Трилогия Айс и Ангел (ЛП) - Бэк Сюзанна. Страница 102

Будто прочитав мои мысли, Айс взяла мою правую руку, сжав ее и наградив меня неким подобием улыбки.

– Пойдем, согреемся, м-м?

С усилием я поднесла руку Айс к губам, улыбаясь глазами.

– Я тоже люблю тебя, Айс.

Может быть, все будет в порядке после всего этого.

Я перевернулась в кровати, брыкнув покрывала, которые опутали мои ноги, будто осьминог, и поправила свою подушку. Вздох, вырвавшийся из моих легких, можно было бы номинировать Академией Искусств, но слышать его могли только стены. Перевернувшись снова на спину, я положила руку себе под голову и уставилась в потолок угрюмым взглядом.

Мне было не до шуток.

О, визит проходил довольно неплохо, я вспомнила былые времена, пока Руби загружала меня местными новостями и сплетнями. Или более важными новостями, какие только могли добраться до этого городка. Но они не были настолько уж важными.

В свою очередь, Айс казалась довольной, сидя тихо, потягивая кофе и держа в поле зрение украшенное со вкусом логовище, в котором мы были. Когда Руби заметила ее взгляд, направленный на один из трофеев, украшающих огромный камин, то начала рассказывать историю ее мужа, Джека, умершего много лет назад, и о том, как они встретились и поженились.

О ее муже я помнила не очень много, но то, что припоминала, мне нравилось. Джек Андерсон в то время был профессионалом по игре в гольф. Ничего особого, но он выиграл довольно много соревнований.

Они встретились, когда он участвовал в турнире, который спонсировала ее компания. Ее знания гольфа были нулевыми, ей больше нравилось просто прогуливаться по зеленой, сочной травке. Но большой, высокий мужчина с легкой усмешкой и красивым лицом хорошенько подстегнул ее интерес к спорту. Далее последовал молниеносное развитие отношение, развернувшееся на побережье Нантукета, на ее родине. И когда Джек предложил ей выйти за него, она сказала «да» не раздумывая, и провела свою жизнь с ним в этом самом доме, в котором мы сейчас и находились, в доме, который он построил своими собственными руками.

Слышав эту особую историю раз десять за свою жизнь, я позволила своим мыслям разбрестись, и прежде, чем это случилось, была возвращена в реальность встряхнувшей меня теплой рукой и пристальным взглядом блестящих глаз Руби. После некоторого периода полной скорбной тишины, моя маленькая, ненамеренная невежливость была прощена, как и многие другие вещи, и мы с Айс смогли пойти в наши комнаты.

И в этом скрывалась проблема.

Комнаты.

Много комнат.

Об этом я явно не подумала, убеждая Айс выбрать для ночевки теплый дом вместо холодной палатки. И поверьте, когда я поняла, какую ошибку совершила, то слова об этом могли бы прожечь бумагу. Одно хорошо: эти слова не сорвались с моих губ, а то у нашей гостеприимной хозяйки случился бы удар.

Знаете, пока я была в Болоте, одно из моих глубоких сожалений – только одно из многих – было то, что я не могла провести хотя бы одну ночь в объятьях любимого человека. Да, у нас была замечательная, волнующая ночь в трейлере, ночь, о которой я вспоминаю и думаю даже сейчас. Но она была одна, а в остальные ночи мы оставались наедине с собой и боролись со своими демонами. И тогда я клялась себе, что если у нас получится выбраться из этого ада, то каждую ночь я буду проводить только с Ней.

И вот я здесь, меньше, чем месяц на свободе, сплю без Айс. И эту ловушку я сделала сама, своей собственной хитростью.

«Поздравляю, Ангел! Ты только что выиграла приз «Идиот Года». Где ты собираешься это отпраздновать?»

Да уж, явно не в Диснейленде.

Я вздохнула снова, мое мятежное воображение щедро снабжало меня картинками, где мы с Айс поступили, как хотела она, и в этот самый момент спали в нашей палатке. Спали в одном спальном мешке, чтобы было теплее. А может быть, делали бы что-нибудь еще, чтобы согреться.

Я застонала и опять перевернулась, снова вдарив по подушке, и, как если бы она была не просто мешком, набитым перьями, а могла бы дать мне сдачу, навалилась на нее.

