Тень Нерона - Алферова Марианна Владимировна. Страница 4

Как так получилось? Как? – Грация недоумевала.

Она включила ночник и долго рассматривала спящего Джиано. Во сне его лицо утрачивало суровость. В царстве Морфея он был просто ее любимым Джи, а не зловещим наемным убийцей. Когда Джи спал, Грация любила его.

Любила? О, нет! Он поработил ее, патрицианку, и полностью подчинил! Никому никогда Грация такое не простит! За одно это она может возненавидеть Джиано. И убить. Если бы у нее был бластер! Она бы выстрелила любовнику в сердце. Проклятое сердце убийцы.

– О чем ты думаешь? – спросил браво, не открывая глаз, и улыбнулся. – О нашем будущем?

– У нас нет будущего! – отрезала Грация и встала.

Перевела окна в прозрачный режим, яркий свет хлынул в комнату.

– У нас нет будущего, – повторила она, стоя в потоке света и зная, что выглядит сейчас божественно. – Только настоящее. И весь вопрос в том, как долго мы будем за него цепляться.

– А мой план? – Джиано сел на кровати. – Чем он плох, дорогая?

– Он не подходит.

– Почему? Я же объяснил тебе: то, что мы задумали, сложно исполнить, но поверь, я смогу. Я и ты…

– Нет! – отрезала патрицианка. – Все отменяется.

Джиано не ответил, вскочил и стал одеваться.

– Куда ты? – обернулась к нему Грация.

– Не все ли равно?

Она не знала, злится он или нет. Просто в такие минуты браво становился похожим на камень.

– Не все равно! – передразнила Грация. – Не все равно, поверь! Ты запрешь меня в номере, заблокируешь балкон и отправишься по своим делам на весь день. Чем ты занимаешься, когда уходишь?

– У меня много дел, – пожал плечами Джиано.

– Убиваешь?

– Может быть. Не волнуйся, дорогая, я скоро вернусь, и мы пообедаем вместе.

Он ушел.

“Я должна убить его, – решила Грация. – Должна. Иначе возненавижу себя. Такие как я не могут подчиняться. Никому!”

Она выпила стакан фалерна и направилась в ванную. Долго лежала в теплой ароматизированной воде и чувствовала себя несчастной. Надо было вырваться уже в первый день, в первые часы, рискнуть! Вместо этого Грация повела себя как жалкая рабыня. Она – наследница рода Фабиев! Как она себя ненавидела. И одновременно сознавала, что память о своем унизительном подчинении не может оставить в наследство патрициям. Ни женщине, ни мужчине. Никому.

“Тебе прямой путь в плебеи, дорогая. Даже если ты убьешь его, уже ничего не изменится”, – сказал голос предков, подсказкам которого она так долго следовала.

– Я убью его, и это будет моим искуплением, – прошептала Фабия.

Он околдовал ее, зачаровал, загипнотизировал, как удав кролика. Грация слышала, про эту особенность браво – прежде чем убить, они полностью подчиняют волю жертвы. Иногда они предаются с жертвами самым необузданным Венериным наслаждениям. Предстоящее убийство их возбуждает. Фабию уже не волновало, насколько правдивы подобные рассказы, – это попросту было неважно сейчас. Она должна возненавидеть Джиано, собрать в кулак остатки мужества, убить его и бежать.

Она не слышала, как открылась входная дверь номера. Но внезапно почувствовала – в гостиной кто-то есть. Джиано вернулся? Он всегда двигался бесшумно.

Сейчас или никогда!

Грация выбралась из ванной. Не вытираясь, накинула на мокрое тело халат, из шкафчика в углу достала бутыль шампуня и принялась встряхивать. Когда Грация подойдет вплотную к браво, то нажмет на крышку бутылки, струя мыльной пены ударит проклятому в лицо. Это позволит выиграть секунду. В следующий миг – нанесет сомкнутыми пальцами удар в горло, как будто бы разит копьем. Этот прием несколько раз применял в рукопашных схватках ее дед. Она сможет ударить!

Браво все же недооценил Грацию. Спору нет, ей самой не доводилось еще никого убивать. Но память о том, как это делали отец и дед, смиряла бешеное биение сердца.

“Если смогу его убить, я свободна”, – твердила про себя Грация.

