Іміджмейкер із Москви - Джангіров Дмитро. Страница 21

– Гм-гм! – почав він здалеку. – Артур хотел сказать, что мы разработали новую систему научно-лингвистического программирования масс, которая базируется на технологиях влияния, разработанных под контролем КГБ и ГРУ в секретных лабораториях НИИ для правительства СССР. В общем, локальное использование этих методик, адаптированных нами специально для вашего случая, легко повысит рейтинг на эти самые пять-семь процентов.

Вдруге недобре глипнувши на помічника, політтехнолог вів далі:

– Вот сейчас Артур Андреевич лично пойдет агитировать – за вас, за второй государственный язык и за обновленный Союз – прямо в районную Спилку пысменныкив…

Симорозенко, перейнявшись такою перспективою для Артурчика, зі співчуттям подивився на нього і спробував врятувати асистента від неминучих неприємностей:

– А это не слишком опасно для молодого человека? – запитав він Нестора Євграфовича.

Той, знову зловісно глипнувши на свого помічника, старанно вимовляючи кожне слово, промовив:

– Это СМЕРТЕЛЬНО опасно! Но молодой человек с утра написал заявление в вашу партию – и это его первое партийное задание.

Артурчик жалібно дивився в очі то шефа, то Симорозенка.

Політтехнолог подивився на годинник і командирським тоном, який не терпить жодних заперечень, повідомив:

– Артур Андреевич! У вас всего тридцать секунд на сборы и целых две минуты, чтобы успеть в Спилку пысменныкив к началу Винниченковских чтений.

Асистент, нарешті осягнувши, що це не жарт і рішення шефа остаточне, приречено поплентався до виходу. У дверях він затравлено озирнувся і промовив:

– Если я не вернусь, считайте меня… Шеф не дав помічнику закінчити фразу.

Випроваджуючи його за плечі, він підкреслено трагічним тоном сказав:

– Не отвлекайтесь, товарищ Тютин, мы в курсе!

Двері за Артурчиком зачинилися, Симо-розенко просльозився:

– Да, Нестор Евграфович, я вижу, вы воспитываете настоящую партийную смену!

Поклавши до кишені носовика, він хвильку щось зважував і проникливо запитав:

– Но ведь этих пяти-семи процентов может и не хватить для торжества левых сил в нашем отдельно взятом округе и самопожертвование вашего ассистента окажется напрасным?

Іміджмейкер довірливо взяв кандидата від лівих за лікоть і закрокував із ним кімнатою вперед-назад.

– К сожалению, ваши сомнения имеют под собой серьезные основания, и вот что я думаю по этому поводу, дорогой Никита Ильич! Вы же не хуже меня знаете первоисточники и помните, что во имя торжества высшей цели сам товарищ Ленин не брезговал буржуазными попутчиками.

– Ваша мысль мне понятна, товарищ профессор, но где же найти достойного, хотя и буржуазного попутчика?

Іміджмейкер витримав театральну паузу.

– Я бы на вашем месте обратил внимание на вашего второго конкурента – Бабая… – проникливо сказав він.

Симорозенко різко висмикнув свій лікоть з іміджмейкерової долоні і, вражений почутим, ледь не захлинувся:

– Вы говорите об этом бандите?! – обурено запитав він.

Іміджмейкер опустив руки в кишені штанів і розхитуючись на підошвах, спокійно вів далі:

– Товарищ Симорозенко, а даваите-ка рассуждать трезво, с партийной прямотой. В конце концов, если Владимир Ильич не пренебрегал Саввой Морозовым и германским империализмом, то почему бы нам не заключить с тем же Бабаем тактически похабный, но стратегически выигрышный Брестский мир?

Симорозенко розгублено намагався осягнути задум політтехнолога:

– Так вы предлагаете… – почав було він, але іміджмейкер перервав кандидата від лівих і натхненно зімпровізував:

– Я предлагаю создать в Центральном округе широкую антинационалистическую коалицию труда и капитала! Вы и Бабай будете сопредседателями…

– А кто станет депутатом? – з підозрою поцікавився Симорозенко.

Іміджмейкер посміхнувся і знову оволодівши ліктем лівого кандидата та рушивши з ним кімнатою, почав розтлумачувати:

– Никита Ильич! Что я слышу?! Неужели мы, с вашим богатейшим опытом аппаратной работы и моими знаниями политических технологий, не сумеем использовать, переиграть и отсечь этого случайного попутчика?!

