Врата войны - Алферова Марианна Владимировна. Страница 40

— Зарастет лесом, что ли? — спросил Рузгин.

— Зарастет. Но не лесом, а ловушками.

Крепость — это что-то средневековое. Стены, кипящая смола, камни, стрелы, зубцы, и за ними прячутся лучники. Башни, и в башнях — винтовые лесенки. Крепость — это еще сырые казематы, мрачность, надежность, узкие бойницы, тюрьма. Крепости осаждают и берут штурмом, рушат стены, равняют с землей. Потом вновь возводят. Переименовывают. На башнях реют флаги. На карнизах гуляют голуби. Во дворе — плаха, здесь казнят. Слабость крепости — ее ворота. Их укрепляют, охраняют, ставят башни по бокам. Все равно ворота пробивают тараном. Слабенькая пушечка разносит прочные ворота в три минуты.

А эта крепость устоит против пушек? Через врата артиллерию не пропускают, запрещено комитетом по безопасности врат. Но кто гарантирует, что зимой в этом мире не грохочут пушки? Крепость построена на гранитной плите. Под такую подкоп не устроишь. Вот только ворота ненадежные, да и стены деревянные — один выстрел пробьет в них брешь.

Крепость приближалась. Бурлаков привязал к антенне первого вездехода сине-красный флажок (принес нарочно с собой), пусть в крепости знают: едут свои.

Их заметили издалека, приветствовали криками. Зазвенел колокол.

— Ого, у вас тут настоящий средневековый замок, — заметил Борис. У него блестели глаза. — Всегда мечтал пожить немного в настоящем замке. Стены, правда, хиловаты. Надо каменные возводить.

— Мы уже начали, можете подключиться. На видео ничего не снимать! — предупредил Бурлаков. — Надеюсь, у вас нет автоматической камере в одежде? — Он положил Виктору ладонь на плечо.

— Была, но сломалась, — чистосердечно признался Виктор. — Есть камера в «Гарине».

— Бластеры в крепости совершенно бесполезны. Только старое стрелковое оружие и огнеметы. Тоже старые.

Ворота отворились. Караван въехал внутрь.

Да, стены были слабоваты. А вот здания удались. Высокая башня (камень к камню подогнан так, что иголку не просунуть), к ней примыкает двухэтажный дом, крытый черепицей. Окна узкие, со ставнями. И дверь — металлическая, а не дуб. Рядом — одноэтажные строения сложены из огромных просмоленных бревен. Двор вымощен и посреди — колодец с воротом.

Обитатели крепости высыпали во двор. Человек тридцать или сорок. Радуются. Кричат. Бьют в ладоши. Женщин и детей не так уж и мало, а мужчины не похожи на вояк. Скорее — мастеровые, о чем свидетельствуют кожаные фартуки, курки и спецовки. Кое-кто носит камуфляж, но уже старый, в пятнах. Мирные работяги и трудяги. Мир посреди войны. Островком. А вот этот парень — точно с войны. Высокий, в новеньком камуфляже, громоздкий, большеголовый, а руки короткие; черные глаза навыкате, полные красные губы, нижняя челюсть выдается вперед.

«Начальник охраны», — подумал Ланьер.

Какой-то малыш к кургузой зеленой курточке и драных штанах, из которых он давно вырос, залез на подножку вездехода. Согнать его не было никакой возможности.

— Вы же сказали, что здесь дети не рождаются, — напомнил Виктор Бурлакову.

— Здесь нет. Но пока, к счастью, они появляются в других местах, — засмеялся Григорий Иванович.

Бурлаков выпрыгнул из машины. Обнял белокурую полноватую женщину лет тридцати и выкрикнул:

— Врата закрыты! Зима началась!

В ответ — вновь выкрики и хлопки. Король вернулся к своим подданным.

— Раненых в госпиталь! Кто может идти, пусть ковыляет сам. Остальных — нести на носилках, — распоряжался Бурлаков. Он гордился собой. Так и сиял.

«Я мечтал устроить что-то похожее на эту крепость, — подумал Ланьер. — Не довелось».

И вдруг пожалел, что поехал в крепость, а не свернул к брошенной деревне пасиков. На мгновение — но пожалел.

Обитатели крепости бросились к машинам — носить раненых. Бурлаков помог выбраться из вездехода Терри.

