про тебя и про Олега. Ей сразу все стало ясно.
– Неужели сразу проунькала? – удивилась Алиса. – Вот тетка…
– Кстати, девочки, я подозреваю, что мамино замужество – ее рук дело. Она, видимо, внушила маме, что надо соглашаться на предложение Лаци… Знаете, он на нее так влюбленно смотрит. Алиска, а как твоя поездка?
– Ну с точки зрения любви – полный ноль. А Прага – чудо! И еще про твоего Гущина, Татка, я кое-что узнала.
Алиса пересказала свой разговор с подвыпившей Жихаревой. Тата слушала со смешанными чувствами и вдруг хлопнула себя по лбу:
– Алиса, Соня, до меня, кажется, дошло…
– Что дошло?
– Ну конечно, я что-то ощущала, но не могла понять… Но теперь я не сомневаюсь. Только не знаю, как это проверить… И что будет…
– Да ты можешь яснее выражаться, черт побери! – не выдержала Алиса.
– Девочки, знаете, почему он забрал у меня рукопись? Он испугался! Испугался, как бы я не догадалась, что это не он написал.
– Как – не он? – ахнула Соня.
– И, безусловно, Жихарева права: это писала женщина! Да-да, я вспомнила! Тогда, в кафе… Он что-то не так сказал, а я поправила и потом извинилась: мол, редакторская привычка. Вот тут-то все и началось… У него глаза такие стали… Как у убийцы… И после этого он у меня рукопись отобрал. Я уверена, я просто уверена теперь в этом.
– И что теперь будет? – поинтересовалась Соня.
– Не имею представления. Книги-то очень хороши, их необходимо издать, но… Надо поговорить с Олегом, – сказала она и опять покраснела.
Подруги рассмеялись.
– Может, прямо сейчас ему позвонишь? – предложила Алиса.
– Нет, зачем… Я лучше завтра пойду уже на работу. И чувствую себя прекрасно. И потом, я соскучилась…
Утром Тата, вся дрожа от волнения и нетерпения, собиралась на работу. Необходимо выглядеть по высшему классу, чтобы Олег в ней не разочаровался.
– Мам, как приятно опять на тебя смотреть! Ни следа от геркулески на воде! Привет Степанычу!
Уже подходя к издательству, Тата подумала: а если он не обрадуется? Он ведь меня сегодня не ждет. Очень важно увидеть его глаза в первый момент, это важнее всяких слов… Вдруг я для него просто временная заместительница Светки? Ей стало так страшно, что хоть назад поворачивай. Но надо скорее все выяснить.
Тата вихрем взлетела на третий этаж, быстро сняла плащ, поправила волосы и вышла в коридор. На секунду замерла возле его кабинета. Но тут дверь распахнулась, и она нос к носу столкнулась с Олегом. Его лицо так просияло, что все сомнения и страхи исчезли в мгновение ока.
– Наталья! Пришла… Я тебя только завтра ждал…
По коридору ходили люди, и он постарался погасить свою радость.
– Олег, у меня к тебе серьезное дело…
– Заходи!
Он пропустил ее в кабинет, закрыл дверь и обнял Тату:
– Наконец-то, как я соскучился! А ты? Ты соскучилась?
– Очень. Только не надо, Олег, может кто-нибудь войти.
Действительно, кто-то толкнулся в дверь, но главный редактор был человек нехлипкий и надежно держал дверь, подперев ее спиной.
– Его нет, – узнала Тата голос Кузоватова.
– Олег! – прошептала она.
Он наконец разжал руки и сел за стол.
– Причешись, – тихонько сказала Тата и только тут заметила, что на нем неимоверно шикарный твидовый пиджак и модная темная рубашка без галстука.
– Потрясающе! Ты такой элегантный! Тебя что, Егоров консультировал?
– Да, – смущенно улыбнулся Олег Степанович. – Он сам предложил. По-моему, удачно, да?
– Не то слово! Олег, у меня к тебе правда важное дело…
– Если бы ты знала, как мне неохота заниматься важными делами! И потом, для меня сейчас есть только одно важное дело – это ты!
В комнату заглянула бухгалтерша Марина:
– Олег Степанович, подпишите!
– Давай!
Он подписывал какие-то бумаги, а Тата старалась не смотреть на Марину: она боялась, что на лице написаны все ее чувства. Но Марина не обратила на нее ни малейшего внимания, как, впрочем, и на Олега Степановича. Ей было не до них.
