Шумное семейство - Андерсон Кэролайн. Страница 4

— Однако вы остряк.

Он засмеялся, уперся руками в загородку, отделявшую кухонный уголок, и наклонился к ней с этой своей завлекательной улыбочкой.

— Полагаете, я должен сказать, что вы были восхитительны?

— И ко всем своим грехам добавить еще и ложь?

— Может быть, это не ложь.

— А может быть, вы лягушка? Этим бы все объяснялось.

Он улыбнулся.

— У вас есть возможность поцеловать меня и проверить, не превращусь ли я в принца.

Необъяснимым образом сердце сбилось с ритма.

— И не мечтайте, — отрезала она.

— Ворчунья.

— Вот и считайте так. Я не прихожу в восторг, когда меня застают врасплох.

— Видимо, нет смысла говорить вам, что вы остались бы очаровательной даже если бы обмазались грязью с головы до пят?

Она засмеялась.

— Ладно. Вам черный или с молоком?

— Черный; покрепче, без сахара.

Угадала! Молли подала ему кружку, взяла свою и пошла на залитый солнцем дворик позади коттеджа. Ее дворик тоже был обращен к озеру и доступен взгляду любого прохожего — нашла где разлечься с маской на лице! Но в тот момент никого вокруг не было… Она села на стул и сунула ноги под столик для пикника. Джек сел рядом, стал глядеть на озеро и тоже протянул ноги под стол. Тогда она быстро убрала свои ноги, чтобы не соприкоснуться с ним.

— Роскошное утро. — Он закинул руки за голову, сцепил пальцы и широко зевнул. Майка туго обтянула мышцы на его груди, и Молли поскорее отвела глаза и стала считать уток на озере, дожидаясь, когда утихнет сердцебиение.

— Как же получилось, что вы оказались не нужны детям? — спросила она, когда убедилась, что в состоянии наконец говорить.

— Там у них оказалось много помощников, Ника была очень довольна. Она встретила девушку, которая вчера учила ее рисовать.

— И вы решили пойти и соблазнить меня? — спросила она с улыбкой, чтобы прогнать остатки обиды. Вообще-то, несмотря на эпизод с маской, она была очень довольна тем, что он пришел. С ним весело, а она сто лет как не веселилась.

— Что-то в этом роде, — с улыбкой ответил Джек. Глаза у него были теплые и добрые и лучились морщинками в уголках. В груди у нее размякло; что за нелепость, быть не может, чтобы он заинтересовался ею. Пустой флирт, не более того.

Он допил кофе и с видимым сожалением уставился на дно кружки.

— Еще? — автоматически предложила она.

Его улыбка была ленивой, довольной, сексуальной.

— С удовольствием, но вместе с вами.

— Вам опять черный?

— Будьте добры.

Она сделала кофе, принесла и поставила перед ним.

— Недавние исследования показали, что избыток черного кофе может привести к стерильности, но ваши четверо детей опровергают это утверждение, — заметила она с усмешкой.

В глазах у него что-то изменилось.

— Это еще неизвестно, — тихо сказал он. — Они не мои дети.

— Не… — Молли вдохнула воздух полной грудью. Опять вляпалась! — Не ваши?! — переспросила она.

Если не его, то чьи? Кто он им — дядя? Крёстный? Друг? Может быть, отчим? Они зовут его Джек. А где их настоящие родители? Или они дети его бывшей жены?

— Их родители умерли, — ответил он по крайней мере на один из вопросов.

Ее накрыла волна сочувствия, и скачка мыслей на миг прекратилась.

— Какой ужас, — пробормотала она. — Как? Что случилось?

Джек вздохнул.

— Ник был моим напарником, — безучастным тоном начал он. — Его убили, когда он работал под прикрытием. В это время его жена была беременна, но он этого еще не знал. Во время беременности у нее обнаружили рак.

— О нет! — Молли зажала рот рукой, чтобы удержать вопросы и дать Джеку договорить.

Он продолжал:

— Из-за ребенка лечить ее было нельзя. Она умерла, когда Нике было пять месяцев.

— И вы взяли детей, — мягко добавила она, отчаянно им всем сочувствуя.

— Да. В любом случае Тому я крестный отец. Я женился на Жанне еще до того, как родилась Ника.

Этого она никак не ожидала.

— Однако вы не теряли времени, — не задумываясь, брякнула она, и его лицо окаменело.

