Маска Дантеса - Алферова Марианна Владимировна. Страница 23

Адвокат-патриций…

“Он сумеет вытащить Друза”, – решил Марк.

“Адвокат-патриций на Китеже – подозрительно. Разве это подходящее место для нобиля? – шепнул голос предков. – Отправлен сюда за какие-то прегрешения. Торчит в посольстве и спивается от безделья. Рассчитывай только на себя”.

– Как вам будет угодно, – сказал Гривцов. – Первым делом я должен огласить заявление подозреваемого. Ливий Друз отказывается от проведения томограммного допроса, от применения эликсира правды и допроса под гипнозом.

– Но почему? – удивился Марк.

Если во время допроса с мозга подозреваемого снимается томограмма, можно установить с вероятность девяносто девять процентов, говорит человек правду или лжет. Если Друз не виновен, то почему отказывается?

“А на Лации не мог бы отказаться”, – напомнил голос.

– Пусть Лаций обречен, но не унижен. – Друз дерзко вздернул подбородок.

– Не настаиваю, – сказал Сервилий Агала. – На Китеже суд не принимает во внимание, был допрос томограммный или самый обычный.

– Китежане легко обманывают любую машину, – почти с гордостью объяснил Гривцов.

– Но подозреваемый – лациец, – напомнил Корвин. – Omnis exceptio est ipsa quoque regula. [1]

– Но подозреваемый и не настаивает на своей исключительности, – напомнил следователь.

– Что еще? – Марк решил ничему не удивляться.

– Прежде, чем мы начнем допрос подозреваемого, я бы хотел предупредить, что на Китеже за дачу ложных показаний полагается ссылка до трех лет. Итак, приступим, если не возражаете? – поинтересовался Гривцов.

– Никаких возражений… – согласился Агала.

Марк вопросительно взглянул на Друза.

Тот махнул рукой, давая понять, что ему все равно.

– Итак, что вы делали в саду, центурион Друз?

– Искал потерянное оружие.

– Какое оружие?

– Мой бластер. Как центурион инженерных войск я имею право носить оружие.

– И не нашли?

– Нет.

– Значит, оружия у вас при себе не было?

– Именно так.

– Когда вы вышли в сад?

– В шесть часов по местному времени. Точнее – в шесть десять.

– Как долго вы пробыли в саду?

– Точно не знаю… час… может быть.

– У вас есть вживленные часы?

– Есть. Но я пользуюсь ими только в космосе или на Лации, на других планетах отключаю. На Лации, к примеру, сутки короче, чем на Китеже. Перестраивать часы сложно.

– Когда и где вы встретили князя Станислава.

– Ну… около семи… наверное. Около фонтана “девушка с кувшином”. На индикатор времени я не смотрел. Мы стали говорить…

– Какие у вас были отношения с князем Станиславом?

– Да никаких… то есть… – Друз смутился.

– У вас была с убитым дуэль, не так ли?

– Была.

– Из-за чего? Или из-за кого?

– Из-за моей невесты. Лери.

– Вчера утром у князя Станислава имелось при себе какое-нибудь оружие?

– Была шпага. Ненастоящая, из псевдостали. – Друз замолчал и вопросительно посмотрел на Марка. Но что означал этот немой вопрос, Корвин не понял.

– Продолжайте, – господин Гривцов был сама любезность. – О чем именно вы говорили с убитым?

– “Эй, привет, что ты думаешь о шпаге?” – издалека крикнул мне Стас.

“Шпагой я владею, – отвечал я. – Ты хочешь драться?”

Стас сделал мгновенный выпад.

Я отскочил.

“Неплохая реакция. Я хочу тебе все объяснить. Ты можешь меня выслушать?”

Новый выпад. И вновь я увернулся.

“Прекрати тыкать в меня шпагой!”

“Это же в шутку! Чего ты обижаешься? Вот смешной!”

“А ты идиот!”

“Возьмите меня с собой на Лаций”, – попросил Стас.

– Вы дрались с убитым на дуэли. И после этого Станислав просил, чтобы вы взяли его на Лаций? Я правильно понял? – уточнил Гривцов.

– Именно так.

– Что было потом?

– Мне бы не хотелось об этом говорить. – Друз болезненно поморщился.

– Хотя бы в общих чертах.

– Нет, не могу. Нет.

– Не нужно повторять конкретные фразы князя Станислава.

