В когтях страсти - Булычев Кир. Страница 4

Остальное не так важно, потому что через два дня Раиса и начальник отделения подали заявление в загс, а через неделю расписались.

Анатолий же потерял на этом следы красавицы.

Он вел скучную жизнь, откладывая деньги, верил в то, что судьба еще сведет его с Раисой. Он разошелся с женой, платил ей алименты за черноглазую дочурку Карину, еще раз женился, и опять по расчету.

И тут подошли к концу восьмидесятые годы. И жизнь изменилась.

Оказалось, что для новой жизни Анатолий был отлично приспособлен.

Он был подобен Илье Муромцу, который сиднем сидел тридцать лет и три года, копил силы богатырские и имел перед собой великую цель – завоевать сердце и тело принцессы Раисы.

А раз до того он уже десять лет крутился в мире полутемном, деловом, то связи были наработаны на зависть любому. Даже секретари райкомов, которые пошли в бизнес рука об руку с начальниками райотделов КГБ, уступали ему в силе духа, умении, опыте и связях.

Через два года Анатолий уже владел небольшой посреднической конторой, вышел на импортные операции, стал на всякий случай председателем артели глухих и союза ветеранов малых войн, освободился от налогов, причем два его конкурента таинственным образом погибли, затем проник в областную Думу в качестве независимого кандидата, сначала голосовал за ЛДПР, потом перешел к коммунистам, купил домик в Швейцарии, чуть не взорвался в машине, зато в этой же автокатастрофе погибла его вторая жена.

В 1995 году депутат Анатолий Смольный посетил Веревкин, открыл там филиал своего банка. На самом деле, конечно же, приехал, чтобы увидеть Раису и себя показать.

Его пожилая мать, которой он высылал ежемесячно пенсию в размере государственной, сказала ему, что давно Раису не видела, но вроде бы она в прошлом году возвратилась домой после очередного неудачного брака или романа – кто ее, шалаву, разберет! Живут они скудно, ведут себя неразумно, порядочные люди с ними не связываются.

Мать всегда боялась Раису, чутким материнским сердцем понимала, что сын ее – духовный пленник Раисы. Если она свистнет, он поднимет хвост и помчится. Хватило бы духу – давно бы отравила Раиску. Впрочем, мать Анатолия была не единственной женщиной в Веревкине, которая так думала.

Сын поставил на стол подарок – кофеварку фирмы «Самсунг» из Южной Кореи. Он знал, что мать отроду кофе не пила, но кофеварка досталась бесплатно, как рекламный образец, а мать, если нужно, загонит.

Больше он с матерью разговаривать не стал, а вышел на разведку.

Харитон пошел за ним. «Мерседес» остался возле дома, чтобы не привлекать внимания обывателей.

Дом Раисы показался Анатолию безнадежно маленьким, старым, некрашеным, и в то же время сердце сжало неизгладимым чувством.

Анатолий поднялся на крыльцо, Харитон остался в шести шагах, прикрывал от нападения. Мало ли что.

Анатолий позвонил в дверь, никто не открыл.

Он стал стучать, потом повернулся спиной и стал стучать каблуком.

Стук был таким сильным, что из окна соседнего домика высунулась тетка и крикнула, чтобы перестали хулиганить, соседей нету дома, и когда будут, неизвестно. А где они? В Турции, ясное дело.

Пошли домой, Анатолий решил с утра сходить к Виктории, Раискиной подруге, она должна знать.

И тут произошла встреча.

По переулку шли всей семьей – Раиса, ее мать и отец. Каждый нес по две полосатых клеенчатых сумки невподъем.

Анатолий не сразу узнал семью, хоть знаком со всеми был с детства.

Отец ссохся, но жилистости не потерял, и взгляд из-под седых бровей был злобным, как и прежде.

Мать стала квашня квашней, осела, сгорбилась, седые волосы нараспашку. А Раиса, чудо-воспоминание, превратилась в толстую бабу средних лет, притом одноглазую.

И все вместе они принадлежали к жалкому и жадному племени российских челноков, что бродят по всему миру от Гонконга до Монтевидео и ищут чего второго сорта и списанное, но дешево. И волокут на наши толкучки и оптовки.