— Я не мог терять время, поскольку его у меня не было, — жестко сказал он и отодвинул стул. — Пойду заберу Нику. Спасибо за кофе.

И он ушел, поставив полную кружку на стол. Молли машинально подхватила ее, вылила кофе в раковину. Как она могла оказаться такой бестактной? Как можно обвинять его в поспешной женитьбе на матери этих детей, если она ничего не знает?

— Какая же я дура, — пробормотала Молли. Теперь Джек не станет с ней общаться. И поделом.

Но она сразу позабыла о себе, подумав о детях. Как, должно быть, горевали они о родителях! А маленькая Ника вообще не видела отца и не помнит мать… Боль за детей захлестнула ее.

Каково было Джеку потерять друга, а потом и жену? Любил ли он ее все те годы? А дети? Как они это пережили?

Она всхлипнула и смахнула слезу. Бедняжки. Растут без матери. Кто их утешит, когда они ушибутся или испугаются? Кто расскажет им, особенно Эми и Нике, обо всем, что девочки должны знать, а мальчики понимать?

Джек для них и мать, и отец.

И что же он за человек такой — все взвалил на себя! Или полный дурак, или ангел.

Как бы то ни было, он остался с детьми, тогда как большинство мужчин убежали бы без оглядки, не взяли на себя такую ответственность.

Джек еще больше вырос в ее глазах, и она снова пригорюнилась. Неужели их начавшиеся было дружеские отношения безвозвратно испорчены? Как жаль! Он сейчас так нуждается в помощи, и ей почему-то безумно хочется оказать ему эту помощь.

Джек ждал Молли у входа на картинг. Она говорила, что днем у нее картинг, и он собирался извиниться за то, что сорвался. За это ему не раз попадало от матери Жанны и первое время от детей. Следовало остаться и все объяснить ей, а он вместо этого умчался, как капризный мальчишка, и, наверное, оставил ее смущенной и расстроенной.

Проклятие.

А вот и она, в джинсах, майке и кроссовках, неуверенно приближается к нему. Он пошел ей навстречу:

— Извините…

— Извините…

Он невесело засмеялся, и она улыбнулась, робко и настороженно.

— Мне не следовало так говорить. Почему вы женились — не мое дело.

— Мне надо было объяснить; я понимаю, что мелькнуло у вас в голове, я это слышал не раз. Давайте пока остановимся на том, что это было сделано ради детей. Позже я расскажу вам, если захотите услышать.

Напряжение исчезло с ее лица.

— Конечно, захочу, — сказала Молли, и у него будто груз свалился с души.

— Хорошо. А теперь посмотрим, умеют ли лягушки гонять на картинге.

Он увидел, что в ней закипает смех, и был страшно доволен тем, что заставил ее улыбнуться и что в этих огромных сине-зеленых глазах опять зажегся свет.

На картинге он был убийственно хорош. В то время как она билась над тем, чтобы удержать маленькую напористую машину, Джек раз за разом с ревом проносился мимо нее — сосредоточенный, пугающе собранный.

Когда оба остановились, он вылез из карта, улыбаясь до ушей.

— Чудесно. Сто лет не катался.

— А я вообще никогда, — сухо отозвалась она, — и это было заметно.

Он засмеялся.

— У тебя отлично получалось.

— Ты же ничего не замечал, развивая бешеную скорость.

— Тебя заметил. — Он заглянул ей в глаза. — Пора забирать детей. Приходится быть сразу в трех местах.

— Давай я схожу за мальчиками, а ты возьмешь девочек; костюмерная рядом с детсадом, а велотрек совсем в другом конце. Так будет разумно.

Он задумчиво кивнул.

— Это было бы здорово.

Какие же потрясающие у него глаза!

— Встретимся у своих коттеджей. Пока!

Она направилась к велотреку.

Мальчики как раз выходили, чумазые и довольные, и она помахала им рукой.

— А где Джек? — спросил Том, оглядываясь.

— Пошел за девочками. Вы пойдете со мной, и мы все встретимся у коттеджей. Как покатались?

— Здорово! — сказал Филип. Они с Томом сияли от восторга. Увлеченно болтая, мальчики пошли вперед. Молли еле поспевала за ними. Приблизившись к домикам, они побросали велосипеды и ринулись искать остальных. Она подобрала велосипеды и заперла их.