Она еще раз встряхнула флакон с шампунем и толкнула дверь. В спальне никого не было. На цыпочках миновала комнату, приоткрыла дверь в гостиную. Сможет она сделать все, как задумала? Сможет или нет?

Джиано стоял к ней в пол-оборота. На плече, на белоснежной рубашке вокруг черной дыры расплывалось алое пятно. В левой руке он сжимал новенький ручной бластер «Борджиа», лучший легкий бластер последнего десятилетия. Где же он все-таки его прятал? Под брюками? За прошедшие пять дней Грация не видела у него оружия.

– Не стоит мне мылить голову, – сказал Джиано, даже не скосив в ее сторону глаз. – Я вижу – ты решила немного подраться. Но я не буду рисковать. Выстрелю первым. Я не промахиваюсь в отличие от подобных придурков.

Он пнул лежащее на полу неподвижное тело. Громоздкое, неуклюже с нелепо повернутой шеей.

– Кто это? – спросила Грация. Зубы неожиданно выбили громкую дробь. Она затряслась, будто на нее, еще мокрую, только-только из теплой ванной, пахнуло ледяным ветром.

– Не знаю. Я этого парня не приглашал, и ключ от номера не давал.

Девушка приблизилась, заглянула в лицо лежащему, в его раскрытые неподвижные глаза.

– Ты заметил? Он… Нет, этого не может быть! – только и выдохнула она.

Книга I

Острова Блаженных

Глава I

Чудесный отдых

– Приветствую вас на Островах Блаженных! – смуглый портье улыбнулся широченной улыбкой во все тридцать два белоснежных зуба. – Вы в первый раз у нас, доминус?

– В первый, – подтвердил Марк Валерий Корвин, оглядывая просторный холл отеля, в этот ранний час еще пустынный.

Стеклянные двери выводили на террасу. Очень высокие, непропорционально тоненькие пальмы с шапками ажурной листвы на недостижимых макушках расчерчивали чистое, без единого облачка небо на равные секции.

– Прошу обратить внимание на карту зоны отдыха нашей замечательной планеты. – Портье указал на голографическую карту у дальней стены. – В центре – наша знаменитая Пирамида. Вы наверняка о ней уже слышали. Точная копия пирамиды Хеопса. Взгляните поближе, доминус.

Корвин послушно двинулся к карте, не отрывая взгляда от белого айсберга «Пирамиды». Об этом аттракционе ему говорил префект Главк, и Друз прожужжал о ней все уши. Очередное чудо появилось на планете лет пятнадцать назад, так что генетическая память патриция Марка Валерия Корвина ничего не могла ему подсказать. Впрочем, на Островах Блаженных его отец провел лишь два дня, остальные предки патриция вообще здесь не бывали. Все или почти все на этой райской планете было юноше внове.

По мере того как Марк приближался к карте, изображение Пирамиды росло и становилось более детальным. Корвин уже мог разглядеть бесчисленные прямоугольные панели, огромные двери у основания на наклонных гранях, но то, что было внутри, оставалось тайной – наружу бил белый ослепительный свет и не давал разглядеть, что же происходит внутри.

– Но ведь в Пирамиду отправляются вечером. Так? – Корвин спешно вернулся к стойке и взял пластиковый ключ от заказанного номера.

– Есть любители, что забираются туда еще утром. Один парень провел там целый год безвылазно. Если бы вы были патрицием, доминус, я бы вам посоветовал не ходить в Пирамиду одному. Но вы не уроженец Лация, так ведь?

– Не уроженец Лация?! – Корвин окинул улыбчивого портье презрительным взглядом. – С чего ты взял?

В этот миг юный патриций пожалел, что на нем пестрая блуза и шорты, а не положенный по рангу белый мундир с широкой пурпурной полосой на груди.

– Ваш акцент, доминус. Он, правда, едва заметен, но все равно – я постоянно слышу различную речь и точно знаю – на Лации так не говорят. Уж тем более патриции. Я угадал? Вы колонист с Психеи или Лация – дваI? Да? Но хотите это почему-то скрыть.

– Почти, – процедил Марк сквозь зубы.

Со времени своего бегства с Колесницы Фаэтона Корвин не сталкивался с подобной фамильярностью. Случалось, плебеи дерзили или даже открыто выражали неприязнь. Ненавидели – тоже бывало. Но чтобы слуга вел с патрицием себя запанибрата, – с подобным он сталкивался впервые.