– Так какое у тебя дело?
– Олег, Гущин – плагиатор! Я это поняла.
– Наталья, – поморщился как от зубной боли Олег Степанович. – Дался тебе этот Гущин. Да черт с ним!
– Олег, я не шучу. И если мы его напечатаем, у нас могут быть неприятности.
Он внимательно поглядел на нее:
– У тебя что, какие-то новые сведения появились?
– В общем, да. И, как ни странно, навела меня на эту мысль Жихарева. Алиса встретилась с ней в Праге, и они разговорились… – Тате не хотелось говорить Олегу всего. Как ни скверно она относилась к Валерии Семеновне, но сплетничать о ее личной жизни не считала возможным. – Так вот, Жихарева сказала Алисе, что у нее есть ощущение, будто это не он сам написал, а, скорее всего, женщина… И когда Алиса передала ее слова, мне вдруг все стало ясно… И еще этот странный вопрос насчет ксерокопии, который тогда задала его мамаша. Значит, она в курсе, понимаешь?
– Наталья, это бабьи дела какие-то. Он скотина, этот Гущин. Наверное, трахнул дамочку, та рассиропилась, дала рекомендацию, а он ей сделал ручкой, вот она и мстит. Не бери в голову.
– Нет, Олег, я уверена…
– А теперь ты мстишь ему за хамство, которое он себе позволил.
– Олег, все совсем не так! Я вспомнила момент, когда он вдруг резко переменил тон. После того как я заявила, что мысленно все время всех редактирую. И на следующий день он пришел к тебе и потребовал забрать у меня рукопись! Это неспроста, он испугался, что я могу догадаться… И еще: он врач, и, вполне возможно, автор – его пациентка… Олег, может быть скандал. Надо что-то делать!
– Думаешь? Но что? И потом, не исключено, что это все-таки бабьи бредни, Наталья! Вы, видно, здорово на него западаете, а он выскальзывает…
– Как ты можешь! – воскликнула Тата. – Ты же сам с ним разговаривал…
– Да, и очень ему благодарен, – ласково прошептал он.
– Олег, я серьезно…
– Наталья, что конкретно ты предлагаешь?
– Может быть, экспертизу?
– Ты что, с ума сошла? Какую экспертизу? Из-за чего? Из-за неясных подозрений? И кто оплачивать это будет? Ты? Жихарева? И потом, Наталья, это вопрос его совести, до которой нам нет никакого дела.
– Олег! Так нельзя рассуждать!
– Нет, только так и можно. Пусть беспокоится тот, кого он обокрал, а мы что, мы всего лишь издатели…
– Вот именно, издатели, и если жертва рано или поздно объявится, то какой вид мы-то будем иметь?
– Таточка, да не волнуйся ты так, – с нежностью глядя на нее, проговорил он.
Таточка? Он впервые назвал ее так, всегда, с первого дня знакомства, он звал ее только Натальей, а теперь вот сказал Таточка… И как ласково у него это прозвучало. Но все равно, он неправ!
– Послушай, а если эта предполагаемая дама, авторша, сама ему эти романы подарила?
– Но зачем?
– Мало ли… Может, она калека… или уродина какая-нибудь несусветная и не хочет публичности…
– Олег, какая публичность? Если не хочешь публичности, ее и не будет, сам, что ли, не знаешь, как эти вещи делаются? Нет, я просто убеждена, он вор…
– Не пойман – не вор.
– Так ведь пойман же!
– На уровне сплетен, дамских пересудов, а это только лишняя реклама ему. Кстати, я ведь намеревался забрать рукопись у Вики, да из головы вылетело. Впрочем, не стану я этого делать, черт с ним.
– Олег, я тебя прошу, ты подумай еще об этом… Чтобы не вляпаться в историю.
– Хорошо, обещаю. Таточка, поедем после работы ко мне, а? Может, даже удерем пораньше? И пожалуйста, забудь ты о Гущине. Выкинь его из головы, совсем.
– Боюсь, не получится. Мне просто в жизни еще не встречались такие подонки…
– О, значит, ты прожила счастливую жизнь! Я тебе завидую. Ступай, а то я за себя не ручаюсь и нас с тобой обоих отсюда выгонят за разврат на рабочем месте. Я тебя люблю.
– Олег! Я уже мечтаю сбежать…