Трилогия Айс и Ангел (ЛП) - Бэк Сюзанна. Страница 94

Тепло пожав под столом мою руку, Айс наклонилась и поднесла свои губы к самому моему уху, заставляя трепетать все мое естество: “Почему бы тебе не откланяться? Попробуй расслабиться и немного поспать. Я скоро вернусь”.

Это обстоятельство поразило меня гораздо больше, чем близость Айс. Я попыталась сконцентрироваться, стабилизируя дыхание, и прошептала в ответ: “Ты уверена?”

“Да. У меня есть несколько важных вопросов, которые необходимо обсудить с теми тремя животными, пока они не ушли. Потом я вернусь и присоединюсь к тебе. Договорились?”

Ее дыхание щекотало мне шею, и я почувствовала, что глаза закрываются помимо моей воли: “О, более чем”.

Она еще раз напоследок пожала мне руку, и я почувствовала ее незаметную всем остальным улыбку.

Через минуту, успокоившись и убедившись, что мои ноги еще в состоянии выдержать мой вес, я медленно отодвинула стул и встала, улыбаясь окружающим: “Ненавижу быть тем самым гостем, что первым покидает вечеринку, но все эти прогулки и превосходный ужин окончательно доконали меня. Думаю, мне самое время отправляться спать. Спокойной ночи, парни. Спасибо за все”.

И под оживленные пожелания спокойного сна я удалилась в спальню, закрыв за собой дверь с чувством огромного облегчения. Толстая древесина заглушала самые громкие крики.

Взъерошив руками волосы, я уселась на узкой койке, распаковывая рюкзак и извлекая бумагу и карандаш с намерением занести все сегодняшние приключения на бумагу.

Но слова как то не складывались, и приклонившись к стене я еще раз оглядела жалкую комнатенку, удивляясь парадоксальности того, что нечто сильно напоминающее времена моего пребывания в Болоте, комната не больше той что была моим домом на протяжении пяти лет, давала ощущение.

Древний тюремный закон гласит, что заключенный проводит все свое время размышляя, как бы вырваться из тюрьмы, освободившись же, обдумывают тысячи возможностей вернуться обратно.

В моем случае это было не совсем так (по крайней мере я очень на это надеялась), поэтому я не могла игнорировать тот факт, что тюрьма давала некоторое ощущение стабильности, которое исходило от того, что всегда было понятно когда просыпаться, когда принимать пищу, что носить, куда идти, что делать и когда спать. Свобода вынуждала к самостоятельным решениям этих проблем, и порой выбор был очень не прост.

Некоторое время я пыталась понять, что думала по этому поводу Айс, проведшая за решеткой гораздо больше времени, чем я. Но затем усмехнулась и покачала головой, поражаясь собственной глупости. Женщина просто расцвела покинув гнетущие стены тюрьмы, давая мне возможность еще больше понять ее личность, чего никогда бы не случилось, если бы мы все еще находились замурованными в Болоте.

Нет, Айс была заперта там как дикий зверь в зоопарке. Прекрасная и опасная одновременно, но медленно угасающая изнутри с течением времени. Я сомневаюсь, что она хоть изредка вспоминала о тех местах, что остались позади, но, даже если и вспоминала, то совсем не как “комфортные” и “стабильные”.

Подтянув колени к груди, я обхватила их руками, положив сверху подбородок, я уставилась на пустую стену, думая о людях, друзьях, которые остались в прошлом. И совсем не заметила, как постепенно начала клевать носом.

Мне снилось, как я сижу в библиотеке и пью чай с Кориной. На этом месте я очнулась и сонно захлопала глазами, пытаясь разглядеть Айс, стоящую напротив двери и смотрящую на меня с таким выражением непередаваемой любви, что мое сердце сжалось от переполнившего его чистого чувства.

“Привет”, – тихо произнесла она, оттолкнувшись от стены и проходя ближе к койке: “Не хотела тебя будить”.

“Все в порядке” ответила я, зевая и потягиваясь: “Я не собиралась спать”.

“Тебе нужно поспать”

Я взглянула на нее удивленно подняв брови: “Тебе тоже”.

“Туше” – улыбнулась она. (“Туше” – спортивный термин, означающий, что игрок признал свое поражение – прим. переводчика.)

Я ухмыльнулась – один ноль в мою пользу.

Она вновь стала серьезной: “Прости за обед. Мне показалось, тебе там было не очень комфортно”.

