Клятва на мече - Буянов Николай. Страница 38

Он помнил свои ощущения очень ясно и отчетливо, но рассказать о них было действительно невозможно. Если бы Сам-Бхота в юности, будучи в монастыре, не дал обет безбрачия, он, возможно, ответил бы, что это было похоже на момент близости с женщиной…

Это была вспышка боли и восторга. Тело его не существовало, оно словно растворилось вдруг в глубинах космоса. Он почувствовал волну страха и тут же ощутил, что Шар будто вобрал его в себя, как вкусную пищу, раздулся, запульсировал и – толкнул его разум навстречу другому разуму, в миллионы раз более могущественному… Его как бы поставили на перепутье. Перед глазами возник четкий образ перекрестка: дорога, освещенная яркими солнечными лучами, и там, в конце ее, – божественное сияние и другая дорога, погруженная во тьму… А какой-то голос внутри шептал: хочешь истинного могущества? Оно там, во мраке, в Третьей обители… Дорога света – это отказ от желаний, тьма – это исполнение всех желаний, самых сокровенных… Это власть, богатство и бессмертие – обладая ими, зачем заботиться о том, что будет с твоей душой? Ну, не войдет она в светлое царствие – так ли уж оно тебе необходимо? Идем со мной!

Идем!

Он не повернул, даже не замедлил шага-полета. Голос еще что-то шептал, теперь уже со злобой. Он старался не обращать внимания.

Сам-Бхота остался в гостеприимном доме еще на несколько дней. Он отдыхал телом и душой после дальней дороги. Хозяин был прекрасным и благодарным собеседником. Ученому стала казаться грустной мысль, что очень скоро им придется расстаться, но до конечной цели путешествия – дворца непальской принцессы – было еще пять дней пути.

И теплые слова прощания, и благодарность за приют и отдых – все было позади. Купец, проезжавший мимо, за небольшую плату согласился взять Сам-Бхоту с собой до столицы Непала. Тот был счастлив. На душе у него было радостно и светло: он выполнил поручение своей повелительницы.

Проводив гостя, хозяин дома крепко запер дверь и по длинной винтовой лестнице спустился в подземную кладовую… Собственно, там был целый зал, размером многократно превосходивший надземные постройки… Сюда не было доступа никому из слуг. Здесь распоряжался только он сам.

Несколько раз за прошедший день его посещало сомнение: стоило ли оставлять в живых гостя. Не безопаснее ли было убить его здесь, выкачав предварительно все нужное? Он был в доме, он свидетель, который знает слишком много. Он опасен… Опасен? Хозяин дома чуть усмехнулся. Чем может быть опасен городской сумасшедший? А именно так его и воспримут в столице, когда он станет искать встречи с принцессой. Еще один сумасшедший с его нелепыми россказнями… Принцесса Бхрикутти (позже – царица Непальская) умерла в возрасте 85 лет, так и не дождавшись мудреца, которому поручила собрать библиотеку по буддизму. Давно сгнили в земле те, кто ей служил, и их дети, и внуки, и правнуки… Кто поверит, что есть волшебная страна, в которой сошедший с ума ученый провел, как ему показалось, пять лет, а во внешнем мире за это время пролетело без малого шесть с половиной веков…

Хозяин дома прошел в центр зала. Прямо перед ним, в воздухе между полом и потолком, висел Шар. Шар был мутным внутри, будто волны болотных испарений вихрями носились наперегонки…

Человек торжествующе улыбнулся и протянул вперед руку, дотронувшись до гладкой оболочки.

– Ну, здравствуй…

Глава 6

ДРУГ ДЕТСТВА

Туровский не заметил, как мелодия смолкла. Некоторое время он просто не замечал ничего вокруг, находясь в каком-то странном оцепенении. Только голос – детский, еще неокрепший, звучал где-то в сопредельном мире.

– Вам плохо, Сергей Павлович? Дядя Сережа! Он с трудом повернул голову. Света тревожно заглядывала ему в лицо, отложив флейту в сторону.

– Все в порядке, – сказал он, с трудом ворочая языком.

– Вы на солнце, должно быть, перегрелись. Может быть, пойдем в корпус? Я вам помогу.

– Ты?

Света тряхнула головой, и ее темная коса сделала полукруг.

