Тайная история Украины–Руси - Бузина Олесь. Страница 44

Меня, например, просто умилило мнение одного из историков, предложившего и Кочубея тоже считать украинским патриотом – просто он, видите ли, придерживался другой ориентации – протурецкой. Якобы, сковырнув Мазепу (орать под кнутом пришлось бы уже Ивану Степановичу), Кочубей бросился бы спасть Украину в союзе с Турцией и Крымом. Логика непробиваемая – пусть и доносчик, лишь бы патриот!

Нет, если сочинение Кочубея и Искры и характеризует что-то бесспорно, так это нравственную обстановку вокруг гетмана. Донос был в его окружении обычным явлением. Сам гетман тоже жаловался в письмах Петру на склонность малороссийского народа к измене и убеждал: только он, Мазепа, способен удержать его в узде. И никакие личные отношения не были помехой для распоясавшегося честолюбия. Кочубею, метившему при удаче доноса на место Ивана Степановича, не мешало то, что старшая дочь его была замужем за гетманским племянником полковником Обидовскаим, а сам гетман – крестный его младшей дочери Мотри. Все эти патриоты только то и делали, что тянули в украинское дела кого-то со стороны – то турок, то поляков, то русских, то шведов. Странное у них было какое-то понятие о патриотизме…

Мы мало что знаем о секретных переговорах Мазепы с польским и шведским королями. Историки держатся двух точек зрения. Либо утверждают, что в результате должна была возникнуть независимая Украина, либо же наоборот – страна казаков превратилась бы в часть Речи Посполитой по образу так и не воплотившегося в жизнь Княжества Русского времен Ивана Выговского. Из доноса Кочубея известно, что Мазепа, запершись со старшиной, читал Гадячское соглашение, стоившее некогда гетманства Выговскому – документ специально разыскали в Печерском монастыре. Но вряд ли это подтверждает то, что гетман и в самом деле желал передать Украину Польше. Не покоевый шляхтич Яна-Казимира, а вкусивший власти старый политик разбирал теперь вылинявшие буквы хартии, напоминавшей ему о давно исчезнувшей молодости. И хотя он и мог убеждать Лещинского в том, что сердце его, как и прежде, склонно к прекрасной, как шляхтянка, польской державе, но в частном разговоре с французским дипломатом Жаном Балюзом Мазепа признался, что «корона польская идет, как в Древнем Риме, к упадку». Правда, секретарь походной канцелярии Карла XII Шонстрем, несомненно, ознакомленный с уничтоженными после Полтавы секретными документами, утверждал, что Мазепа должен был вернуть всю Украину полякам, взамен получив княжество, созданное из Витебского и Полоцкого воеводств в Белоруссии. Вот только в самом ли деле собирался выполнять этот пункт Иван Степанович?

Настроения в Украине тогда царили антипольские. Левобережье под властью царя находилось в относительной безопасности. Правый же, польский, берег превращен был постоянными войнами в полупустыню. Один казацкий полковник говорил во время похода на Волынь пойманному предводителю шляхетского отряда: «Когда-то были вы нашими панами. Тогда вы были смелыми, а теперь у вас силы, как у старой бабы. Не умеете даже защищаться. Если не исправитесь, повесим вас всех за уши и сдерем шкуру!» При таких условиях Мазепу, поддайся он полякам, ждала бы участь Выговского. И он это понимал. А потому в Манифесте к украинскому войску и народу 1708 г. появилась фраза: «Решено поставить страну нашу в то состояние государств, в котором была она перед владением Польским, со своими природными Князьями и всеми бывшими правами и привилегиями, что вольную нацию определяют».

Но даже не подробности договоров важны для нас, ибо немного найдется в истории соглашений, воплощенных до запятой, а то, почему из замысла гетмана ничего не вышло! И тут мы вынуждены прийти к неутешительному выводу – Мазепа струсил. Переосторожничал. Слишком долго колебался он, считая, что где-то там, на севере, на столбовой дороге к Москве, вырвет Карл XII из рук Петра украинское государство. А потому больше всего боялся быть раньше времени разоблаченным. Так боялся, что чуть не перед самым своим переходом к шведом приказал отправлять всем попам богослужение… за победу Петра.