Отлично. Просто здорово.

Именно тогда я услышала слабый скрип моей двери, чуть приоткрывшейся. На занавес окна пал ломаный луч приглушенного света.

Свет пропал сразу же, как дверь тихонько закрылась, снова оставив меня в темноте.

Но не одну.

Мои инстинкты, хорошо отточенные в тюрьме, подсказывали мне, что в комнате есть кто-то еще. Я автоматически напряглась, руки сжали одеяла, покрывавшие меня. Мои уши могли уловить малейший звук, даже легкое дыхание, но в комнате было тихо. Я почувствовала, как мое сердце забилось со страшной силой, хоть я и понимала, что бояться нечего. Это не Болото. Это не Питсбург. Это был обычный загородный дом, посреди лесной глуши, довольно далеко от всех, кто хотел бы причинить мне вред.

Во всяком случае, я надеялась на это.

– Покажись, я знаю, что ты здесь, – мой голос поразил меня своей настойчивостью.

Тишина. Так тихо, что кажется слышно, как пульсирует по венам кровь. Я открыла глаза шире, пытаясь уловить хоть какой-то отсвет, и чуть не упала в обморок, когда всего в нескольких дюймах от меня не прозвучало такое громкое (из-за моих обострившихся ощущений):

– Подвинься. Разлеглась тут.

Это был самый чудесно-ужасный испуг в моей жизни, я улыбнулась, как ребенок, подвинулась к стене, освобождая место для большого тела моей возлюбленной, и затем нырнула в раскрытые объятья, с удовольствием думая о том, что мои молитвы были услышаны.

– Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть, – сказала я, прижимаясь к ее великолепной обнаженной груди. Я запнулась. – Ну, не столько видеть тебя. М-м-м… Но чувствовать тебя. Вдыхать твой запах. Прикасаться к тебе…

Айс слегка кашлянула, прервав мои излияния. Я подняла голову к тому месту, где должно было быть ее лицо.

– Да?

– Скорее всего, будет лучше, если мы не будем заниматься этим прямо сейчас.

– Это почему? – спросила я, зная, что похожа сейчас на ребенка, которого оторвали от его любимой игрушки.

– Дай-ка, намекну, – в ее голосе сквозила улыбка. – Она такая высокая, с седыми волосами, и перед сном, наверняка, слушает приятные мелодии, так что у нее будет кое-что новенькое, что она сможет порассказать своему кругу за шитьем утром.

– О-о-о…

Черт возьми! Перехитрила.

– Ну, хорошо, – попробовала я, – мы можем вести себя очень тихо.

Она тихонько фыркнула.

– Это было бы здорово. Если бы было возможным. Но те, которых мы знаем, так не могут.

– Эй! – я и не знала, обеспокоится мне или возмутиться.

Она прижала меня к себе, а затем ослабила свои объятья.

– Ты можешь быть тихой, как церковная мышь, Ангел, но у нас все равно еще есть проблема.

– Да? И какая?

Я почувствовала, как напряглись мышцы ее живота, затем она несколько раз подпрыгнула на матраце. Комната наполнилась звуками протеста: скрипом и писком пружин.

– Ух, – сказала я, – вот это паршиво.

– Ага, – ответила она, словно усмехаясь, – у меня-то с этим проблем не будет. В конец концов, это твоя комната.

Она подпрыгнула снова, медленно, ритмично, затем быстрее, а я от смущения была готова провалиться на другой этаж. Положив руку ей на живот, я придавила ее к постели.

– Остановись. Пожалуйста, остановись.

Клик. Клик, скрипела кровать.

– Ну, пожалуйста?

Клик. Клик. Клик.

– Айс!

Тишина.

Абсолютная, благословенная тишина.

Застонав, я шлепнула голову обратно ей на грудь.

– Вы злая женщина, Морган Стил. Злая и бессердечная.

Ее длинное тело улеглось поудобнее.

– Так вот о чем они мне говорят.

Она была весьма, весьма довольна собой.

Список расплат становился все длиннее.

Я проснулась от яркого света, струящегося в мое окно, на моем лице появилась улыбка прежде, чем я открыла глаза. Кровать была пуста, и я бы не стала так удивляться, если бы события прошедшей ночи были бы сном. Но от подушки исходил аромат Айс, и я прижала ее к себе, будто это было ее тело.