— Позвольте познакомить вас с коллегой. Хирург Войцех Кавалерович, — представил Григорий Иванович мужчину лет тридцати. — А это Терри Уоррен.

— Еще одна очаровательная дама? — Войцех хотел поцеловать ручку, но она не позволила.

— Давайте без комплиментов. Расскажите о госпитале, — сухо отвечала Терри.

— Зачем рассказывать? — улыбнулся Войцех. — Идемте, осмотрите все сами. У нас прекрасная операционная, отличные инструменты. К сожалению, электронные приборы не работают. Зато есть возможность проявить врачебное искусство.

— Для меня главное, чтобы человек выжил. Много у вас раненых? — Терри была сама деловитость.

— Сейчас в госпитале никого. Но могу вас заверить: весь декабрь у нас будет много работы.

Они удалились. Кавалерович пытался поддержать Терри под локоть — не удалось. На ногах она держалась твердо.

— Воинственная дама, — улыбнулся Бурлаков.

— Зачем вам операционная? — спросил Ланьер. — Если можно затащить раненых на пару часиков в мортальныи лес, и они там поправятся.

— Или отдадут концы, — уточнил Бурлаков. — В лесу лечит только время. Все остальное должны прежде сделать врачи.

Какая-то ужасная собака — дворняга на коротких лапках и с длиннющим мохнатым хвостом — выкатилась им под ноги и залилась лаем.

— Несси, это свои, — сообщил Бурлаков, наклоняясь и гладя собаку по голове. — Ясно?

Несси тявкнула еще раз для порядка и уселась подле хозяина, глядя на гостей выпуклыми темными глазками. Человек в камуфляже наконец подошел к ним.

— Это Хьюго, — сказал Бурлаков, — начальник охраны. Виктор Павлович.

— Надо же, я угадал, — Виктор пожал руку Хьюго. — Я так и подумал, что вы — начальник охраны.

— А вы — портальщик, — сказал уверенно Хьюго.

— И вы нас презираете, — продолжал ему в тон Ланьер.

— Вы опять угадали, — улыбнулся Хьюго.

Тем временем ролевики выводили своих лошадей из фургона. Несчастные животные едва держались на ногах.

— У нас есть конюшня, и там две кобылы, — объясняла худенькая девушка в сшитом по фигурке костюмчике: голубой курточке и черных брючках в обтяжку. — А у вас жеребец? Правда? Настоящий жеребец? Не мерин? Как отлично!

«Милашка, — подумал Виктор. — Что она тут делает? Отбилась от ролевиков. На вид ей лет семнадцать, но может быть уже сорок, если в крепости время не идет».

— Если в крепости время не идет, как вы узнаете, что наступило утро или день? — спросил он вслух.

— Время не может полностью остановиться. Оно идет всюду — только по-разному. К примеру, в башне — медленнее всего. Советую туда в одиночку не заходить. — Бурлаков указал на каменного монстра. — Башня стоит как раз в эпицентре аномалии. В жилых помещениях время идет куда быстрее, но гораздо медленне, чем в хронопостоянной зоне. Здесь можно использовать механические часы. Хотя в крепости они всегда врут. Лучше всего отсчитывают время клепсидры. Нам удалось рассчитать. Одна клепсидра — один день в крепости. Так что мы знаем точно, когда врата открываются и закрываются. И еще у нас есть сторожевые башни в зонах реального времени.

— Зачем они вам? Проводите научные опыты? Или не доверяете клепсидрам?

Бурлаков нахмурился.

— Потом все расскажу. После того как пообедаем. Думаю, нам приготовили маленькую пирушку. Идемте.

— Будем есть жареного кабана?

— Кабан будет. Но не только.

МИР

Глава 14

В завратном мире Поль Ланьер встречал сотни и сотни разных людей. Мары, обитатели крепости, чёрные рыцари, ролевики. «Синие», которые на другой год приходили играть за «красных», «красно-синие», объявившие охоту на маров, пасики, отряды смерти, проповедники, сумасшедшие... Там, за вратами, очень много сумасшедших. Но там нет равнодушных. Там все — в ярости.

Ни один из тех, кого он знал, не походил на Гремучку. Едва Поль вошел в кабинет, Голубев расплылся в улыбке. Зубы белые, искусственно выращенные, сверкали. Гремучка похлопал Поля по плечу и принялся рассказывать анекдот.

— Я по делу, — сказал Поль. — Валгалла...