Я беззаботно пожала плечами в ответ: “Все в порядке. Они действительно замечательные”. И не удержавшись от ехидного смешка, добавила: “Кажется, Булл запал на меня”.

Теперь была очередь улыбнуться Айс: “Булл – человек гор. И он очень редко видит женщин. Особенно таких красивых, как ты”.

Я была уверена, что краска прилившая к моему лицу, могла осветить всю комнату. Я, все еще непривыкшая к комплиментам, особенно исходящим от Айс, слегка закашлялась от стеснения. “Кстати, как ты с ними познакомилась?”

Она с небрежным изяществом села на кровати у окна, копируя мою позу – подтянув вверх колени и уперевшись затылком в стену. “Вообще-то, они друзья моего отца. Он часто приезжал сюда, убегая от проблем. Большинство этих парней – “белые воротнички”, желающие избавиться от стресса с помощью выпивки и охоты на диких зверей – “саблезубых оленей””. Ее губы сложились в кривой усмешке: “Сколько себя помню – Булл всегда был их проводником”.

Я заметила, как погрустнел и стал несколько отстраненным ее взгляд: “Иногда отец брал меня с собой. Это было очень забавно. Погружение в мир дикой природы”. Она еще более грустно усмехнулась: “Он не давал мне даже подержать винтовку, правда и сам не часто это делал. Зато взамен этого он научил меня преклоняться перед охотой”. Она вздохнула. “Именно здесь, в этом лесу, я впервые сознательно отняла жизнь другого создания в первый раз”. Она посмотрела вниз на свои руки, сжимая и разжимая их:“И это изменило мир”.

Я протянула руку и нежно сжала ее колено. Она слегка расслабилась и накрыла мою руку своей. “Как правило, они всегда приезжают сюда в это время года. Мне вчера удалось побеседовать с Андре в его ресторане и договориться о встрече”. Она подмигнула и посмотрела мне прямо в лицо: “Они действительно хорошие парни. Готовы отдать последнюю рубаху. Правда иногда чуть-чуть задиристые, что им же и вредит”.

Я с нежностью посмотрела на нее: “Спасибо, что поделилась этим со мной. Я знаю, как тяжело тебе. Я знаю, насколько тебе тяжело вспоминать о тех временах”.

Она пожала плечами: “Да, ладно. Все в порядке. В любом случае, ты имеешь право знать. Я не рассказывала тебе раньше, потому что не была уверена, что все получится. Не хотелось тебя разочаровывать”.

Рассмеявшись, я взяла руку и поднесла к свой груди “Ты меня еще ни разу не разочаровала, моя любовь”.

Она недоверчиво подняла одну бровь, а затем потянула свою руку обратно. И меня вместе с ней. Я крайне неудобно растянулась вдоль ее ног, но она тут же исправила ситуацию, слегка подняв меня так, что моя голова оказалась ее груди чуть ниже подбородка. Ее теплые руки погладили мою спину и я опять ощутила, что веки стали тяжелыми. Я удовлетворенно вздохнула и выдох слегка поколебал ткань ее рубашки.

Одна из пуговиц этой самой рубашки, оказавшаяся непосредственно перед моим взором, на мой взгляд была слишком плотно затянута, и я освободила ее из этого плена. В качестве награды я получала нежную обнаженную кожу умолявшую о поцелуе.

Я с удовольствием исполнила эту просьбу, улыбнувшись, когда рука, проводящая по моей спине медленные нежные круги, на секунду запнулась на своем пути.

Поскольку освобожденная пуговица выглядела очень несчастной без своей подружки, я решила обеспечить ей компанию и освободить еще одну. Что я и сделала, затем скользнула чуть ниже и подарила еще один поцелуй теплому благоухающему телу.

“Погладь меня, Ангел”, – завораживающий звук ее голоса проник в мое ухо непосредственно из груди, распространив волну тепла по всему телу.

“Как масло”, – улыбнулась я, и провела кончиком языка по ее груди. Мои пальцы нащупали застежку ее бюстгальтера с целью освободить ее грудь: “ Как шелк”.

Мир слегка пошатнулся, и когда я, наконец, открыла глаза, то обнаружила себя в крепких объятиях. Сверху на меня смотрели глаза цвета индиго, и в них читались любовь и определенные намерения. Моя спина опиралась на ее согнутые колени, я не могла оказать никакого сопротивления, только тихонько вскрикнула, когда она рывком расстегнула мою рубашку, рассыпая пуговицы.