Приходские священники играли в те времена роль комиссаров, отвечавших за настроение паствы. Как мог после этого отреагировать обработанный соответствующим образом народ на крутой поворот в украинской политике? Только изумлением! Да голова шла кругом у бедных селян и казаков! Даже ненавидевшие Петра I запорожцы не могли поверить: Мазепа, о котором царь говорил, что был бы счастлив, если бы все слуги у него были, как этот, и против Москвы? Невероятно!

16 сентября 1708 г. войска Карла XII перешли границу Украины. Замысел Мазепы загрести жар чужими руками рухнул в один миг. Известна фраза гетмана: «Какой черт несет его! Он развеял все мои планы и стянет сюда русские войска. Вот так они погубят нам нашу Украину». Добавлю только, что немалую вину за поворот шведов на юг несет и сам Иван Степанович – ведь именно он ответил согласием на игру Станислава Лещинского.

Последним аргументом в переходе к шведам был страх. Страх, что Петр уже обо всем знает. Мазепа хитрил, на приглашения Меньшикова приехать отвечал отказом, ссылаясь на нездоровье. Наконец решился и… поскакал к шведам. В Батурине, гетманской столице, остался верный гарнизон и гигантский запас военного имущества.

Успех похода зависел оттого, кто первым успеет к Батурину – шведы или русские. Именно здесь Карл мог бы обрести материальную базу для ведения длительной войны в Украине. Но первым успел Меншиков. Его летучий отряд, выдвинутый вперед русской армии, 9 ноября 1708 г. захватил столицу гетмана и сравнял ее с землей. Население города было целиком уничтожено. Помня об этом преступлении, мы не должны забывать: Северная война велась с необыкновенной жестокостью с обеих сторон. Инструкции шведской главной квартиры времен боевых действий в Польше, где разгорелась партизанская война, гласили: злодеев следует казнить по малейшему подозрению «к вящему устрашению и дабы ведомо им было: ежели уж за них взялись, то даже младенцу в колыбели пощады не будет». В августе 1703 г. польский городок Нешава был сожжен, а его жители повешены в наказание за то, что на шведский отряд кто-то напал по дороге. В 1708 г. после битвы под Фрауштадтом шведский фельдмаршал Реншельд приказал казнить всех захваченных русских пленных. Пятьсот солдат были тут же заколоты. Жестокость Меншикова в Батурине вполне в духе времени – ни выше, ни ниже среднеевропейского уровня.

Теперь, после уничтожения батуринских складов, судьба кампании повисла на волоске. Ослабленная тяжелым походом, лишенная боеприпасов, армия Карла XII упрямо продвигалась вперед, еще надеясь на то, что Господь в очередной раз сотворит чудо…

Но и Мазепа, и Карл ошибались в обстановке и оценке сил друг друга. Надежда, что Украина восстанет против царя, развеялась. Идеологическое влияние Москвы оказалось сильнее. В начале XVIII века религия по-прежнему играла ведущую роль в народном мировоззрении. Православный царь был священным символом для единоверцев Украины и Речи Посполитой – даже в церквях «греческого обряда» Львовщины после моления о здравии польского короля молились о Петре I. К тому же закрепощаемый Мазепой народ не любил своего властителя. Царь – далеко. Гетман – близко. Союза со шведами – не понимали. А кормить шведскую армию, явившуюся, как на выпас, приходилось именно народу.

Единственным успехом Мазепы стал переход на его сторону запорожцев. Но привычные к степной войне казаки были небольшой подмогой в поединке с организованной на европейский манер армией России. За полвека после Хмельницкого на Западе произошла революция в военном деле. Теперь все решали регулярные армии – дружный залп с короткого расстояния, дисциплина, маневренность артиллерии, штыковая атака. Петр успел приспособиться к этим изменениям. Но воинское искусство казаков осталось на уровне прежних войн с Польшей. Запорожцы крепко держались за старые приемы, приносившие им некогда успех, и не хотели ничего менять. Это превратило их всего лишь во вспомогательные войска – недаром в Полтавском сражении никакой существенной роли они не сыграли. Это был тот случай, когда консерватизм принес только вред.