– Не бойтесь. Я сильная.

«Вот чего у меня не было в жизни, – подумал Туровский, – так это „глюков»". Давным-давно, еще в той жизни, в Кандагаре, «травкой» баловаться приходилось, но это чтобы снять дикое напряжение, пару раз… Хотя кто знает, какие могут быть последствия.

А ведь он в самом деле всего минуту назад был где-то очень далеко.

Горы. Заснеженная тропа вдоль склона, и путник в странной ниспадающей одежде, подпоясанной простой веревкой. Большой зал с круглыми стенами, похожий на вполне современную обсерваторию, но Туровский откуда-то знал: все, что он видит, находилось не здесь и не сейчас. И наконец – самая яркая картина, перечеркивающая собой все остальное: распластанное в прыжке тело громадной кошки, не то тигра, не то барса…

– К солнцу нужно привыкать постепенно. Вот Дашка – другое дело, ей все нипочем. Если погода хорошая, на пляже может целый день проваляться. Видели, как она загорела? Даже взрослые заглядываются.

– А ты ходишь на пляж?

– Иногда. Только я плохо плаваю. Сколько раз просила маму: отведи меня в бассейн! Все времени нет.

– У мамы?

– Да и у меня тоже. Уроки в музыкальной школе почти каждый день.

Она мельком взглянула на часы:

– Ой, мне пора. Пока доберусь до пристани, пока дождусь «ракеты»…

– Светочка, – взмолился Сергей Павлович, – подожди, пожалуйста! Мне еще кое-что нужно выяснить. А к пристани я тебя подброшу на машине, идет?

– Идет.

Они поднялись на второй этаж, и Туровский заметил, что, слава богу, недавнее событие ажиотажа среди местного населения не вызвало.

Коридор был пуст, только у дверей номера (того самого) топтался одинокий милиционер. Значит, эксперты еще на месте. Сергей Павлович толкнул дверь. Люди в комнате подняли головы, дружно кивнули и опять принялись за работу. Никто ничего не сказал, но Туровский свою информацию получил: дверь открывается и закрывается бесшумно.

Девочка послушно ждала в коридоре.

– Ты помнишь, где стояла, когда услышала скрип? – спросил он.

Она пожала плечами.

– Где-то здесь, напротив телевизора. Ну, может быть, чуть дальше.

– Ты не оглянулась?

– Извините, Сергей Павлович, – с сожалением произнесла она.

Если бы она посмотрела в тот момент назад, то увидела бы убийцу. А убийца увидел бы ее… Но она не обернулась, и, возможно, это спасло ей жизнь. Туровский с облегчением вздохнул. А как идеально подобрано время, черт возьми! Отдыхающие завтракают, погода хорошая, корпус практически пустой. С другой стороны, это и плохо: малейший звук разносится по этажу, будто усиленный классной акустической системой. Скрип двери, например. Одинокий человек выходит из своего номера… Он один, торчит, как дерево посреди поляны. Туровский не сомневался: убийца пришел не со стороны. Кто-то свой. Здесь, в санатории.

Светлана смотрела на него ожидающе и виновато.

Переживает, что не может помочь, понял Туровский. Ему был знаком такой тип людей. Если девочка со временем не изменится, не почерствеет, то через определенное количество лет человек, которого она выберет, станет настоящим счастливчиком. У него будет прекрасная жена: красивая, добрая, умная и преданная. Крайне редко встречающееся сочетание.

– Встань напротив телевизора, – попросил он. – Ко мне спиной, вот так. И слушай…

Он приоткрыл дверь в соседний номер, где сидел понурый Слава КПСС и ждал своей участи. Послышался короткий скрип, на одной низкой ноте.

– Похоже, Света?

Она прошла в холл, села в кресло и опустила голову.

– Не знаю. Кажется, похоже. Но ведь так все двери скрипят!

Туровский улыбнулся. В этой половине коридора скрипели только три двери, и все по-разному. Даже если бы девочка не имела тренированного слуха, вряд ли бы ошиблась. Значит, все-таки Слава. Или Борис…

Станислав Юрьевич Козаков, грузный, высоченный и шумный, ввалился в комнату и рухнул на кровать, не обращая внимания на ее жалобный стон.