Ее властелин и повелитель - Хокинс Карен. Страница 16

Пруденс едва удерживала шарф обеими руками.

– Святые угодники! – воскликнул Стивенс.

В этот момент раздался громкий топот, и из-за угла выскочили двое мужчин. Один был высокий с золотой серьгой в ухе. Голова у него была лысая, если не считать двух пучков седых волос – по одному над каждым ухом. На нем был довольно грязный бушлат, надетый поверх длинной белой ночной рубахи, а на ногах сапоги. Другой был приземистый, толстый и краснолицый, с кольцом в носу, в невероятно длинной черной рубахе поверх оранжевых бриджей.

Мужчины увидели пытающуюся удрать овцу и сразу же подбежали к ней. Снова раздался топот, и из другого коридора выбежали еще трое – все в самой невероятной одежде и с украшениями.

Похоже, что чаша терпения миссис Филдингс переполнилась, и она бросилась прочь с удвоенной силой, вырвав шарф из рук Пруденс. Она на бешеной скорости умчалась вдаль, а ярко-красный шарф развевался за ее спиной.

– Хватай ее, братцы! – заорал Стивенс. Все мужчины уставились на Пруденс. Она торопливо отступила назад:

– Не меня! Овцу!

– Овцу! – сурово приказал Стивенс. – Ту, на которой надет шарф!

Потолкавшись в дверях и громко переругиваясь, они наконец выбежали за порог и умчались.

Пруденс тихо охнула, заметив пистолет в руках одного из них, человека злодейского вида со шрамом на лице.

Стивенс, очевидно, тоже заметил это, потому что заорал вслед этому стаду мародеров:

– Только не причините вреда бедняжке! Она принадлежит капитану, а он, возможно, хочет приберечь ее на обед в день святого Михаила! – Он закрыл дверь. – Хорошо, что вы привели сюда эту овцу. Спасибо большое!

– Что вы этим хотите сказать? – помедлив, спросила Пруденс.

– Погоня займет людей на несколько часов. Они без конца жалуются, что им нечего делать. А теперь вот будут гоняться за этой овцой до посинения.

Великолепно. Значит, она волокла сюда от самого дома эту проклятую овцу, чтобы осчастливить Стивенса? Оставалось только надеяться, что капитан настроен менее оптимистично, чем Стивенс.

– Вы думаете, что ваши люди поймают овцу?

– Эти проходимцы? Побойтесь Бога, миссис! Конечно, они ее не поймают. Эти парни риф на парусе не смогут отыскать даже в солнечную погоду. Я не хочу сказать, что они плохие. Они хорошие. Только ими надо руководить – вот и все. Пожалуй, мы не увидим их в течение нескольких часов. А может быть, и дольше.

– Надеюсь, они не причинят вреда бедному животному, хотя она сильнее, чем может показаться на первый взгляд.

– Удивительно, как вам вообще удалось притащить ее сюда. – Он повернулся и пошел по узкому коридору. – Сюда, пожалуйста, миссис. Я отведу вас к капитану.

Пруденс помедлила. Следует ли ей идти? А если пойдет, то что ему сказать? Без овцы исчезла сама цель ее визита. Имей она хоть немного здравого смысла, ей следовало бы уйти.

Но ей очень захотелось узнать, как там все устроено внутри дома. Дом был больше, чем тот, который арендовали они с матерью, но здесь было меньше окон, а потому темновато. В небольшую прихожую выходили две двери. Обе они были плотно закрыты. Из-под одной пробивалась тонкая полоска света. Она сделала шаг вперед, не сводя глаз с этой полоски света.

Стивенс, остановившись, повернулся к ней:

– Туда вам не стоит ходить, мадам.

– Нет-нет. Конечно, не стоит. – Она взглянула на полоску света. – А что там такое?

– Туда поместили старого Райли Нельсона. Во время последней стычки с французами он был ранен в левое бедро. Мы за ним ухаживаем.

– В передней комнате нижнего этажа? – удивилась она.

– Но он не может подниматься по лестнице. Обе передние комнаты мы используем как каюты. Райли поселили по левому борту вместе с Таггартом, Луисом и Джекобсоном, тогда как я, Тоггл и Тутс Магрей разместились по правому борту.

– Вы живете в комнатах первого этажа?

– Да.

