За золотом Нестора Махна - Скрипник Олександр Васильович. Страница 42

Убеждение в виновности усиливается, как говорит далее прок., также от сходства шифровых ключей и наличности четырех пятитысячных банкнот, номера которых сходятся с номерами банкнот, полученных от большевиков, найденных у подсудимых во время обыска.

Показание свидетелей и экспертиза графологов, которые определенно заявили, что письма были написаны или Кузьменко, или Хмарой, подтверждают виновность. Некоторые сомнения относительно подписей самого Махно на документах не ослабляют их, ибо, конечно «Махно был душой» всей этой переписки.

Мог ли заговор Махно быть реализован и мог ли как таковой повредить польской государственности? Прежде чем ответить на этот вопрос, прокурор обсуждает показания кап. Стрелецкого (офицер разведки ген. штаба показывал при закрытых дверях), который заявил, что «легендарный» Махно, как повстанческий деятель на Украине, является крупной величиной и что партизанские банды, которые проскакивали в Вост. Галицию, всегда состояли из украинцев, родом из Сов. Украины. Вост. Галиция не поддерживает этих банд, т. е., по мнению кап. Стрелецкого, Вост. Галиция не является удобной почвой для восстаний.

Против этого мнения кап. С. возражает прокурор и заявляет, что реализация заговора Махно была вполне возможной.

Ст. 102 Уголовн. Уложения говорит об «отделении» какой-либо части государства. Это «отделение» могло быть реализовано атаманом Махно если не в целом, то в какой-либо незначительной части территории.

Вчера в 10 ч. 20 м. вечера объявлен приговор суда по делу Махно.

Украинские граждане — Махно, Хмара, Домашенко и Кузьменко, обвиняемые по ст. ст. 51 и 102 Уголовного Уложения, признаны по суду оправданными.

— В этом деле суд, — начал защитник, — имеет дело, так сказать, с «экзотическими» гостями, пришедшими с территории того «восточного сфинкса», которого выдающиеся западные политики понять не могут.

О Махно говорят разное. Одни говорили о нем как о герое, другие как о бандите. Но установить, является ли он только «проходимцем русской революции» или действительно идейным человеком, для дела чрезвычайно важно.

Независимо от «самого движения махновщины», в 1919–20 гг. Махно был анархистом. Прокурор считал важным не то, был ли он анархистом или нет, а то, каким был анархистом — восточным или западным.

Но в этом вопросе главное — моральная ценность человека. И если Махно был настоящим анархистом, то о махновщине, о его людях, конечно, это сказать трудно.

Теперь нужно выяснить отношение Махно к большевикам. Махно уверяет, что благодаря ему Буденный опоздал на 2 недели, и этим была спасена Варшава.

Защитник переходит к показаниям свид. кап. Стшелецкого, б. шефа польской разведки по тылах большевистской армии в 1920 г. Свидетель заявил, что в то время для верховного командования возникал вопрос: с кем завязать соглашение — с Петлюрой или с Махно, настолько последний был крупной величиной. И польский ген. Штаб еще в 1922 г. понимал, что единственным человеком, после поражения Петлюры, годным для поднятия восстания на Украине, был Махно.

А ведь мы же сами допустили молчаливое соглашение с большевиками, чтобы они покончили с Врангелем (движение в зале). Буржуазная Польша с коммунистической Совдепией! Так должен был поступить польский генер. штаб, говорит кап. С. Не приходится удивляться и тому, что Махно, со своей анархистской концепцией, заключал соглашение с большевиками. Он боролся со всеми, но не с Польшей. В 1920 г. Махно отказался идти на польский фронт, не желая принять участие в борьбе двух народов.

И, наверное, если бы мы отдали Махно большевикам, то «суд народной совести» немедленно бы его расстрелял.

И поверьте, что те 8 лет тюрьмы, какие ему угрожают, пустяки по сравнению с тем, что ему угрожало бы на территории Москвы. В то время, как мы арестовывали Махно, в это время в Москве происходил большевистский суд над махновцами.

