Кругосветное путешествие юного парижанина - Буссенар Луи Анри. Страница 59

Бедный Фрике отдувался, как тюлень.

— Нам нельзя выпускать из рук карабины… Уверен!.. Но какая тяжесть! Ах! Если бы эти проклятые звери не покусали ноги… я бы плыл намного лучше.

Буало продолжал делать ритмичные гребки, но и он устал.

— Послушайте, — заговорил молодой человек, — в конце концов, не лучше ли пожертвовать частью боеприпасов… чем ставить под угрозу собственную жизнь.

И тут же он, не без сожаления и сердечной боли, выбросил пачку патронов; этот разумный и в высшей степени спасительный маневр был тотчас же повторен впечатлительным Фрике.

— Ах! Если бы нам удалось повстречать половинку древесного ствола, плавающее бревно, легче стало бы плыть.

Гамен собрался выкинуть вторую пачку патронов, как вдруг радостно воскликнул:

— Плот!.. Два плота!.. Флотилия плотов!

— Где это вы увидели плоты? Здесь всего лишь штук шесть лошадиных трупов, бедняжки давным-давно отправились на тот свет.

— Лошади, как вы сказали, давно отправившиеся на тот свет, надуты газами… поэтому трупы удерживаются на поверхности… надо воспользоваться ими как спасательными кругами, тогда мы сохраним оружие и силы, проплыв последние сто метров до берега.

— Бр-р-р! Сесть верхом на трупы!

— Пошли, тут не до брезгливости. А пока взгляните-ка туда!

И, не тратя время на бесплодные дискуссии, Буало рывком взобрался на отвратительный плавающий предмет и удовлетворенно вздохнул.

Фрике, глядя, как его спутник удачно использовал принцип Архимеда, открытый во время купания в ванне, также выбрал подходящий остов и взобрался на него. Теперь переплыть реку не составляло большого труда!

А гаучо, в свою очередь, довольные тем, что так дешево отделались, явно отказались от преследования.

Парижане выбрались на берег и столкнули в воду плавательные приспособления, воспользоваться которыми их заставила лишь крайняя нужда. К сожалению, весь конский резерв погиб. Фрике был безутешен. Став приличным наездником, он заранее радовался, как совершит верховой переход через пампу.

Из всадника гамен превратился в пехотинца. Отряхнувшись, как пудель, он выразил дурное настроение в столь любопытных выражениях, что, несмотря на неподходящую обстановку, Буало разразился громовым хохотом.

Однако «бульвардье» был философом, которые встречаются только в Париже.

— Больше нет лошадей…— говорил юноша. — Нет гамаков!.. Нет пончо!.. Придется двигаться пешком, спать под звездным небом и по-пластунски ползать между кактусами, чертополохом, острыми травами и прочими малоприятными растениями!

— Положение трудное, но что поделаешь?

— О! Ничего. Понимаю, смешно сожалеть об утраченном комфорте; однако, видите ли, человек легко привыкает к удобствам… а я всю жизнь их не имел… Как жаль бедных животных!

— Когда ведешь жизнь, полную приключений, надо быть готовым ко всяким неожиданностям. К тому же нам грех жаловаться на события, случившиеся после ухода с бойни. И лошади, чью судьбу вы так горестно оплакиваете, помогли нам спастись. Если бы не было карибов, гаучо, возможно, догнали бы нас… Хотя попасть в силки разбойников прерий отвратительно, но быть съеденными живьем — ужасно.

— Совершенно согласен. Ноги мои до сих пор кровоточат. Эти рыбешки проели мне штаны и подкладку.

— Зато электрические скаты разогнали карибов и гаучо.

— Электрические… каты…

— Вы заслуживаете пятнадцати суток ареста, Фрике.

— Ну нет. Я же не нарочно. Просто опять попалось ученое словцо, которое мне трудно правильно произнести. Вы же прекрасно знаете, в каком коллеже я учился, и мой профессор умел обращаться только со шпандырем и дратвой. Так как называется ваш зверь?..

— Электрический скат…

— Понятно. Электрический скат…

— Прикосновение ската напоминает удар палкой.

— Как телеграф.

