Трилогия Айс и Ангел (ЛП) - Бэк Сюзанна. Страница 130

Ее голова склонилась, и я, не имея возможности удержаться, даже если бы захотела, подошла к ней, осторожно присела на ручку кресла, обняв Айс одной рукой и притянув ее к себе. Мне стало очевидно, что ее беспокоило что-то помимо этого разговора.

– Хочешь поговорить?

Мгновение спустя она подняла голову и улыбнулась краешком рта: – Может, попозже.

Что, без сомнения, означало, что тема была закрыта. Пока что.

Я улыбнулась, чтобы хоть как-то облегчить тяжесть на ее плечах.

– Хорошо. Ты знаешь, где я живу.

Она игриво боднула меня головой:

– Я это хорошо знаю.

– Итак, должны ли мы возместить ей моральные убытки за то, что заставили ждать в спальне так долго?

Айс фыркнула: -Ждать, как же. Она слышала все до последнего слова.

Дверь приоткрылась, и высунулась голова Корины. Ее прическа была идеально уложена, а на губах играла широкая и понимающая улыбка, которая означала «А что, были какие-то сомнения?»

Смеясь, я спрыгнула с ручки кресла и подвела нашу гостью к дивану: -"Корина, ты неисправима".

– Ммм. Как говорили один или два любовника в свое время, несомненно.

Черт! Она снова это сделала! Даже после такой долгой разлуки эта проклятая женщина все равно могла заставить меня покраснеть сильнее, чем кто-нибудь, за исключением Айс. Смена темы последовала вовремя:

– Может, хочешь чаю? Еды? Все, что угодно.

– Спасибо, но никакой еды. Мисс Высокая, Темноволосая и Неразговорчивая каким-то образом умудрилась выкопать хорошие манеры из той дыры, где она их зарыла, и организовала пиршество на пути сюда. Я до сих пор выковыриваю хрящи из того, что осталось от моих зубов.

Я посмотрела на Айс, которая отвела глаза и уткнулась в книгу, которую она читала накануне вечером; кажется, что-то из Эллиота, хотя она проглатывает их с такой скоростью, что трудно ориентироваться.

– Тогда как насчет чая? – спросила я Корину.

– Было бы замечательно.

– Я принесу, – сказала Айс, поднимаясь и откладывая книгу на стол: -Вы двое пока… наверстывайте упущенное.

Я потянула ее за руку, когда она проходила мимо: «Твой ужин в духовке, если ты еще голодна».

Она улыбнулась и поцеловала меня в макушку.

«Отлично. Скоро вернусь».

Айс вышла, оставив нас пялиться ей вслед.

– Ты пробудила в этой женщине целый мир доброты, Ангел, – наконец мягко заметила Корина.

– Это сделала свобода, Корина. Я всего лишь немного помогла, и все.

Улыбаясь с бесконечной нежностью, она взяла меня за руку и усадила рядом с собой, обняв.

– Ерунда, милая. Ты заботилась о больной гибнущей душе. Ты помогла ей снова стать сильной и полной жизни. Никто и ничто не могут этим похвастаться, Ангел. Эта женщина изменилась благодаря тебе. Никогда не принижай свои достижения. Это на тебя не похоже.

Иногда наши бессознательные мольбы возвращаются нам с такой сладостной простотой, что сердце выпрыгивает из груди и наполняет тебя теплом, с которым не сравнится самый солнечный весенний день.

Это был как раз тот самый случай. Я позволила себе расслабиться в объятиях, по которым скучала гораздо сильнее, чем могла себе признаться, позволяя ее любви и доброте окутывать меня, исцеляя неуверенность, таившуюся в самой глубине.

Затем я выпрямилась, утирая слезы тыльной стороной ладони, и подарила Корине слабую улыбку.

«Итак», – начала я, откашлявшись: «расскажи мне, как именно ты сюда попала».

Рассмеявшись, она откинула голову на спинку дивана и, взяв меня за руку, положила ее себе на бедро, обхватив мою ладонь своими.

«Это, мой милый Ангел, полторы истории», – ее взгляд за толстыми стеклами очков стал отрешенным, словно направленным внутрь: «Болото сильно изменилось после твоего освобождения, Ангел. Начальника тюрьмы, который заменил этого идиота Моррисона, вынудили уйти после какого-то скандала, и следующий был назначен лично губернатором. Время было как раз накануне выборов, ну ты понимаешь».