– А мои избиратели не будут дезориентированы? – все ще хвилювався Симорозенко.

Іміджмейкер знав відповідь і на це питання. Він зупинився і пильно подивився своїми чесними очима у схвильовані очі лівого кандидата.

– Мы объясним вашим избирателям, что это – тактическое отступление, вроде как ленинский НЭП, только не всерьез и ненадолго! – сказав він.

– А потом мы этого Бабая, как нэпмана!… – вигукнув Симорозенко, мстиво потираючи руки.

– Тс-с! Правильно, но сейчас наша главная задача – втянуть его в переговорный процесс, – притуливши палець до вуст, прошепотів політтехнолог.

– А он втянется? – недовірливо запитав Симорозенко.

Нестор Євграфович засміявся і пафосно виголосив:

– Тому порукой моя всемирно известная репутация и незаангажированность в местных политических интригах. Если вы не в курсе, то это именно я убедил Примакова и Лужкова не выставлять свои кандидатуры против Путина в 2000-м…

– Спасибо, товарищ Боженко! Действуйте! Теперь вся надежда только на вас! – конспіративним тоном промовив Симорозенко і вже біля дверей міцно, але в межах етикету, потиснув і потрусив іміджмейкерову руку.

Нестор Євграфович не встиг відійти після візиту Симорозенка, як у його номері з'явився Бабай. Спілкування з бізнесменом було ще важчим. Майже годину Нестор Євграфович дуже простими і зрозумілими аргументами намагався переконати незалежного кандидата в необхідності втілення маленьких тактичних хитрощів:

– Вот я и говорю, Владимир Михайлович, – терпляче розтлумачував політтехнолог? – ваш дед был большевиком, отец – коммунистом, да и сами вы начинали в комсомольском кооперативе! Так что в моральном плане идея антинационалистической коалиции не должна вас сильно смущать.

– Да я ж типа не против, – погоджувався Бабай. – Мне ж бизнеса приходилось вести и с черными, и с желтыми, и даже с голубыми… Так что красного тоже как-нибудь переживу. Но ведь этот Симорозенко – завистливый экспроприатор всего, блин, честно нажитого. Я и его, и его оперотряд еще с Олимпиады запомнил… Фарцевать-то я еще в восьмидесятом начал… – згадавши золоті часи, з ностальгією промовив капіталіст.

– Погодите, Владимир Михайлович! Прежде всего, навсегда забудьте это слово «фарцевать», ибо оно далеко не у всех пробуждает столь же приятные воспоминания. Пожалуйста, запомните раз и навсегда и передайте избирателям, что свою предпринимательскую деятельность экономиста-реформатора вы начали за пять лет до Горбачева, за десять – до Пинзеныка, и за двадцать лет до Ющенко.

Бабая приємно вразила фраза політтехнолога і він, захоплений таким несподіваним баченням своєї кар'єри, попросив Нестора Евграфовича:

– Круто, профессор! Вы мне это на бумажечку запишите…

– Записать я всегда успею, – строго зауважив іміджмейкер і, щоб дотиснути мільйонера, рішуче запропонував: – А насчет коалиции решать надо прямо сейчас… Соглашайтесь – Союз труда и капитала, борьба с национализмом, повышение пенсий и прочая социальная дребедень. Вы и Симорозенко – сопредседатели…

Бабай так довго і натужно думав, що Нестору Євграфовичу здалося, нібито він чує рипіння шестернів у Бабаєвій голові.

– Это все хорошо, но кто станет депутатом? – нарешті запитав Бабай.

Іміджмейкер демонстративно тяжко зітхнув:

– Дорогой мой Владимир Михайлович! Ну как вы можете сомневаться! С вашим-то опытом фарцовки, первых кооперативов, ваучеров и прочих трастов! Да вы этого идеологического фраера разведете, как лоха ушастого! Ведь нам от него что надо?

– Не знаю… Бабок-то у него – всего ничего… – відверто розгубився банкір.

– Какие бабки?! – вигукнув політтехнолог. – Владимир Михайлович, сосредоточьтесь! Нам всего-то и надо, что втянуть его в переговорный процесс и отколоть пять-семь процентов электората.