— Боже, ну, если угодно… Правда, смешно было бы доверить этим милашкам передачу депеш. Однако, если говорить серьезно, электрический скат — рыба, обладающая специальным органом, производящим электрический ток, точно так же, как физические инструменты, о которых, коль скоро вы их не видели, говорить нет смысла.

— Верно, месье Буало. Боже, до чего неприятно ощущение от прикосновения ската!

— Учтите, оно могло стать смертельным. Доказательства были у вас перед глазами, когда по реке вдруг поплыли трупы.

— Так это электрические скаты всех поубивали? И кайманов тоже?..

— Без сомнения. На карибов, пожиравших плоть наших лошадей и жаждавших добраться до нас, напали скаты.

— Да, страшная машина разрушения.

— Первые разряды поражают как молния. К счастью, мы оказались в отдалении от того места, где это случилось. Более того, скаты разряжаются, то есть восстановление заряда требует времени, и повторное поражение может оказаться достаточно сильным, но оно уже не смертельно.

— Ну, ладно! Видите ли, месье Буало, если даже трудно осмыслить невероятное происшествие, спасшее нам жизнь, и невозможно возместить наши потери, то я особенно плакать не стану.

— И правильно! Друг мой! Смотрите на вещи философски! А! Черт побери!

— Что случилось?

— Мой запас табака!..

— Пропал?

— Уплыл по реке!.. Ни одной папиросы!

— Что ж, табаком закусят карибы.

— Да лучше бы меня заживо сожрали! Вот где беда-то! Фрике, сын мой, кончились прекрасные денечки; воздух становится тяжелым, собираются облака, чернеет небо.

Надвигается страшная буря. Дело плохо. На это можно было бы наплевать, будь у меня хоть несколько пачек папирос… Жизнь трудна… без табака.

— Без табака…— пробормотал некурящий Фрике.

ГЛАВА 9

Все время сырые яйца!.. — Реки — это движущиеся дороги. — Польза от наводнения. — Еще один плавающий остров. — Через реку Уругвай. — После реки Уругвай. — «Междуречье». — Парана. — На правом катере. — Речные жители. — Девственный лес в миниатюре. — Булонский лес в Санта-Фе. — Цветение штыков. — «Колорадо». — Бывалый офицер зуавов [326]. — Злоключения военного и гражданского губернатора, который пил слишком много пива. — Не перерастет ли мятеж в революцию? — Уличное сражение. — Героизм юной девушки. — На баррикады! — Никогда, особенно в политике, нельзя вмешиваться в чужие дела. — Капитан, который закрыл глаза.

— И эту землю вы, месье Буало, называете страной солнца?

— Во всех странах мира, черт возьми, бывает дождь!

— Но это же не просто дождь!.. Это ураган, смерч, буря, циклон. Куча облаков, чернее, чем вар у покойного моего учителя папаши Шникмана, не что иное, как пропитанная водой губка площадью в сто квадратных лье.

— Ну и что?..

— Вы еще спрашиваете… Есть некий злоумышленник, выжимающий губку и выливающий влагу двадцать четыре часа в сутки; река на глазах переполняется; вода льется за воротник, попадает в сапоги; в животе пусто; а мы не можем двинуться с этого, как говорят географы, полуострова, где жизнь вовсе не веселая.

— Плачьте, плачьте. Не нужен ли месье зонтик?..

— Вот умора! О-ля-ля!… Первый раз в жизни такое слышу. Нет, месье Буало, сей предмет роскоши мне неизвестен. Однако не стоит терять времени, надо двигаться в Сантьяго. Необходимо встретиться с друзьями.

— Это другое дело. Друг мой, проклинаемый вами дождь, быть может, ускорит наше прибытие в город.

— Вы полагаете?

— Уверен. Разве до сих пор события, которые в принципе могли стать для нас катастрофой, не создавали на деле неожиданно благоприятную ситуацию?

— Возможно. Однако, по моему непросвещенному мнению, не может несчастье до бесконечности создавать условия для счастья.

— Осмелюсь тем не менее заявить: в определенных случаях несчастье — благо. Наше «Кругосветное путешествие» благополучно завершится вопреки и одновременно благодаря стечению множества обстоятельств.