Господи, что же это за дом, если люди здесь спят в гостиной и столовой?

– А какую комнату занимает капитан?

Стивенс жестом указал в конец темного коридора:

– Библиотеку. Он называет ее своей резиденцией.

Сделав два шага в этом направлении, она остановилась.

– Он тоже спит здесь?

– Иногда. Но у него имеются комнаты наверху. Пока они пустуют, но как только прибудут еще люди... – Стивенс печально покачал головой. – Мы уже загружены по топсель. По самые шканцы и еще больше.

– Загружены... моряками?

– Да, мадам. Все мы в свое время служили на флоте его величества, и все мы под командованием капитана участвовали в сражении при Трафальгаре. – Лицо Стивенса расплылось в улыбке. – Ведь он, как вам известно, герой войны. Капитан говорит, что все мы герои.

Пруденс не поверила горничной, утверждавшей, что капитан является героем войны, но теперь, глядя на сияющего гордостью Стивенса, подумала, что, пожалуй, это правда.

– Должно быть, вам всем есть что вспомнить?

– Еще бы! Сам адмирал Нельсон был на борту нашего корабля, когда... – Лицо старого моряка исказила гримаса. И хотя он быстро взял себя в руки, глаза его увлажнились от слез.

Пруденс почувствовала себя последней негодяйкой.

– Сколько же вас здесь?

Стивенс заложил большие пальцы за проймы жилета и, уставившись в потолок, зашевелил губами.

– Двадцать семь, – сказал он.

– И все вы живете в одном доме?

– Ну-у, кто-то приходит, кто-то уходит. – Лицо Стивенса на мгновение опечалилось. – Моряку бывает трудно надолго бросать якорь. Задержавшись надолго на одном месте, он начинает тосковать.

– Стало быть, у вас довольно большое хозяйство?

– Вам трудно представить, как у нас тут все заведено. Капитан нас кормит и одевает. Но он не дает нам все это даром. Что очень хорошо, потому что это позволяет человеку сохранять чувство собственного достоинства. Все наши люди здесь работают и делают все, что потребуется.

Все это характеризовало капитана с более положительной стороны, чем она думала.

– Он поступает очень великодушно, – сказала Пруденс.

– Еще бы! – Первый помощник почесал подбородок и жестом указал в глубь коридора: – Сюда, пожалуйста, если желаете поговорить с капитаном.

Она начала понимать, что под суровой, грубой оболочкой скрывается доброе сердце. Конечно, нельзя исключить, что он просто собирает людей для каких-то своих целей... хотя она не могла бы сказать, для каких именно.

Стивенс вытер рукой нос.

– Следуйте за мной. Капитан сейчас гуляет, но вы можете подождать его в апартаментах.

– Спасибо, – проговорила она и пошла следом за Стивенсом по коридору.

Дойдя до последней двери, он распахнул ее и отступил в сторону:

– Входите!

От резкого перехода из темного коридора в светлую комнату Пруденс на мгновение зажмурилась. Одну из стен комнаты занимали застекленные раздвижные двери, сквозь которые было видно серебристо-серое небо в обрамлении темно-зеленых оконных штор.

– В этой комнате гораздо светлее. Это уже хорошо.

– Да, сюда входишь, как на палубу корабля, вам так не кажется? – Стивенс указал на кресло с высоким подголовником, развернутое к небольшой террасе и утесу над океаном. Раскрытая книга и подставка для трубок многое говорили о хозяине комнаты. – Капитан любит сидеть здесь на закате солнца. Я лично думаю, что он делает вид, будто находится в море. – В голосе Стивенса прозвучала печальная нотка. – Я скучаю по тем дням.

– Он делает вид? – удивилась Пруденс. Ей почему-то казалось, что капитан не относится к числу людей, склонных к притворству.

Лицо Стивенса омрачилось.

– Иногда делать вид – это все, что остается человеку, мадам.

Пруденс вспомнилось, как она тосковала по Филиппу и как в первые дни после его смерти, чтобы пережить тяжелые времена, она делала вид – хотя бы на часок, – что он пошел навестить кого-то или уехал по делам. И что он вернется. Конечно, он так и не возвращался, и от этого ей становилось еще тяжелее.

Она вспомнила о капитане и о его хромоте.

– Будет ли капитан когда-нибудь снова плавать?