Она засмеялась, но это был горький смех.

«Он хороший человек, для начальника тюрьмы, разумеется. Как это говорят? «Суровый, но справедливый». Тем не менее, он уволил большинство охранников. Сказал, что их отношение «было не в пользу заключенных» или что-то в этом роде», – она взмахнула рукой: «Я не старалась быть в курсе его остальных реформ».

– А Сандра? – спросила я нерешительно. Начальник охраны очень много для меня значила все эти долгие, холодные, а иногда и горькие годы в тюрьме.

– Ну, тут он проявил немного ума и оставил ее. Помимо всего прочего, ее уважают заключенные, и он не мог позволить себе разорвать связь со зверушками в клетках, -она подвинулась на диване, поправляя очки на носу: «В любом случае, не все изменения были заметны. Я думаю, ты бы сказала, что Болото утратило свой дух».

Тут она повернулась ко мне с грустной, но любящей улыбкой: «Тот самый, о котором оно даже не подозревало».

Ее слова искушали выдать какой-нибудь комментарий экспромтом, но предыдущий нежный укор по поводу принижения достижений заставил меня придержать язык, хотя я никогда и никоим образом не чувствовала, что вносила в тюрьму хоть какое-то подобие духа.

Слегка улыбаясь, она продолжила: «Похоже, примерно тогда я и потеряла свое собственное присутствие духа. Когда я в первый раз почувствовала себя нехорошо, то отнесла это на счет обычной депрессии заключенных и оставила как есть», – она пожала плечами: «Не видела смысла что-то делать».

Я почувствовала, как слезы, горячие и мокрые, текут по лицу, застилают глаза, в то время как она продолжала рассказывать с безразличием человека, читающего малоинтересную статью в газете.

– Не плачь, Ангел, – сказала она, почти точь-в-точь как Айс: «У этой истории есть счастливый конец».

– Я знаю, – сказала я, всхлипывая (ненавижу, когда я реву): «Я просто хотела бы быть там с тобой. Ради тебя».

– Я очень рада, что тебе не пришлось, – ответила она, сильнее сжав мою руку: -я бы ни за что не захотела, чтобы ты увидела меня в подобном состоянии, Ангел. Никогда.

– Но…

– Нет. Не вини себя. Инсульт мог случиться вне зависимости, была ты со мной или нет.

– Но может быть…

– Перестань, – она нежно прижала палец к моим губам, останавливая поток слов. Ее взгляд стал жестким: -Хватит.

Через мгновение я кивнула, и она убрала руку.

=Хорошо. Так, на чем я остановилась? – она улыбнулась: =А. Наконец. Я уж решила, что ты отправилась в Китай, чтобы собственноручно собрать листья.

Сбитая с толку, я подняла голову и увидела Айс, которая стояла рядом, держа две кружки чая, и обеспокоено смотрела на нас. Встав, я взяла кружки, поставила их на стол и притянула ее к себе, чтобы развеять любые опасения, написанные на ее лице. Она обняла меня в ответ, сначала нерешительно, но я прижалась к ней сильнее, и тогда ее объятия стали крепче. Я улыбнулась, а остатки слез впитались в ткань ее рубашки.

– Со мной все в порядке.

Она отстранилась, внимательно вглядываясь в мое лицо: «Ты уверена?»

Широко улыбнувшись, я кивнула.

– Ага. На минуту меня сильно проняло, но сейчас все нормально.

Через бесконечно долгое мгновение, Айс окончательно меня отпустила и направилась в библиотеку, где вновь уселась с книгой.

Вернувшись на свое место на диване, я взяла свою кружку, передала Корине ее, и мы стали потягивать чай в тишине, прислушиваясь к треску огня.

Через некоторое время Корина продолжила свою историю.

«Как-то утром, проснувшись, я обнаружила, что не чувствую почти всю левую сторону тела. Я попыталась позвать на помощь, но поняла, что и говорить не могу»,- она засмеялась: «Кажется, это был первый раз в моей жизни, когда я обрадовалась, что нахожусь в тюрьме. Поскольку я пропустила перекличку, то охрана пришла за мной, и следующее, что я помню, это милую поездку на «скорой» в окружную больницу».

Корина глотнула еще чаю, потом продолжила.