– Ну… Стас говорил об особенностях патрицианской памяти… генетической памяти… Устроит такой ответ?

– Вполне, – кивнул Гривцов.

Впечатление спектакля. Поначалу Корвин не мог сформулировать, откуда взялось нестерпимое ощущение фальши. И вдруг до него дошло…

– Что за чепуха? – возмутился Марк. – Друз пересказал мой разговор с князем Станиславом. Все это Стас говорил мне! Мне! При чем здесь Друз?

– Прошу вас не мешать допросу. Вы еще успеете дать показания. Продолжайте! – повернулся Гривцов к арестованному. – Вы спокойно снесли все оскорбления?

– Вы не обязаны отвечать! – предупредил Агала. – Никто не обязан свидетельствовать против себя.

Но лациец и не думал запираться:

– Все так и было. Хотел врезать ур… наглецу по зубам. Но он ловко размахивал шпагой. Едва меня не проткнул. Один раз задел… Показалось, что задел – боли я не почувствовал, да и следа не осталось… Я стоял у фонтана. Он в центре площадки. Я предложил ему выбросить шпагу и решить все голыми руками. И тут кто-то выстрелил.

– Расскажите подробнее, – попросил Гривцов.

Агала предостерегающе поднял руку. Но Друз на него даже не посмотрел:

– Кто-то выстрелил. Сбоку. Справа. Из-за фонтана. Я пригнулся. Спрятался за постамент вазы. Знаете, там стоят две огромные гранитные вазы по бокам от фонтана. И еще две напротив.

– Вы видели, как луч попал в князя Станислава? – спросил Агала.

– Да… угодил в спину.

– Невозможно! – воскликнул Гривцов. – Если стреляли из-за фонтана, Стас должен был стоять к вам лицом. И к убийце – тоже.

– В этот момент он и повернулся… А потом я услышал шаги, – сбивчиво продолжал Друз. – Они удалялись. Человек торопился. Бежал. Я выглянул. Увидел спину, затянутую в синее, и голову в колпаке синего цвета.

– Опишите подробнее. Рост? Сложение? – попросил Агала.

– Мужчина. Среднего роста… невысокий. Коренастый. Широкоплечий. Шея короткая, голова круглая. Кажется, так… Ноги короткие… На лице капюшон. Синий… Прорези для глаз… А бластера у меня не было.

– Может быть, убийца в синем вам пригрезился? – поинтересовался Гривцов.

– В саду были камеры наблюдения? – спросил Корвин.

– К сожалению, нет. Поэтому обвиняемый нам рассказывает байки про синего человечка. – Гривцов чувствовал себя хозяином положения.

– Камер вообще не было? Или их на время отключили? Ведь это обычная практика – устанавливать наружную систему слежения, – попытался вытянуть из этого факта все, что можно, Корвин.

– Князь Андрей терпеть не может, когда за ним наблюдают. Он даже внутренней связью пользуется неохотно, – пояснил Гривцов.

– Взлет флайера! – осенило Корвина. Планетарные камеры слежения фиксируют взлет любого флайера. – Надо проверить, был ли зафиксирован взлет флайера из усадьбы сразу после убийства? Или где-то рядом? Проверить все окрестности.

Если убийца – не плод фантазии Друза, удрать из усадьбы он мог лишь на летучей машине.

– Нет. Никто не улетал из усадьбы. И вокруг на сотню верст – тоже ни одного старта сразу после убийства и до прибытия жандармов. Я уже проверил.

Мерд! Почти физически можно было ощутить, как затягивается петля на шее Друза. Почему-то рассказ о синем человеке Марку тоже показался неумелой фантазией. Но что произошло на самом деле? Зачем Друзу понадобился этот синий человек? Намек? На что? Или Друз видел настоящего убийцу? Или… не видел ничего? Корвин повернулся к Агале. Что скажет адвокат? Тот был безмятежен. Будто дело им уже выиграно, и Друза вот-вот освободят.

– Мы можем настаивать, что убийство было совершено в состоянии аффекта. Убитый смертельно оскорбил невесту обвиняемого… – предложил свою версию Агала.

Похоже, он решил уступить Друза без боя.

– Разумеется, это было убийство в состоянии аффекта, – охотно согласился Гривцов. – Я уже навел справки. Князя Станислава дважды серьезно калечили из-за его несносного характера и умения ненамеренно оскорблять всех без разбору. Суд наверняка это учтет.