Переходя к переговорам с сов. миссией, защит. говорит:

— Инициатором всех «этих переговоров» является, конечно, сов. миссия. Миссия требовала большей и большей определенности, а Махно «хитрил». Сов. миссия хочет иметь документы, хочет иметь выход из положения.

Я анализирую обвинения прокурора и утверждаю: предположим, что Махно сносился с большевиками, но он не хотел дать такого материала, какой большевики могли у себя опубликовать и какой мог быть направлен против самих махновцев.

И целью Махно было только уйти из лагеря, а не произвести «восстание в Восточ. Галиции».

Самое соглашение же между Махно и сов. миссией не доведено до конца, а потому мы не можем говорить о конкретном заговоре.

Прокурор спрашивал, как мог анархист вести сношения с буржуазным пол. ген. штабом? А как мы могли вести сношения с большевиками, а не с «буржуазным» Деникиным? Делалось это потому, что этого требовали политические обстоятельства.

Мы должны сказать, что, осудив Махно, мы теряем «козырь» в войне с советской Россией, которой мы не хотим, но которая может быть…

Сов. миссия своей интригой старается выбить у нас из рук такой же козырь, какой когда-то выбила в лице Савинкова, который шел против большевиков.

Я прошу высокий трибунал оправдать Махно!

В 6 час. заседание возобновляется. Защитник Стржалковский подробно говорит о необоснованной «кровавой легенде» Махно. Махно был жесток, но тогда на Украине все были жестоки… Что касается его отношений к большевикам, то левые партии не так давно политически отделились от большевиков. Не приходится поэтому особенно удивляться тому, что и Махно иногда мог идти с большевиками, а не с реакционным Деникиным. Но с большевиками Махно долго идти тоже не мог, ибо он сторонник «вольных местных советов», и ему был не по душе «большевистский левиафан», с его исключительным централизмом.

Защ. Рудзинский указывает, что свидетельские показания нельзя считать достаточными, многих важных свидетелей не было.

Мы должны ответить на вопрос: кто такой Махно и что такое махновщина. Мы знаем о нем, как о кровавом атамане, главным образом из уст бежавшей с Украины «зажиточной польской буржуазии». Но другое о нем говорил капит. ген. штаба Стшелецкий, знающий революционное движение на Украине, поляк-рабочий, известный поляк-социалист Ягодзинский, сотоварищ Махно по сибирской каторге.

Основной линией деятельности Махно является его непримиримое отношение к большевикам. И только обстоятельства заставляли его временно заключать соглашение с его врагами — большевиками.

В отношении Польши он был или нейтрален, или доброжелателен. И он не нападал на тылы польской армии.

Махно сказал: — Переходя границу, я рассчитывал на гостеприимство славянского народа. Я жду справедливого решения.

Хмара: — После того, что пришлось перетерпеть в Стржалково и в польских тюрьмах, мне нечего сказать.

Кузьменко и Домашенко отказались от последнего слова.

В 9 час. суд удаляется на совещание.

В 10 ч. 20 мин. возвращается суд. Председатель читает приговор. Украинские граждане Махно, Хмара, Домашенко и Кузьменко, обвиняемые по ст. 51 и 102 «код. карного» варшавским окружным судом, оправданы.

После оглашения приговора публика окружает подсудимых. Некоторые пожимают руки оправданным и их защитникам.

(Газета "За свободу!" 27.11–3.12.1923 р. — Державний архів Львівської області)

Документ 5

Дорогие Василий, Лева и другие.

Поздравляю вас, а через вас всех остальных находящихся в Румынии наших друзей-повстанцев и командиров с Новым годом. Всем желаю Вам наилучших благ в вашей жизни.

Затем считаю приятным сказать вам, что по суду я оправдай. Сейчас получил права жительства в Республике, конечно, в указанном городе Торуне, откуда я и пишу эту записку. Живу в нем я с Г. А. и дочуркой. Домашенко живет в городе Быдгоще, а Хмара в Паркане. Остальные наши хлопцы находятся на работах в г. Варшаве и пределах его.