Анатолий увидел любовь своего детства и молодости и замер, стараясь угадать неземное существо в этой прихрамывающей бабе. Он смотрел, Раиска на него смотрела, но что удивительно – он ее все же узнал, потому что стремился в Веревкин, чтобы сказать ей: «Я приехал, я сдержал свое слово, я стал самым богатым, меня по телевизору показывают, у меня охрана есть, иди ко мне, и мы будем счастливы». А Раиса никак не узнала в мужике – средних лет, кадровой внешности, в черной шляпе на ушах, сотовый телефон из кармана торчит, ботинки чищеные – не узнала в нем замухрышку из своего класса Тольку Смольного.

Анатолий стоял, потеряв дар речи.

Не надо было ему ехать в Веревкин. Не надо было открывать в нем филиал своего банка, не надо было заказывать в шашлычной «Тульские узоры» банкет для одноклассников. Уж если у тебя есть бабки, то организуй разведку, выясни, получи фотографию-полароид…

Ничего этого Анатолий не сделал, положился на вечность красоты и либерализм времени.

Раиска, хоть и трудно было с таким грузом, который оттягивал руки до земли, повернула голову. Что-то тревожное кольнуло ее – может, какой обманутый любовник? – и все равно не узнала – щеки вылезли наружу и стали красного цвета, глаза спрятались за подушечками, да и шляпа скрывала узкий лоб с залысинами.

Анатолий открыл было рот, чтобы остановить ее. Но смотрел на одноглазую бабу, которая прихрамывала, сгибалась под тяжестью сумок, понимал, что это и есть Раиса, но отказывался сам себе поверить.

– Вам чего? – спросила Раиса вслед Анатолию. Но тот уже повернулся и быстро пошел прочь по переулку. За ним, переваливаясь под тяжестью мышц, топал охранник Харитон.

Анатолий добежал до машины, бросился на заднее сиденье и сказал шоферу:

– Гони в Москву.

В тот день он оставил свою карьеру, целью которой было стать тульским губернатором, закрыл все конторы и отделения в Туле и проникся к областному центру странной ненавистью.

Он начал делать деньги в Москве, он боролся, как злобный тигр или супершакал, он никого не жалел и получил кличку Анаконда или Толя-Анаконда. Он никогда больше не бывал в родном городе, он даже маме не отвечал на письма, ограничиваясь денежными переводами в размере минимальной пенсии.

Правда, он нанял частного сыщика Хмурого, бывшего подполковника милиции, который заполнил белые пятна в биографии Раисы. Оказывается, ее жизнь складывалась роковым образом. Ее милицейский муж сильно проворовался и был посажен, Раиса попыталась уехать в Париж, чтобы стать фотомоделью, но доехала только до Бухареста, где фотомоделей как собак нерезаных. Там ее полюбил сутенер Ахмет, чеченец по национальности… Через десять лет она очнулась в Веревкине, без правого глаза, с переломанной ногой, отбитыми почками и расшатанными нервами. Потом был еще один неудачный брак, в деревне под Веревкином, но о нем и говорить не стоит.

Без ребенка, без любви, без связей и денег Раиса возвратилась в свою семью и занялась мелким бизнесом. Они все втроем ездили по заграницам, подвергались мучениям и гонениям. Жизнь катилась мимо. Красота погасла. О ней теперь помнил только Анатолий по прозвищу Толя-Анаконда.

А Толя, получив все эти сведения, заплатил подполковнику Хмурому, постарался забыть Раису, но не смог, потому что был травмирован не столько ею, сколько ее предательством: ну как могло случиться, что она в который раз обманула вечного поклонника и стала столь непривлекательной? Ведь он все улучшался – почему она ухудшалась?

После визита в Веревкин Анатолий богател, рос, умножал материальное благосостояние и о Раисе почти не думал.

Пока не открыл газету и не узнал о том, что в Англии выведена овечка Долли – вернее, клон овечкиной мамы. Без помощи папы. А в России Дума приняла постановление вывести свинью. А в Америке появился доктор, который хотел клонировать людей, против чего уже поднялись волнения и демонстрации.

Два года не был в Веревкине Анатолий Смольный, владелец заводов, ларьков, пароходов на бывших просторах СССР.