Боги слепнут - Алферова Марианна Владимировна. Страница 55

Шидурху-хаган исчез. Элий повернулся… и что-то впилось ему в бок.

Монета. Золотая монета попала под ребро. Он схватился за пояс. Пояс был пуст. Все ауреи, переданные Квинтом, исчезли. Элий ощупал пояс авиатора, брошенный возле стены. Он также был пуст. А возле изголовья кровати блестел золотой. Что ж, до Танаиса они доберутся. Элия стал разбирать смех. Звезда любви опустится на землю. И мы заплатим ей за год любви сто золотых. А можем заплатить и двести.

Корд проснулся.

– Нам уже пора в путь?

– Может быть. Поезд скоро придёт. Поедем в последнем вагоне – наш общий друг унёс все деньги. Оставил по золотому.

– Проходимец. Я так и знал, что этим кончится.

– Он вывел нас из пустыни.

– Мы вышли сами. А он только увязался за нами. Встречал я таких на восточных рынках – волосы крашеные, обряжены в пёстрые тряпки и таскают с собой либо говорящую мартышку, либо собаку. Хорошо, что он ещё не прирезал нас во сне.

– И как только он сумел вытащить деньги, а я не услышал, – подивился Элий.

Постум ползал по ковру. В одной руке у него был ярко раскрашенный паровозик, в другой – золотое яблоко. Он пытался пристроить яблоко в тендер вместо угля, но яблоко никак не желало помещаться и постоянно вываливалось. Постум злился. Логос с улыбкой смотрел на крошечного повелителя огромной Империи.

– Давай поговорим, малыш…

– Давай, – гукнул в ответ Постум.

– Людям кажется, что ты издаёшь лишь какие-то бессвязные звуки. Но я тебя понимаю.

– Я тебя тоже. А говорить я могу вполне понятно, только не хочу.

Привяжутся со своими глупыми вопросами.

– Ты видишь это золотое яблоко?

– Ну да, я им играю.

– Знаешь, что написано на нем?

– Нет, я ещё не умею читать. Пытаюсь, но не умею.

– Написано: «Достойнейшему».

– Вот как!

– Не кричи так громко. А то нянька нам помешает. А у нас очень важный разговор, малыш. И кончай греметь погремушкой. Ты уже большой. Погремушка тебе совершенно не к лицу. Архит, которого семь раз избирали стратегом, изобрёл погремушку, потому что очень любил детей.

– Боги могли бы подарить Архиту такое яблоко? – Постум тряхнул погремушкой и засмеялся.

– Это яблоко вырастили боги. На волшебной яблоне в саду Гесперид. Но подарили тебе яблоко не боги. Яблоко тебе отдал твой отец.

– Откуда он знал, что я – достойнейший?

– Разве он мог думать иначе о своём сыне?

– Отец умер.

– Он оставил тебе яблоко. Нет, только не плачь, а то нянька меня выгонит.

– Ты боишься няньки?

– Все боятся нянек. К тому же она – соглядатай Бенита. Вот так. И оставь наконец погремушку. Неужели она тебе не надоела? Хорошо, очень хорошо. А я тебе открою тайну: твой отец не умер. Он жив. Я это точно знаю. Только сейчас он очень-очень далеко, и ему не добраться до Рима.

Нянька оглянулась. Чего это малыш хохочет? И что в детской делает этот парень? Правда, Летиция велела не мешать и позволять им играть, сколько угодно. Но все же… Вер няньке очень не нравился. Бывший гладиатор. Чему он может научить малыша?

– Римляне верят в разум, – продолжал Логос. – Я – бог разума. «Что есть благо? Знание. Что есть зло? Незнание», – сказал Сенека. Правда, Нерон велел ему вскрыть вены. Но это от незнания…

– Разве знание могло исправить Нерона?

– Ты знаешь, кто такой Нерон?

– О нем постоянно говорят во дворце.

– Нет, знание не может исправить таких людей, как Нерон. Но оно может их обуздать. Люди добра – так их называл Сенека – должны знать, что в руки неронов нельзя отдавать власть. Ни при каких обстоятельствах. Ведь людей хороших гораздо больше, нежели злых. Иначе бы мир кончился давно.

– Не замечал пока, – фыркнул малыш и протестующе затряс погремушкой.

– Подожди. Послушай меня. Все-таки я бог. И значит, могу тебя кое-чему научить. Люди слишком часто ошибаются. Они почему-то считают, что могут позволить злым управлять собой. И тогда… Тогда все становятся злыми…

– Как бабушка Сервилия?

– Да, как бабушка Сервилия. Знаешь, чего я боюсь?

– Ты боишься? А я думал, что боги ничего не боятся.

– Я боюсь, что злые люди возьмут над тобой власть.

– Я тоже этого боюсь. И мама боится. И Гет.

– Но ты, как почувствуешь, что становишься злым, посмотри на яблоко…

– А если яблоко сопрут? Кто-нибудь наверняка захочет иметь такое яблоко, раз на нем написано «Достойнейшему».

– Ты прав, малыш. Давай его спрячем.

– Куда?

– Отдай его на сохранение кому-нибудь. Гету, к примеру.

– Змею? Ага, он хорошо спрячет яблоко. Он хитрый. Вот только я боюсь, что он его съест. Знаешь, какой он прожорливый? Он каждый день вырастает на полфута. А может, на четверть. Я путаю половину и четверть. А ты не путаешь? Ты точно знаешь, что половина, а что четверть?

Логос рассмеялся.

– Зачем Гету есть золотое яблоко?

– Ну как же! Ты же сам сказал: яблоко из сада Гесперид. Молодильное яблоко. А Гет так боится умереть.

– Малыш мой! Радость моя! Дай я тебя поцелую! Ну конечно же! Сад Гесперид!

Как я раньше не подумал! Дай-ка мне сюда это яблоко.

– Оно моё!

– Ну что ты, малыш, конечно же, твоё. Я прошу дать на время. На минуту.

Или на две.

– Ладно, но только на две. Логос взял яблоко, прижал к щеке и тут же отдёрнул руку.

– Что с тобой?

– Ничего. – Логос огляделся. Нянька как раз вышла из комнаты. – Эй, Гет, – позвал он бывшего гения.

Вентиляционная решётка сдвинулась в сторону, и наружу высунулась плоская змеиная голова.

– Держи яблоко и никому его не отдавай. Никому, пока я не позволю. Ни человеку, ни богу. Ты понял?

– А как я справлюсь с богом? – спросил змей.

– Как-нибудь обхитришь.

– А мы с тобой ещё поговорим об Элии? – спросил Постум.

– Ну разумеется, – пообещал Логос.

Вечером нянька обыскала детскую. Все игрушки были на месте – и погремушки, и лошадки, и крошечные куклы-гении, – а золотого яблока не было. Тотчас нянька побежала к Летиции, позвали слуг. Искали. Малыш Постум смотрел на переполох и улыбался.